Любовь со вкусом вишни (Смерть в наследство) - Алюшина Татьяна Александровна (книги .TXT) 📗
Несколько раз, купив глянцевые журналы и проштудировав их, она убеждалась в полной своей тупости: все равно что читать китайские иероглифы – красиво, но ни черта не понятно! Зашвырнув гламурный издат куда подальше, Вероника смирилась со своей ущербностью, безнадежно успокаивая себя тем, что не всем дано родиться красивыми, сексуальными и привлекательными, а еще труднее преподносить себя в каком-то там распрекрасном выгодном свете.
Но наперекор себе и всему свету следила за своей внешностью: салон, немного спорта, дорогая одежда, подчиняясь естественной необходимости соответствовать занимаемой должности, уровню и кругу ее делового общения, откровенно при этом не понимая, на кой черт ей все это надо!
Эдакий вечный спор и маленькая война частного масштаба с самой собой.
Утром Вероника проспала.
Когда она пила кофе, в кухню прибежала Наталья с горящими от любопытства глазами.
– Никочка, давай скорее, там уже все собрались на террасе, ждем только тебя.
– Иду! – дожевывая по дороге бутерброд, сорвалась с места Вероника.
– Доброе утро! – поздоровалась со всеми хорошо воспитанная девушка Ника, поднимаясь по ступеням на террасу.
– Все в сборе, начнем! – предложил Антон.
– Мне звонил Константин Тишин. – Сергей сделал паузу и посмотрел на Веронику, как ей тут же показалось: осуждающе. – К нему пришла сестра с покаянием в вашем обмане. Костик спрашивал, не знаю ли я, где вы, ибо его любимая сестра Мила пребывает в панике и слезах по поводу исчезновения подруги, к тому же ее расспрашивали о вас какие-то мужчины.
– Милка им рассказала? – не поверила в такую возможность Вероника.
– Нет, – усмехнулся Кнуров. – Устроила целый спектакль, плакала, говорила, что везде ищет вас, что, наверное, пойдет в полицию, заявление о пропаже человека напишет. Уж не знаю, поверили они или нет, но пока больше не тревожили.
– Вы Костю успокоили? – спросила девушка, стараясь не отводить взгляда от этих серых глаз.
– Да. Второе… – Кнуров взглянул на дедушку. – Как я и предполагал, гости в вашем доме, Василий Корнеевич, обосновались надолго. Расспросили грамотно всех ваших соседей, а потом объяснили им, что они, дескать, сняли у вас дом на месяц, пока вы в больнице, а договорились с вами через вашего друга.
– Что-нибудь нашли? – спросил дедушка.
– Нет, пока нет, мои ребята присматривают. А теперь самое интересное. Как вы думаете, где можно было оставить важные бумаги, точно зная, что грядут очень неспокойные времена и все, что к ним прилагается, – передел собственности, домов, контор, новые учреждения, если учитывать, что тот, кому адресованы бумаги, не агент КГБ и в обычном оперативном месте передачи не спрячешь?
– И так, чтобы никто не нашел, а если нашел, то не понял? – уточнила Ната.
– Да, – кивнул Кнуров. – Василий Корнеевич передал мне конверт с инструкциями, который оставил ему Игорь. Там адрес и приписка.
Сергей достал конверт, вытащил из него лист бумаги и протянул Веронике; она, прочитав, передала дальше. Под адресом было написано:
«Ищи старые бумаги, вспомни имя, отчество и фамилию того человека, который давал тебе приют в коммуналке в восемьдесят пятом, вспомни и то, что он восемнадцатого года рождения».
– Была в этом конверте еще одна записка с другим адресом и той же информацией, на случай, если по первому будут утеряны данные. Адреса, уже известные вам, Василий Корнеевич, те которые оставлял вам Игорь, когда неожиданно уезжал.
– Сережа, не томи, где это было? – не удержалась Наталья.
– Это поликлиника, – усмехнулся Кнуров.
– Да ты что! А ведь точно, поликлиники никто никуда не переносил! – поразилась Наталья.
– Правильно, но даже если переносили, то архив сохраняли всегда. Старые бумаги – это архив. Василий Корнеевич отдал мне также инструкции, которые оставлял для него Игорь, в них написана фамилия того самого Леонида Ивановича, к которому вы якобы приезжали.
– Подожди, – прервала его Ната, – карточки сдают в архив, но через пять лет их передают в общегородской архив, а потом, кажется, уничтожают?
– Да, если человек умер или выбыл из города, не забрав карточку, но Леонид Иванович не умер, и карточка так и лежит в архиве много лет. На ней есть отметки, что ему звонили, и указано, что он жив, здоров и находится по тому же адресу.
– Вы ее нашли, – констатировал Василий Корнеевич.
– Вот она.
Сергей достал из кожаной папки и положил на стол самую обыкновенную амбулаторную карту, не пухлую и потрепанную, как обычно у пожилых людей, а тонкую и аккуратную, которой явно редко пользовались.
– Просмотрев все записи, мы нашли только одну, не имеющую отношения к здоровью. Вы, Василий Корнеевич, потом сами посмотрите, может, что-то еще отыщете.
– Обязательно. Показывай, что нашли.
Сергей полистал страницы и где-то в середине карты в обычной врачебной записи о приеме пациента в конце листа наткнулся на приписку:
«Ищи богатство в святости женщин. Ибо в их святости сокрыты все тайны познания».
– Это все. Василий Корнеевич, вам это высказывание что-то говорит? – посмотрел на деда Кнуров.
– Нет, – вздохнул дедушка, – буду думать, вспоминать, посмотрю внимательно карточку.
– По другому адресу и в другой поликлинике то же самое, вот вторая карточка. – Он достал из папки и передал дедушке вторую амбулаторную карту.
– Что, больше никаких зацепок? – спросил Антон.
– Нет, тупик! Затейником, однако, был ваш двоюродный дед, Вероника, – с досадой сказал Сергей.
Кнуров не стал рассказывать о том, что раскопал в архиве, пока рано. Он попробует зайти с другой стороны, но это даже не намек на хоть какую-то ниточку, а попытка отработать все варианты и немного интуиции.
– Раз это все, тогда поехали трудиться, – распорядился Антон.
Антон с Натой, Сергей и Василий Корнеевич, продолжая обсуждать, что эта запись могла бы значить, поднялись из-за стола и спустились по ступенькам террасы. Ника, задумавшись, осталась за столом. Она взяла медицинскую карту и перелистывала ее.
– По-моему, я знаю, о чем здесь говорится, – негромко сказала она.
Все четверо, замолчав, одновременно повернулись к ней. Василий Корнеевич быстро подсел к внучке на скамейку и, поцеловав в лоб, весело спросил:
– Ну, ну, давай, говори, что придумала!
– Знаешь, после того как бабуля рассказала мне о своей жизни, я несколько дней ходила под сильнейшим впечатлением и все приставала к ней, задавала всякие вопросы, уточняла детали.
Ната, быстро вбежав по ступенькам, села напротив деда и внучки, за ней подтянулись мужчины и устроились рядом, на скамье.
– Так вот, – продолжала Ника, – я у нее тогда, помнится, спросила, а куда делась жена Олега, ну та, из-за которой они якобы от него отреклись. И бабуля мне так интересно ответила, что, мол, девушка-то была абсолютно советская, прямо на всю голову, и умная, она же с Олегом в одном учреждении служила, а там дураков не держали, но до тупости боготворившая Сталина.
– Да, она «стучала» на Олега, «вела» его, как тогда это называли в органах, но это все равно ее не спасло, – заметил Василий Корнеевич.
– Вот и бабуля сказала, что она и поумнела, да поздно, – кивнула Вероника, – что всю ее семью расстреляли, а женщину спас Олег, спас и помог спрятаться. И еще бабуля так странно пояснила, что, может, и не по силам ей такая жизнь и спасение, а может, она там грехи-то и отмолит. Я спросила, в тюрьме, что ли? А бабуля усмехнулась и ответила, для кого и монастырь тюрьма.
– Умница! – похвалил обрадовавшийся дедушка и чмокнул внучку в висок. – Ты всегда соображала побольше других, Кирюша гордилась тобой! А я, может, и не вспомнил бы! Забывать уж многое стал. – И, еще раз поцеловав Веронику, он посмотрел на Наталью и мужчин, сидевших напротив, и пояснил: – Рассказывал Игорь, что сам писал рапорт об исчезновении жены и опознал труп какой-то женщины, он договорился с кем-то в морге, чтобы сообщили, когда поступит неизвестный женский труп с разбитым лицом. Большие деньги заплатил, может, и не только деньги. А ее он увез в монастырь. Она была жива, и до самой смерти Игоря они поддерживали связь каким-то образом. А как сейчас, жива ли, нет, не знаю.
