Любовь на Бродвее - Марти Беверли (книга жизни txt) 📗
Глава 9
Погода в этот июльский день 1951 года в Седар-Сити в штате Юта была замечательной. Бернард Хенриген, никогда раньше не бывавший западнее Миссисипи, ожидал невыносимую жару, однако сегодня легкий ветерок с окружающих гор смягчал горячее солнце. Он сидел довольный во дворе колледжа южной Юты на складном стуле в тени высокого дерева, названия которого не знал, и слушал, как его коллеги обсуждали тестирование Роршаха.
Когда дневное заседание закончилось, Карен встала.
— Бернард, пойдем в мою комнату. — Она произнесла эти слова шепотом, хотя поблизости никого не было.
— Сейчас? Думаешь, стоит рискнуть?
— Самый подходящий момент. Эта ужасная женщина из Техаса, с которой я живу в одной комнате, отправилась куда-то в горы и не вернется до пяти. Ну, Бернард, скажи «да».
Он колебался лишь мгновение:
— Да.
Карен улыбнулась:
— Я пойду первой, а ты приходи минут через пять.
Второй этаж, четвертая дверь слева. Я оставлю ее немного приоткрытой, чтобы ты не ошибся.
Она повернулась к нему и пожала руку, официально прощаясь, на случай, если кто-то наблюдал за ними.
— Я буду уже раздета к тому времени, когда ты придешь, Бернард, сказала она со сдерживаемой улыбкой новичка, который с обожанием смотрит на своего великого учителя. — Надеюсь, у тебя будет кое-что приятное и твердое для меня.
Их любовные ласки на этот раз были гораздо острее, чем обычно. Чувство опасности усиливало их благодаря непривычным обстоятельствам и окружению. Бернард был более энергичен, чем в последние несколько месяцев. Седар-Сити, очевидно, благотворно действовал на него. Прошло три или четыре минуты, прежде чем он рухнул на нее, обессиленный и удовлетворенный.
— Тебе хорошо? — прошептал он ей в щеку.
— Чудесно, — сказала Карен. Она всегда отвечала так, научившись за четыре года ловко имитировать кульминационный момент. Карен говорила себе, что это не имеет значения, поскольку во всем остальном их отношения честны. Она выскользнула из-под него и оперлась на локоть:
— Бернард, у меня потрясающая идея.
— Какая? — Он погрузил пальцы в ее короткие локоны. Ему нравилось ощущать волосы Карен. Они были такими упругими, полными жизни, как и вся она.
— Давай заедем на несколько дней в Лас-Вегас по дороге домой.
— Что?
— Давай проведем уик-энд в Лас-Вегасе!
Он сел, прижав простыню к груди.
— И что, скажи ради Бога, мы будем там делать?
— Снимем комнату на двоих. Мистер и миссис Джон Смит из Каламазу. Никто из знакомых не увидит нас.
Мы сможем отдохнуть и побыть самими собой даже на людях.
— Понятно. В этом что-то есть. Однако не в Лас-Вегасе, моя дорогая. На пути в две тысячи миль отсюда до Бостона есть много других мест, где никто не знает нас.
— Я говорила тебе, что в Лас-Вегасе размещается штаб-квартира подпольного синдиката. Комиссия Кефаувера заявила об этом достаточно определенно. Городом владеют гангстеры.
— Следует считать это рекомендацией быть осторожным при выборе места для уик-энда?
Карен откинулась на спину, глядя в крашеный потолок:
— Не будь таким тупым, Бернард. Ты же знаешь, что эта идея возникла у меня в связи с темой моей докторской диссертации — этнические группы и организованная преступность. Это слишком широкая тема, но я сузила ее. Мне нужно зацепиться за какую-то специфическую особенность, и думаю, это удастся сделать, если я побываю в Лас-Вегасе.
Бернард нахмурился.
— Тебе не нравится это? — спросила Карен. — Ты не считаешь такую поездку подходящей для диссертации?
— Ничего хорошего в этом нет. Это так отличается от моего представления о тебе, дорогая. Если ты проведешь научное исследование, о котором мы с тобой говорили и которое предполагает тестирование умственных способностей детей из неанглоязычных стран, ты вплотную подойдешь к интересующему тебя вопросу об иммигрантах, и так, что это понравится ученому совету.
Несколько месяцев назад Бернард говорил ей, что если она хочет преподавать в приличном колледже, то должна отказаться от темы, связанной с преступлениями. Тогда он еще не знал о Лии, специалистке по абортам. Бернарду многое было известно о семье Карен, но только не это, — О'кей, сказала Карен. — Я подумаю. Но мне все-таки хочется в Лас-Вегас. — Она перевернулась и положила голову ему на колени. — Скажи «да», Бернард. Ведь это всего лишь уик-энд. Думаю, пару дней ты сможешь выдержать среди подонков.
Они поехали в Лас-Вегас.
Население этого невероятного города, воздвигнутого с преступными намерениями посреди пустыни, едва насчитывало пятьдесят тысяч. При таких размерах его архитектура была грандиозной в своей чрезмерности, но она не была рассчитана на местных жителей. Город был создан для привлечения туристов, являясь мечтой людей, очарованных Голливудом и Кони-Айлендом. Лас-Вегас был рассечен сетью широких дорог, рассчитанных на дорогие экстравагантные автомобили. От центра простиралась улица под названием Стрип. В 1951 году здесь было только четыре огромных ослепительных отеля.
Наиболее популярными среди них были «Фламинго» и «Пустынный двор».
Карен и Бернард остановились во «Фламинго». Комната стоила недорого, потому что отели Лас-Вегаса не рассчитывали на доход от сдачи в аренду кроватей. Они предпочитали, чтобы их гости вообще не ложились спать.
Прибыль была гораздо выше, когда туристы все время проводили на первом этаже, который в отелях других городов обычно называют вестибюлем. В Лас-Вегасе это помещение, как правило, расширено и используется под казино.
— Господи… — Карен стояла на покрытых ковром ступенях, ведущих в казино, и удивлялась. В десять утра здесь уже было полно народу. Толпа то густела, то редела, но никогда не исчезала. Слева игрок мешал кости, и, пока Карен наблюдала, он бросил их на мягкую обивку стола и подсчитал очки. Мужчина захлопал в ладоши, захлопали и те, кто ставил на него, а небольшая группа проигравших отошла в сторону. Крупье в черной рубашке и с зеленым козырьком для защиты глаз от яркого света подгреб к себе лопаточкой часть фишек и расплатился.
— Господи, — повторила Карен.
— Дорогая, — сказал Бернард. — Мне кажется, это неподходящее место для молитв.
— О да, Бернард! Именно здесь многие молятся.
Он взглянул на нее, заметив, как горели ее щеки и сияли глаза:
— Карен, я никогда не знал об этой черте твоего характера. Ты действительно собираешься играть в одну из этих игр?
Карен задумалась.
— Возможно, немного, только для того, чтобы узнать, какие чувства испытываешь при этом. — Она уже испытывала необычайные чувства. Одно лишь пребывание в казино возбуждало ее, как ничто иное в жизни.
Бернард похлопал Карен по щеке и дал ей двадцатидолларовую банкноту:
— В качестве аванса к будущему рождественскому подарку. Думаю, ты разменяешь ее здесь.
Карен не стала тратить время на дальнейшие разговоры, кивнула и устремилась в толпу.
Когда Бернард вернулся в назначенное время, Карен не ждала его при входе в казино. Она опускала десятицентовые монеты и дергала за тяжелый рычаг с какой-то необычайной грацией, ощущая установившуюся между ней и машиной гармонию. Казалось, она умоляла ее о чем-то. Все это выглядело очень нелепо.
Бернард подошел к Карен и положил руку на плечо.
— Привет. — Она продолжала играть. Опускала монету и дергала за рычаг, наблюдая за тремя вращающимися полосками символов. При этом машина требовала опустить в щель еще одну монету, прежде чем они остановятся. В освещенной полосе появились три вишни и раскрылись створки. На металлический поднос у основания машины с шумом посыпались деньги.
Бернард посмотрел вниз. Поднос был полон десятицентовых монет.
— Ты выиграла, — сказал он с удивлением.
Карен повернулась к нему.
— Я довольно часто выигрываю. — Она подняла с колен матерчатый мешочек. — Они дали мне это. Он полон.
— Боже правый! Как же мы все сосчитаем?
