Дворец в истории русской культуры. Опыт типологии - Никифорова Лариса Викторовна (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
Тех, кто обращался к книге Г. Крафта, изучая историю Ледяного дома, озадачивали его научные выкладки, ничего не добавляющие к архитектурным достоинствам памятника, диссонирующие с мрачной метафорикой. Научный текст, внутри которого помещено описание, лежит совершенно в другой плоскости. Вероятно, поэтому, в переизданиях или пересказах Крафтовского описания научную часть предпочитали опускать. Так поступил уже И. Лажечников в знаменитом романе, изданном в 1835 году, иронично отметив, что «неохотники до натуральной науки» могут описание пропустить. В «Русской старине» 1873 года текст Крафта перепечатан с купюрами [473] . В 1887 году книга Крафта была переиздана, но в предисловии указано, что научные рассуждения Крафта серьезного значения не имеют [474] . В брошюрах 1888 и 1890 года, выпущенных к дважды воссозданному Ледяному дому, опущено все, что связано с физикой и метеорологией, оставлено только собственно описание [475] . Так же и в «Архитектурном наследстве», где в рубрике «Архитектурный архив» был помещен пересказ описания Крафта [476] . Здесь лишь отмечено, что академик в своей книге говорит «о пользе этого эксперимента для усвоения некоторых проблем физики», но никак не обеспокоен судьбами пленников Ледяного дома – участников шутовской свадьбы и стражников. Так не только Ледяной дом, но и его описание, выполненное академиком-иностранцем, стало свидетельством безразличия к человеческой судьбе и еще одним обвинительным документом мрачного десятилетия. Шаг в сторону признания научного содержания книги Крафта сделан, пожалуй, только в энциклопедии, изданной к трехсотлетию Петербурга, – в статье «Ледяной дом» указано, что во время строительства производились некоторые физические опыты.
Попробуем отнестись внимательно к «посторонним» рассуждениям Крафта и увидеть его сочинение в целом. Книга начинается с тезиса о художестве как деятельности одновременной полезной и приятной, при этом Крафт поясняет, что художество это воздействие человека на природу в самом широком смысле, а наука – работа по правилам и законам. Далее приведены примеры различных ледяных «художеств», впрочем, весьма немногочисленные. Наиболее подробно рассказано об опытах с «зажигательным льдом» Э. Мариотта, имя которого известно сегодня любому школьнику. Мариотт вываривал воду на огне, чтобы удалить из воды воздух и добиться прозрачности льда, выносил воду на мороз, вновь нагревал получившийся кусок льда в посуде с выпуклым дном, сначала с одной стороны, потом с другой, чтобы придать льду форму шара. «Оное взял он с обеих краев в перчатках, чтобы его от теплоты голых рук не повредить, и таким образом держа против солнца происходящею от него зажигательною точкою зажигал порох» [477] .
Конечно, пишет Крафт, «зажигательный лед» не сравнится по мощности с «зажигательным стеклом», да и держится лед «в наибольших частях земного шара не весьма долго». Значит, опыты со льдом – бесполезное занятие? Нет, утверждает академик. И обосновывает свою научную позицию двумя весомыми аргументами.
Первый может служить прекрасной иллюстрацией экспериментального подхода к природе. Г. Крафт пишет, что при всей вроде бы бесполезности описанных опытов все же надо «над льдом долотами и резцами действовать», поскольку можно «через то …нечто нечаянное произвести» [478] . Этот тезис становится понятнее в сопоставлении с определением физического опыта, как оно дано в руководстве по физике все того же Г. Крафта: «опыты кои суть наблюдения, чинимые над естественными телами, приведенными в насильственное состояние, в том намерении, чтобы узнать, что произойдет от сей насильственной перемены естественного их состояния» [479] .
Если Средневековая наука была основана на благоговении перед Творением, на идее невмешательства в естественный ход вещей, то наука Нового времени настаивает на допустимости вторжения. Вплоть до того, что активное вмешательство и «насильственное» изменение естественного состояния материи становится особым методом исследования – экспериментом.
Как показано в книге Л. Косаревой «Рождение науки нового времени из духа культуры», экспериментализм проявился, прежде всего, как общекультурная установка, своего рода ответ на труднообъяснимые «удары Судьбы» – социальные потрясения XV–XVI веков, поставившие под сомнение разумность непосредственно наблюдаемой действительности. Экспериментализм проявился в особой форме жизненной практики «игры с Фортуной». Ее вариантами можно считать и авантюризм путешественников эпохи Великих Географических открытий, и искусство придворной интриги, и дипломатию, и научный эксперимент. Известно ведь, что теория вероятности начиналась с анализа азартной игры (Гюйгенс «О расчетах при игре в кости», 1657). «Согласно методологии экспериментализма теория рождается как авантюрное предположение – гипотеза, выдержавшая испытание внешними обстоятельствами» [480] .
Итак, ледяные художества небесполезны уже только потому, что «опыты сии научают нас многим таким истинам, которых бы мы чрез наблюдения никогда познать не могли» [481] .
Крафт подробно рассказывает о тех свойствах льда, которые ему удалось проверить благодаря Ледяному дому, и после, когда ледяные глыбы уже были помещены в дворцовые погреба. Его волновал вопрос «пластичности» или «эластичности» льда, в скором времени устаревший с научной точки зрения. Он изучал влажность/сухость льда, отмечая, что замерзшая вода влажности не имеет, поэтому-то порох вспыхивал в ледяных пушках. Кстати, французского посланника де-ла Шетарди больше всего удивил не сам Ледяной дом, а ледяные пушки, которые «выдерживали заряды в три четверти фунта пороха» [482] . Позже в погребах, Крафт при помощи линзы зажигал порох, лежащий на льду, проверяя отсутствие влажности в замерзшей воде. В «Описании» приведена таблица, в которую сведены данные опытов по замораживанию различных жидкостей и время, потребовавшееся для замерзания речной воды, соленой воды, кипяченой воды, пива, красного вина, французской водки, орехового масла [483] .
Второй аргумент о пользе опытов со льдом связан с важнейшим принципом науки Нового времени – установкой на выявление общих законов, позволяющих не только объяснять природу, но строить гипотезы относительно еще не известных, не открытых или не исследованных явлений. В «Кратком начертании физики» Крафта это называется высказывать «с разумом сходные догадки».
Что же это за догадки? Подобно тому, как житель Земли использует воду, – размышляет Крафт, – житель Солнца и близких к нему планет Венеры, Меркурия может использовать металл. «Коли подлинно сие, что железо, которое нам труднее других всех металлов растопить, в солнечном теле всегда бы жидкою материю было; и что если бы в солнечном теле жители обретались, то бы они текущим железом мыться и оное пить могли». Жители Венеры и Меркурия «могли бы равным образом свинец и олово употреблять» [484] . Иными словами, для обитателей других планет твердость железа, свинца или олова, равно как и возможность использовать металл в строительстве, должна казаться такой же странностью, курьезом, «уделом эксцентрических умов», как жителям Земли Ледяной дом.
На Сатурне, самой удаленной от Солнца и самой холодной планете (Уран и Плутон еще не были известны), – рассуждал далее Г. Крафт, – «вода наша всегда была бы камень, подобной твердостию мрамору, который бы однакожь сие свойство имел, чтоб от великого огня растаять мог» [485] . Если живут на Сатурне люди, то именно из льда они и должны строить себе дома. И раз уж сложились такие чрезвычайные погодные условия – в 1740 году стояла необычайно суровая зима – почему бы и не попробовать строить дома как на Сатурне. Ледяной дом, – заключает Г. Крафт, – «такой увеселительный дом, который в Сатурне быть может» [486] .
С особенным вниманием описывал Крафт, как строился дом: ледяные кирпичи поливали водой, и они «сплачивались» намертво на жестоком морозе. При строительстве из камня или кирпича требуется связующий раствор, а вот при строительстве из воды, да еще на Сатурне, достаточно одного, имеющегося в изобилии, природного материала. Как писал Б. Рассел о представителях молодой экспериментальной науки, у них было два огромных достоинства – огромное терпение в наблюдениях и большая смелость в выдвижении гипотез.
