Девадаси - Бекитт Лора (книга жизни TXT) 📗
Вопреки ожиданиям роды были тяжелыми, и Тара долго поправлялась. Однако Камал так трогательно заботился о ней и столь самозабвенно полюбил малышку, что молодая женщина не жалела о перенесенных страданиях. Теперь, когда Уме исполнилось три года, она предлагала ему обзавестись вторым ребенком, но он не хотел и слышать о том, чтобы жена вновь подвергала себя мукам.
Тара не желала посещать храм, ибо боялась, что эта поездка разрушит ее счастье. Кто знает, а вдруг в душе Камала всколыхнутся былые чувства, едва он увидит обитель Шивы! Если бы он узнал о ее страхах, то от души посмеялся бы над ними, но женщина хранила молчание.
Тара и Камал были желанными гостями на праздниках, им хорошо платили; год назад они смогли купить маленький домик и нанять служанку, которая занималась хозяйством и присматривала за Умой в те дни, когда Тара выступала.
Они подошли к своему жилью. Навстречу вышла служанка, девушка по имени Нила, она держала за руку Уму.
— Радость моя! — Родители одновременно устремились к дочери.
Камал подоспел первым и поднял девочку на руки. Большеглазая, светлокожая, с нежным румянцем, Ума была прелестна, и Тара не раз думала о том, что в будущем их дочь будет прекрасна, как богиня. Жаль, что Амрита, у которой тоже растет девочка, не знает о ее существовании.
Тара мечтала о том, чтобы подруга жила в Калькутте, но это казалось невозможным. Для этого Амрите пришлось бы оставить службу в храме и выйти замуж. Вот только за кого?
Молодая женщина не имела понятия, существуют ли на свете достойные мужчины, потому что думала только о Камале.
Во время выступлений женщины смотрели на ее мужа с восхищением, как на живого бога, обращались к нему как к божеству, желали коснуться рукой, и Тара испытывала мучительные приступы ревности, которые старалась скрывать. Конечно, она понимала, что это необходимая часть игры, той игры, в которую они привыкли играть с детства.
Смыв краску с лица и тела, она стояла перед зеркалом и расчесывала волосы, когда муж подошел сзади и накрыл ее груди своими ладонями.
— Ты скоро?
Молодая женщина засмеялась — с мокрых волос Камала капала вода и щекотала ее кожу.
— Знаешь, моя любимая ипостась Шивы — пылкий любовник! — кокетливо произнесла она.
— В древних стихах говорится, что Шива и его супруга так же неразделимы, как холод и жара, огонь и вода, запах и земля, свет и солнце, — заметил он.
— Как мы с тобой! — прошептала охваченная желанием Тара.
Их страсть не угасла, они занимались любовью каждую ночь: это казалось таким же естественным, как дышать воздухом. Днем соединяться в танце, ночью — в любви, быть неразделимыми духовно и телесно, никогда не разлучаться — это и составляло их счастье.
На следующий день выступлений не было, и молодая женщина отправилась на рынок за покупками. Ее сопровождала Нила.
Тара привыкла окунаться в это удивительное пестрое море; она ощущала себя в своей стихии и плыла по ней, как звезда по небу, яркая, независимая, сияющая.
Такой ее и увидел Джеральд Кемпион, увидел и едва узнал. Тара всегда была красива, но сейчас казалась просто блистательной. Внутреннюю напряженность, неуверенность, глубоко запрятанное отчаяние словно смыло неведомой горячей и сильной волной.
На ней были многослойные шуршащие одежды, глаза напоминали черные маслины, пробор гладко причесанных темных волос пламенел яркой, как кровь, полосой, посреди лба — будто третий глаз Шивы — горела алая точка.
Джеральд Кемпион не выдержал и остановил индианку.
— Тара! Рад тебя видеть. Ты потрясающе выглядишь! Как поживаешь?
Молодая женщина остановилась и посмотрела на него. Из-под густой тени ресниц, казалось, вспыхнули яркие искры.
— Джерри! Какая неожиданность! Как я поживаю? Прекрасно! Я вышла замуж, у меня родилась дочь. Зарабатываю на жизнь танцами. Я очень счастлива.
Джеральд удивился тому, что она до сих пор танцует. Полная женского достоинства и горделивого спокойствия, Тара совсем не походила на танцовщицу.
— Ты стала женой того индийца, которого привезла в госпиталь? Он выздоровел?
— Да. А как ты? У тебя все хорошо? Женился на какой-нибудь англичанке?
Джеральд улыбнулся.
— Тебе известно, что мне нравятся индианки.
— В Калькутте полным-полно индийских девушек. Можешь выбрать любую.
Англичанин вздохнул.
— Любая мне не нужна.
Тара внимательно посмотрела на него.
— А кто тебе нужен?
Теперь, когда их с Тарой не связывали близкие отношения, он мог сказать правду.
— Мне нравилась сестра Кирана, Джая. Но она вышла замуж за пожилого брахмана, и я не видел ее больше пяти лет.
— Ты до сих пор не можешь ее забыть? Хочешь узнать, что с ней?
— Нет. — Джеральд пожал плечами. — Что это изменит? У меня с самого начала не было никакой надежды.
Тара задумалась.
— Ты живешь там, где и прежде? — спросила она.
— Нет. Снимаю квартиру в Белом городе вместе с одним приятелем.
— Скажи, как тебя найти.
Джеральд ответил. Он не стал спрашивать, зачем Таре понадобился его адрес. Они еще немного поговорили и расстались, пожелав друг другу удачи.
Едва Тара вошла в дом, к ней бросилась Ума. Безумно любимая обоими родителями, она росла веселым и шумным ребенком. Девочка почти не знала запретов; стоило ей обвить руками шею матери, как та тут же отдала ей сладости, которые принесла с рынка.
Наступило время обеда. Разложив еду на листьях банановой пальмы (став женой и матерью, Тара научилась готовить кое-какие блюда), молодая женщина напряженно молчала. Она продолжала размышлять о судьбе Джеральда.
Камал долго наблюдал за тем, как она покусывает губы и хмурит тонкие брови, как ее щеки вспыхивают румянцем, и, не выдержав, спросил:
— Что случилось?
Тара вскинула искрящиеся глаза и нехотя произнесла:
— Я встретила Джерри…
— Англичанина?
— Да. Мы немного поговорили. Он признался, что ему нравилась одна индийская девушка… Мне кажется, он хочет узнать о том, что с ней стало. Я подумала, что могу ему помочь. Узнаю, где живет Джая, и навещу ее.
— Зачем? — удивился Камал. — Зачем ты туда пойдешь? Что скажешь? Разве ты знакома с этой девушкой?
— Нет. Когда-то я танцевала на свадьбе ее брата, но едва ли она меня помнит. Просто мне жаль Джеральда. Он хороший человек, и мы кое-чем обязаны ему. Именно он сумел договориться, чтобы тебя приняли в английский госпиталь.
— Я знаю, — спокойно произнес Камал. — И все же мне странно видеть, как ты пытаешься устроить счастье своего бывшего любовника!
Тара вздрогнула, как от удара, а потом вызывающе вскинула голову.
— Тебе прекрасно известно, почему он стал моим любовником! А для меня не секрет, что именно с тобой Амрита провела свою первую ночь!
Камал смутился, но ограничился тем, что равнодушно пожал плечами.
— Она тебе рассказала? Зачем? Это случилось десять лет назад и никогда не повторялось. И не повторится. Мы с ней просто друзья, и это не должно стоять между тобой и Амритой.
— И не стоит. Так же, как мои отношения с Джеральдом не должны стоять между мной и тобой. Разве мы не доверяем друг другу?
— Прости. — Камал притянул ее к себе. — Делай то, что считаешь нужным.
Солнце жарко палило с безоблачного полуденного неба, кое-где по земле, под узорчатым пологом листьев, расползлись гофрированные тени. Тесные ряды домов, казалось, слились в одну линию.
Дом мужа Джаи был окружен каменной оградой почти в два человеческих роста, над которой поднимались верхушки платанов с пестрой, как леопардовая шкура, корой и какие-то пушистые метелки с ярко-розовыми бутонами цветов. Ворота были крепко заперты.
За шесть лет жизни в Калькутте Тара обзавелась множеством знакомых, и для нее не составило труда узнать, где живет дочь заминдара.
Теперь она стояла перед воротами, не решаясь постучать. Что сказать? Кем назваться? А если ее прогонят? Чутье подсказывало молодой женщине, что она напрасно явилась сюда. И все же Тара не желала отступать от задуманного.
