Девадаси - Бекитт Лора (книга жизни TXT) 📗

Так они стали зарабатывать на жизнь; сначала на улицах, площадях, потом — в домах горожан, на религиозных празднествах и свадьбах. Нашли подходящих музыкантов — превосходного барабанщика, а еще девушку и юношу, умеющих хорошо играть на струнных инструментах.

В день своей собственной свадьбы — настоящей свадьбы, с земным мужчиной, — Тара, облаченная в ярко-красное с золотом сари, с бело-розовой гирляндой на шее, с белоснежными цветами в волосах, ощущала себя самой прекрасной невестой на свете. Когда брахман произносил священные слова, ее взгляд был полон удивительной безмятежности, безграничной нежности и изумительной чистоты, будто она только что ступила на эту землю и впервые увидела мир.

Часть вторая

Свобода

Глава I

Счастье

Свой двадцать третий день рождения Амрита встретила в плохом настроении. Ее поздравили танцовщицы, музыканты, другие служители храма; дочь, пятилетняя Амина, преподнесла матери трогательный подарок — браслет из бисера, который она сама смастерила. И все-таки на душе у Амриты лежала печаль.

Вечером, уложив дочь спать, она долго сидела в своей комнате и думала. Возлюбленный исчез из жизни молодой женщины шесть лет назад, а вскоре после этого она потеряла единственную подругу. Никто не смог заменить Амрите ни Кирана, ни Тару. Но если с первым все было более-менее ясно, то судьба подруги оставалась неизвестной. Если Камал умер, с Тарой могло случиться все, что угодно. Без него она не могла жить на свете, так же как Парвати не смогла бы существовать без своего божественного супруга.

Амрита продолжала служить в храме, не видя впереди ничего, кроме череды бесконечно похожих друг на друга лет, и по-настоящему радовалась только тому, что у нее есть дочь.

Молодая женщина не была уверена в том, что Амина должна повторить ее судьбу. Амрита часто размышляла о будущем дочери, и обучение танцам, посвящение в девадаси, последующая служба в храме виделись в ином свете. Изнурительные упражнения, боль, окрики, иногда удары, предопределенность судьбы, первая ночь неизвестно с кем и все последующие — тоже. Бесконечные ритуалы, жизнь без семьи, одинокая старость.

Амрита знала, что не должна поддаваться унынию, иначе оно поглотит ее, пустит корни в душе, завладеет сердцем. Она старалась не погружаться в океан черной тоски и прилежно исполняла обряды, помня о том, что порядок есть основа человеческой жизни, гармония Вселенной и суть мироздания.

Однако она не могла, как прежде, верить в то, что ритуальное соединение лингама с йони есть священная возможность познать ближнего и бога. Ей не хватало любви.

Девар стоял неподалеку от принца и наблюдал за тем, как толпа индийцев обоего пола, блистая золотыми браслетами, ожерельями, кольцами, яркими одеждами и красно-желто-белым гримом, кружится праздничным вихрем под грохот барабанов, звон собственных украшений и бренчание вин [19].

Девара, телохранителя одного из сыновей раджи Майсура, принца Арджуна, которому вздумалось пуститься в странствия, не занимало яркое зрелище, тогда как его повелитель искренне наслаждался им.

Основной причиной острого желания молодого принца разъезжать по стране стала неистребимая скука. К середине века из небольшого княжества Майсур превратился в могущественное государство Южной Индии. Тем не менее власть раджи и его наследников не простиралась дальше стен собственного дворца. Страной правил Хайдар Али [20], мусульманин и военный авантюрист, на службе которого и состоял Девар.

Хайдар Али происходил из бедной семьи и выбился в люди благодаря сообразительности и смелости. Он сам нанимал в армию офицеров и солдат и платил им из государственной казны. Обращая внимание только на личные качества воинов, он не придавал никакого значения кастовым различиям.

В путешествии сын раджи наслаждался призрачной свободой и лживым преклонением тех, кто желал выудить из его кошелька побольше денег. Приехав в Калькутту, он поселился в роскошном доме и окружил себя танцовщиками, музыкантами, заклинателями змей и прочим сбродом, который Девар презирал.

Из пестрой толпы, развлекающей повелителя сегодняшним вечером, Девар выделил только двух артистов, мужчину и женщину, которые разыгрывали миф о любви Шивы к его божественной супруге. Танцовщики двигались легко и изящно; похоже, они и в самом деле страстно любили друг друга, что придавало танцу особую чувственность и живость. Эти люди не просто выполняли свою работу — танец был их стихией, их жизнью.

Принц Арджун тоже заметил эту пару; он поманил танцовщиков пальцем и, когда они подошли, сияя улыбками, спросил:

— Кто вы такие?

Женщина с готовностью сообщила, что она — бывшая храмовая танцовщица, девадаси.

Принц усмехнулся и промолвил:

— Я наслышан об их искусстве. Говорят, тот, кому довелось насладиться объятиями девадаси, не захочет знать других женщин!

При этом он беззастенчиво пожирал глазами тело танцовщицы, едва прикрытое яркими одеждами.

— Мы супруги, — сказал мужчина и взял свою спутницу за руку.

Принц пожал плечами, как бы говоря «Как хотите!», и спросил:

— Откуда вы?

— Храм, в котором мы служили, находится в Бишнупуре, — ответила женщина. — Там до сих пор танцует моя подруга, лучшая из всех девадаси, каких знал Шива! Ее зовут Амрита.

Девар заметил, как мужчина нахмурился и сжал руку женщины.

Принц Арджун небрежно бросил на пол туго набитый кошелек. Девар видел, что мужчине не понравился этот жест, однако он нагнулся и поднял кошелек, а потом с улыбкой поклонился. Девар не мог его осуждать. В конце концов, танцовщик честно заработал свои деньги.

После того как празднество закончилось и артисты разбрелись по домам, принц долго лежал на диване, утомленный шумом и мельтешением ярких красок. Затем он перешел в спальню и приказал слугам раздеть себя. Девар ждал, когда ему позволят уйти. Обычно он спал в соседней комнате, точнее, не спал, а пребывал в полусне, открывая глаза, как только раздавался малейший шорох.

— Завтра мы покинем Калькутту, — промолвил Арджун. — И отправимся в Бишнупур. Я хочу повидаться с женщиной, о которой говорила танцовщица. Амрита! — Он рассмеялся. — Быть может, ее любовь сделает меня бессмертным?

Огненный диск солнца скрылся за горизонтом, красно-синее небо стало чернеть. Тара с наслаждением вдыхала прохладный вечерний воздух. Она уже привыкла к тому, что каждая минута ее жизни наполнена счастьем. Мир перестал быть враждебным, пугающим, жаждущим уничтожить ее любовь. Теперь он был похож на цветущий сад, в котором она жила, — торжествующая, прекрасная, свободная, наконец-то ставшая самой собой.

Тара шла по вечерней Калькутте, и ее смех звенел, как звенели украшения и — радость в душе.

— Смотри, сколько рупий, Камал! Какая щедрость! — возбужденно говорила она, пересчитывая содержимое кошелька.

— Зачем ты сказала этому человеку про Амриту? — озабоченно произнес муж.

Тара вскинула удивленный взор.

— Почему бы и нет? Он сказочно богат, знатен, молод, красив. Возможно, он сделает Амриту счастливой.

Камал усмехнулся, обвил рукой талию жены, и Тара затрепетала, как трепетала всякий раз, когда он прикасался к ней.

— Тебе изменило чутье, моя звезда! У этого мужчины мертвые глаза, они уже все повидали, он пресытился всем, что имеет. Он не может сделать счастливым кого бы то ни было, он способен только разрушать.

— Даже если это так, едва ли он отправится в Бишнупур.

В голосе молодой женщины прозвучали виноватые нотки. Случалось, Тара кляла себя за то, что за минувшие годы ни разу не навестила подругу. С одной стороны, она была готова поделиться своим сумасшедшим счастьем с каждым, с другой — стерегла его подобно цепному псу.

Муж не раз говорил, что им надо съездить в храм, но Тара всегда находила повод для отказа. Сперва это было отсутствие денег, потом ее беременность, а позже то, что Ума пока еще слишком мала.