Леди Роз - Уорт Сандра (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗

– Не забывай нас! Приезжай в гости!

У меня чуть не растаяло сердце.

На третий день мы добрались до Рейби. Замок, стоявший между деревьями на невысоком холме, по росшем белыми нарциссами, был окутан легким туманом; его башни и башенки сулили мне вечное блаженство. Красота этого места заставила меня затаить дыхание.

– Замок Рейби, – сказал Джон. – Место, где я родился.

– И где мы поженимся, – нежно шепнула я. – Любимый, дары, которые мне делает этот замок, бесценны.

Он поднес мою руку к губам и поцеловал так нежно, что я затаила дыхание. А потом моя белая кобыла и его рыжий жеребец понеслись по лугам сквозь туман навстречу манящему замку Рейби и нашей судьбе.

Глава десятая

Апрель 1457 г.

Когда мы подъехали к замку Рейби, он изменил внешность и показал свое настоящее лицо. Это была крепость с башнями до неба и неприступными стенами; враг, дерзнувший их штурмовать, дорого поплатился бы за это. Могущественные Невиллы построили его почти сто лет назад на месте укрепленного минора короля Канута, [31] от которого вели родословную, так что история этой грозной твердыни насчитывала почти шесть веков. Казалось, даже статуи, искусно изваянные на зубчатых стенах, грозно смотрели на нас, когда мы рысью скакали к каменным воротам, охранявшим подъемный мост надо рвом замка.

Собравшиеся во дворе слуги и домочадцы приветствовали нас громкими криками. Многие опустились на колени. Хлопая в ладоши, они возносили молитвы, благодаря Всемогущего за наш благополучный приезд. Даже собаки лаяли приветственно и со всех ног бежали к кобыле Руфуса. Пес гордо спрыгнул со спиши лошади, вызвав у собравшихся удивление и смех. Этот фокус он выучил недавно. Мне доводилось видеть это акробатическое упражнение несколько раз, но я тоже не смогла сдержать улыбку.

Граф представил меня всем собравшимся и объявил о нашем обручении. Эту новость встретили радостными криками и танцами. Деверь Томас тепло обнял меня и назвал сестрой; его голубоглазая жена Мод взяла меня за руки и увела от Джона, сказав:

– Скоро Исобел будет только твоей, а до тех пор будь добр поделиться ею с нами.

Во время вечернего обеда меня до глубины души тронуло то, что Джон унаследовал любовь к собакам от отца; граф относился к этим животным с большой нежностью.

– Иди сюда, Джослин, – сказал он одному псу. – Вот тебе кусочек кролика… А ты, Бриджет, не завидуй. Я припас для тебя кусочек цыпленка…

В последующие дни я узнала о своих новых родных много хорошего. Отец Джона каждый день раздавал у ворот замка подаяние, составлявшее в общей сложности не менее пяти золотых ноблей.

– Милорд, меня восхищает ваша доброта, – сказала я ему однажды вечером.

– Бедные – наши соседи, – ответил он. – Когда ртов много, а денег мало, на счету каждый фартинг. Меня радует, что мы можем облегчить их бремя.

Да, замок Рейби был веселым местом, наполненным музыкой, песнями и гостями; щедрость графа распространялась на всех. В большом зале всегда толпились рыцари и оруженосцы; здесь никому не отказывали в гостеприимстве. Граф очень любил но вые диковинные блюда, но, когда их приносили, он тут же отсылал яство членам своей свиты и гостям.

Я где-то читала, что о человеке можно судить по тому, как он обращается с низшими, а не с высшими с этой точки зрения отец Джона был человеком безупречным, и я искренне радовалась, что породнилась с такой прекрасной семьей. За три недели, проведенные мной в Рейби до бракосочетания, я ни разу не слышала, чтобы он сказал кому-то дурное слово или плохо обошелся со слугой. Ни один гость не уезжал от него без подарка. Граф свято соблюдал девиз своего рода «Ne Vile Velis» – «Не желай лишнего». Замок Рейби казался мне средоточием чести.

Если у графа Солсбери и был недостаток, то он заключался в строгом слежении за тем, чтобы каждый причитавшийся ему пенс был уплачен, а не украден его слугами. Я не осуждала его за внимание к счетам. Король задолжал ему десятки тысяч фунтов жалованья, которое граф платил своим солдатам во время войн во Франции; власти не было дела до того, что это нанесло ему огромный ущерб.

Главную роль в этом замке, где царили радость и смех, играл Томас, второй сын графа и любимый брат Джона. Он продолжал оставаться веселым ребенком, несмотря на зрелый возраст двадцать семь лет; его шутки согревали весь дом. В первый же вечер и узнала, что он любит стучать о стол пивной кружкой и такт пению. «Какая песня без выпивки?» – воскликнул он, неизменно вызывая смех собравшихся в зале. Томас не упускал возможности вставить острое словцо. Однажды вечером пожилой странствующий рыцарь описал пир герцога Альберта в Роттенбурге-на-Неккаре, на котором присутствовал Сомерсет.

– Герцог Альберт был очень любезен, – сказал старый рыцарь. – Он наградил герцога Сомерсета почетным орденом Саламандры.

Томас наклонился ко мне и шепнул:

– Сомерсету больше подошел бы почетный орден блохи, потому что этот человек – настоящий паразит! – Он сделал вид, что чешется, и мне пришлось наклонить голову, чтобы справиться с рвавшимся наружу смехом.

Кроме того, он любил детей, хотя своих у него не было. Стоило сэру Томасу вернуться после нескольких дней отсутствия, как дети сбегались к нему со всех концов замка. Их происхождение значения не имело, потому что он подхватывал на руки и кружил в воздухе каждого. Однажды я видела, как он полз в толпе детей на четвереньках и изображал осла, вытянув руку над головой и крича «иа-иа». В другой раз он развлекал детей с помощью старого фокуса, доставая монету из их ушей или розу из их карманов. Часто они хором просили Томаса рассказать сказку; тогда он сажал одного из малышей к себе на колени и принимался за очередную историю о рыцарях и битвах. Однажды и стояла за дверью комнаты и невольно подслушали, как Томас читал им стишок о сладком молочном море:

– Еще, еще! – завопили довольные дети. Тогда он начал читать стихотворение о замке со стенами из молочного крема, подъемным мостом из масла, полами из хлеба и дверями из сушеного мяса. Колонны в этом замке были из сыра, крыша из творога, а стропила из сливок.

– А дальше? – закричали ребятишки, и он без запинки закончил:

– Отлично, Томас! – Я невольно захлопала в ладоши и выдала себя.

Бедняга, не подозревавший о присутствии взрослых слушателей, покраснел как свекла.

– «А рассказчик рассмеялся, ухватившись за бока», – закончила я, и Томас чмокнул меня в нос.

Я никогда так не смеялась, как в первые дни своего пребывания в Рейби.

Томас и его младший брат Джордж Невилл отличались, как небо и земля; Джордж был человеком ученым и получал удовольствие от общения не с людьми, а с книгами. Он стал епископом в двадцать три года и три субботы подряд оглашал в местной церкви, что мы с Джоном вступаем в брак. Однажды вечером, когда граф с женой уехали по делам в свой замок Шериф-Хаттон, а Уорик был в Кале, я сидела и светлице, вышивала и слышала, как Джон и его братья обсуждали людские достоинства и недостатки. У их ног валялись пустые бутыли, а с фресок, украшавших стены, на собутыльников смотрели лица снятой Маргариты и четырех евангелистов. Наконец Томас, которому наскучила эта тема, поднял чашу и произнес тост.

– Братья, выпьем за добродетели и святую Маргариту! – воскликнул он и допил остатки вина.

– Одной из добродетелей является трезвость, – постепенно напомнил ему Джордж и кивком указал на опустевшие бутыли. – Посмотри, сколько здесь лежит сраженных тобой воинов.