Наш друг Димка - Тумп Саша (библиотека книг .txt) 📗
свои и Витькины пакеты.
– На поминки? – я улыбался.
– На празднование Дня победы над леностью, тупостью и
соплежуйством, – Никита медленно входил в форму.
– Стоп. Стоп. Стоп. Я ещё не включил микрофон, – я пошел к
компьютеру устанавливать «запись». – Восемь бит. Можете
начинать.
Я начал расталкивать пакеты по холодильнику.
– А что так мало? – Никита сел за стол.
– А вы что, ещё и песни петь будете? – я смотрел на Витьку.
Витька молчал.
– А вы что-то рано. Обещали с вечера начать. А сейчас день. Не
терпится? Или боезапас велик? Не успеете друг друга
изничтожить до утра? – я сел в кресло, разглядывая Никиту и
Витьку, стоящих около окна. – Нет! Свет в глаза, да ещё и от вас…
– тяжело на вас смотреть. На лучезарных-то…
Я переставил кресло к окну, сел в него и замолк. Они тоже
молчали. Сели за стол.
... –Так! Ситуация такова. Он, – Никита повернул голову в
сторону Витьки, – при всех. При всех! Понял! При всех заявил, что
«в моих работах сквозит пренебрежение и наплевательское
отношение к человеку, который обратился ко мне, как Читатель, с
целью найти что-то полезное для себя. Так?»
Никита повернулся к Витьке.
– С небольшой корректурой… Позвольте! Было заявлено, что в
«большинстве твоих работ». А во-вторых, не просто Читатель, а
«вдумчивый и ищущий Читатель». А в-третьих, «обратился в
надежде, а не с целью». Так? – Витька посмотрел на Никиту.
Никита усиленно вспоминал, как было.
- 113 -
– При ком «при всех»? – я решил помочь ему.
– Это не важно. Все «шелкопёры» наши были. День рождения у
Светки праздновали, – Никита о чем-то вспоминал. – … Ну, пусть
будет так!
Никита отвернулся от меня и повернулся к Витьке.
– Так «пусть» или так? – я смотрел на Никиту.
... – Так! Я задекларировал, что именно это правильная
позиция, поскольку Читатель привык, что его облизывают и
убеждают, что таких, как он – «большинство». А ему надо
показать, что «нет, дружочек, ты ещё мало думал над тем, что
видишь и мало знаешь о том, что есть и было».
Поэтому либо думай сам, либо принимай мою позицию, ибо я
не только думал за себя и тебя, но я ещё и нашел время и место где
и как изложить своё видение мира. Тебе же осталось только
ознакомиться.
Можешь подкорректировать своё, может опротестовать моё, но
я не собираюсь спускаться до твоего «неондертальнизма», чтоб
начать с самого начала и пройти весь путь с тобой под ручку. У
меня нет времени.
…А он говорит, что я «обязан писать так, чтоб каждый,
пришедший ко мне, стал бы моим сторонником».
А я говорю, что «я ищу не сторонников, а излагаю свою точку
зрения, – выдохнул Никита и облегченно вздохнул.
... – То есть ты говоришь, что ты, как тот петух – «твоё дело
прокукарекать, а всё остальное дело Солнца. Пусть всходит, пусть
не всходит», – набычился Витька.
– А вот и именно! «Прокукарекать» – да, – это моё дело! –
Никита впялился взглядом в Витьку.
– Хорошо. Ты прокукарекал, а оно не взошло, а людей-то ты
предупредил, что «скоро взойдёт». А оно не взошло. А людей ты…
ты предупредил, что взойдёт. А они тебе поверили. А оно, вот
взяло, и не взошло. Зачем людей баламутил? Они потом другим не
поверят, – Витька был спокоен.
– Да потому что оно было обязано взойти. Понял? О-бя-за-но!
– Так если оно было обязано, какого хрена ты кукарекал. И без
тебя люди знали бы тогда, что взойдет. Какого рожна орать? От
тебя-то, что тогда зависит? Если всё зависит не от тебя, а от
Солнца, то зачем «кукарекать» тогда, если ты лишь «пешка»?
…Сегодня, когда человек выбирает между колбасой и книгой,
ты его отталкиваешь от книги. Он не находит у тебя, то, что он
ищет. Не находит и идёт, берет колбасу, а к ней и пиво ещё…
- 114 -
Все замолчали.
– Кстати, ты пиво убрал в холодильник, я тебе говорил? –
Никита повернулся ко мне.
– Что вошло, убрал. Остальное в сенках.
– И водка что ли в тепле?
– Я водки не видел.
– Как это не видел?! – Никита встал и пошел на веранду. – Не
видел он! Куда смотрел?
Он засунул что-то в холодильник, захлопнул его и опять сел.
– Вот, Никитушка, сиём действием Вы, сударь, только
подтвердили достаточно известный постулат о Слоне, о коем я
Вам и говорил. Что и есть Ваша обязанность показать Читателю.
По-ка-зать! «Как это не видел!» А не хаить его в том, что «он не
увидел, не понял, не осознал». Это, знаете, позиция «звездюка»,
батенька! И, я бы сказал, сноба! Между нами говоря.
…А ведь некогда по младости кое-кто заявлял что – «Прежде
чем придумать велосипед, мне пришлось два раза придумать
колесо». А? Не знакомо ли сие? – Витька процитировал «раннего»
Никиту.
...Хлопнула дверь на пороге стоял Полкан с Карлом. Карл
вопросительно смотрел на меня.
– Зачем вам велосипед? Или мимо магазина не ехали? Или
закрыт был? … Вот принёс на пробу. Попробуй, так ли? – Карл
достал две рюмки, разлил самогон, достал из кармана редиску, с
буфета солонку. Одну рюмку протянул мне, другую взял сам: –
Давай! Я уже пробовал.
Он глядел на меня, не замечая «дуэлянтов».
– Нет. Что-то в ней не так. Чего-то не хватает, а что-то лишнее.
Неси обратно! – я хрустел редиской, поглядывая на Карла.
– Ты же просил, как на Новый год! Когда вы все вместе были
здесь. Здорово тогда было-то… Не было нарушения ни технологии,
ни рецептуры… Но, как скажешь. Как скажешь. Пойдём Полкан.
Полкан пошел на улицу, за ним Карл.
… – Так если я вас правильно понял, то противоречия состоят
в том, что одна сторона выступает против тенденций другой
стороны в своих работах излагать безапелляционные суждения и
выводы, не утруждая себя необходимостью показать Читателю, с
каких же это событий и размышлений они появились. А это
запутывает Читателя, не даёт ему сосредоточиться и осознанно
принять или не принять точку зрения автора.
Я чуть-чуть «съехал» вниз по креслу и посмотрел на Витьку.
- 115 -
– А другая сторона утверждает, что Читатель должен быть
подготовлен и принять точку зрения автора либо «пошёл на хрен,
– других найдём», – я посмотрел на Никиту, и вернулся в исходное
положение. – На что первая сторона утверждает, что такое
пренебрежительное отношение отталкивает Читателя от книги
вообще и толкает его в омут «колбасно-пивного бесславного
бедующего».
…А, кстати, о пиве! – я встал, пошел к холодильнику, достал
бутылку пива, открыл её, сел в кресло и посмотрел поочерёдно на
обращённые ко мне лица.
… – Да. И это при всех! – подтвердил Никита.
– Никита. А кто там всё-таки был? – я отхлебнул пиво.
– Кто, кто? Светка была. …Какая-то подружка её. …Кто-то из
наших. …Вот он был! – Никита смотрел на Витьку. Тот молчал. –
Да какая разница, кто был?! При всех – значит, «при всех»!
Никита смотрел на меня.
– Не остыло ещё. Теплоё. К вечеру остынет, – я приподнял
бутылку и показал её им обоим. – Ну, давайте дальше. Что
молчим-то?
– Что дальше? Ты всё сказал! – Никита смотрел, не мигая, на
меня.
– Ну, дальше, дальше. Ты сказал, он сказал, я сказал, они
послушали, ну, дальше-то что? – я опять сполз вниз по креслу.
– Вот я и говорю, что он не прав. Что нечего возиться с
Читателем. Пусть сам выбирает свою дорогу. Книга или колбаса –
это личное его дело. Читателя, в смысле..., – сказал Никита и
погрустнел.
– А я говорю, что «тогда зачем бумагу марать»?! – Витька
грустно смотрел на Никиту.
– Ну, это я уже слышал. Дальше, дальше, постарайтесь без
анафор и дидактизма, только! – я посмотрел на пустую бутылку