Человек из дома напротив - Михалкова Елена Ивановна (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
Илюшин нахмурился.
– Они погибли одновременно?
– Нет, в течение нескольких лет. С одним, кажется, несчастный случай, а другого убили в драке… Честно говоря, не помню. Никита дружил с ними, но эти ребята мне не особенно нравились.
Бабкин сделал пометку в блокноте: вернуться позже к этой теме.
– Кто, кроме вашего брата, заходил в коттедж, пока он жил там? – спросил Илюшин. – Подруга? Приятель?
– В том-то и дело, что никто! У Никиты нет близких друзей. Встречался с девушкой, но они расстались год назад.
Бабкин сделал вторую пометку.
– Значит, Никита нашел фотографии, – ободряюще сказал Макар. – Хорошо. Что было дальше?
– Он страшно испугался! Кто-то был в этом коттедже… кто-то, знавший его биографию. И эти странные фото… Зачем они? Никита примчался ко мне тем же вечером. Помню, я ляпнула ему первое, что пришло в голову: что это шутка настоящего хозяина. Может быть, владелец неожиданно вернулся, обнаружил его в собственном доме и решил… не знаю… отомстить таким образом. Это странно, понимаю, и звучит глупо, но… мне нужно было успокоить его.
– После этого ваш брат вернулся в коттедж?
– Да, два дня назад. Днем раздался телефонный звонок; я взяла трубку, и сразу стало ясно, что произошло что-то невообразимое. У Никиты был такой голос… Мне кажется, он даже не осознавал, что кричит. Я поняла только, что он спустился в подвал и увидел, что к четырем фотографиям прибавилась его собственная.
– Его собственная? – изумленно переспросил Бабкин.
Порошина кивнула.
– Любопытно, – помолчав, сказал Макар.
– После этого разговора Никита пропал! Он бросил трубку, я стала звонить ему, но он больше не отвечал! Ни позавчера, ни вчера, ни сегодня! Я бы написала заявление в полицию, но вы поймите – я боюсь рассказывать им о том, что он жил в чужом доме. Его все нет, и я думаю… я думаю, с ним что-то случилось.
Татьяна всхлипнула.
– Он мог, испугавшись, уехать в гостиницу, – предположил Макар. – Если его сотовый потерялся…
– Мы созванивались каждый день! – перебила Татьяна. – У него нет никого, кроме меня. Никита помнит мой номер наизусть, он обязательно дал бы знать о себе. Нет, все не так! А вдруг то, что я придумала, – правда? Вдруг его схватил хозяин и держит у себя… Может быть, в том же подвале. Вдруг он бандит? Вдруг он пытает Никиту?
Она разрыдалась, и пока Бабкин ходил за водой, а потом искал бумажные платки, все извинялась сквозь слезы и твердила, как ей неловко. В конце концов Илюшин сказал, что им будет намного легче искать ее брата, если она успокоится и они смогут обсудить детали.
Это подействовало.
– Где Никита мог спрятаться?
– Ему некуда идти! Разве что к Алисе, своей бывшей девушке, но я позвонила ей сразу, как только все это случилось. Никита у нее не появлялся.
А как же школьные друзья, спросил Бабкин, а институт, работа, увлечения, другие девушки, в конце концов, не одна же бывшая подружка у почти тридцатилетнего парня. Татьяна отрицательно мотала головой. Складывалось впечатление, что Никита Сафонов вел исключительно замкнутый образ жизни. «А любимые места в Москве?» – поинтересовался он уже без особой надежды. Порошина встрепенулась и закивала: да, у него есть любимое место – железнодорожный мост над Яузой. «Железнодорожный мост над Яузой, – озадаченно повторил про себя Бабкин. – Не бар. Не парк. Не ночной клуб. Мост!»
– Татьяна, вы знаете, где он поселился?
– У меня нет адреса. – У нее вновь потекли слезы. – Никита упомянул только, что напротив его коттеджа двухэтажный кирпичный дом с башенкой. Ему все казалось, что из этого дома кто-то наблюдает за ним. Хотя там даже свет по вечерам не горел.
Бабкин выразительно посмотрел на друга. Илюшин кивнул, и они поменялись местами. Макар поставил стул так, чтобы сидеть напротив женщины, к ней лицом.
– Таня, – можно называть вас Таней? – вы сказали, ваш брат приезжал к вам неделю назад и был очень испуган.
– Таня… да… – Она вытерла мокрое лицо. – Так как-то по-домашнему. Спокойнее.
Потому он и использует это имя, мысленно отозвался Бабкин, а еще неплохо бы ему перейти на «ты», но это же Макар, он всем выкает.
– А как вы обращаетесь к Никите?
Порошина покраснела.
– Бурундучок. Он в детстве был щекастый и смешной. Я его дразнила, и постепенно это стало семейным прозвищем.
– Ваш брат входит в дом, вы говорите: «Привет, Бурундучок!» Сразу видите, что он расстроен. Никита позвонил с дороги? Он, должно быть, всегда предупреждает о своем приезде. Пожалуйста, начните рассказывать буквально по минутам, как все происходило. Во что одет ваш брат? Отрывисто он говорит? Торопливо?
Молодец, одобрил Сергей, переводи ее в настоящее время, пусть не вспоминает, а проживает заново.
Участливый голос Илюшина подействовал: Татьяна понемногу успокоилась.
– На нем джинсы, футболка с коротким рукавом, легкая летняя куртка, светло-бежевая…
– И вы думаете в этот момент: «Он с ума сошел – так одеваться в октябре!»
Порошина вскинула на него глаза, улыбнулась и кивнула. Бабкин завистливо хмыкнул про себя: если бы он пытался вытащить из нее воспоминания, она расслабилась бы в лучшем случае полчаса спустя, а этот подлец заставил ее улыбнуться на третьей минуте.
Сначала голос ее дрожал, но постепенно Татьяна стала рассказывать все увереннее.
Ужин, голубцы со сметаной, сын показал Никите свои поделки из пластилина и убежал смотреть «Гору самоцветов», из комнаты доносятся голоса Лисицы и Жихарки, брат говорит, говорит, говорит, повторяет то, что уже было сказано, снова возвращается к этим злосчастным фотографиям, от него пахнет дымом – почему? – ах, да, наверное, в поселке жгут листья, чудесный запах из ее детства, когда их с Бурундучком мама привозила в деревню, может быть, всем вместе съездить в этот дом, посмотреть, что там происходит, хотя муж вряд ли согласится, вилка позвякивает о тарелку, слава богу, с аппетитом у брата все в порядке, и трястись он перестал, ведь лица на человеке не было, господи, как же жалко его, надо всё-таки уговорить Володю, а лучше вообще оставить Никиту у нас, пусть погостит хотя бы пару недель, придет в себя, незачем ему возвращаться в эту «Березу»…
– Какую березу? – промурлыкал Макар, вклинившись в крошечную паузу.
– Белую, – ответила Порошина, не задумываясь, и только несколько секунд спустя изумленно ахнула.
Странная дорога вела в поселок: ни одного деревца вокруг, только блеклые кусты по обочинам да разрытое поле, по которому бродили сутулые грачи. Позади остались и золотые клены, и трава, усыпанная листвой, и низкие яблоки в светлых садах, которые они проехали, когда свернули с шоссе. Позади остался и октябрь, а здесь царило тусклое безвременье.
Вдалеке показались дома, и Бабкин оценил мрачное чувство юмора застройщика: ближайшая белая береза росла в пяти километрах.
– Все это изрядно напоминает городскую страшилку-легенду, – говорил Илюшин, пока Сергей вел машину. – Один человек заселился в новый дом, спустился в подвал – а там фото его друга. А на следующий день этот друг умер! Спустился он снова в подвал – а там его собственная фотография! И этот человек тоже умер.
– А потом пришла полиция, – скучным голосом продолжил Бабкин. – Спустилась в подвал, надавала детям по задницам, чтобы не болтали ерунды, и отправила их к бабушке. Как ты собираешься попасть внутрь?
– Решим на месте. Может, достаточно позвонить, чтобы приветливый хозяин распахнул дверь и пригласил на чай с булочками!
Они въехали на территорию поселка и остановились напротив белого дома с башенкой на крыше.
– М-да, – сказал, помолчав, Бабкин. – Сдается мне, не распахнет и не пригласит.
Дверь коттеджа была приоткрыта. На перилах сидела ворона, в свете истории об исчезновении Сафонова выглядевшая мрачной вестницей беды.
– И крылами не взмахнул он, и пером не шевельнул он, – пробормотал Илюшин.
– Прилетели две тетери, поклевали, улетели, – согласился Сергей. – Я тоже могу цитировать Чуковского. Делать-то что будем?
