Дочь Клодины - Лейкер Розалинда (чтение книг .txt) 📗
Люси нарушила тишину:
— Как вы думаете, Тимоти, когда точно был нарисован этот портрет?
Он вышел из-за стола, подошел к ней, подняв глаза вверх, на стену, смотря на портрет.
— Я не могу назвать точную дату, не подняв документы и записи, касающиеся этого дома, но могу сказать, что это было в тысяча восемьсот восемнадцатом году, прежде чем туберкулез полностью истощил Лионела.
— Суля по дате на надгробной плите, он умер в возрасте двадцати двух лет, — быстро произнесла Люси.
— Он тогда уже совершил путешествие по странам Франции, Испании, Швейцарии, и в этом доме находится много сокровищ, которые он привез из путешествий. Именно он сажал и ухаживал за деревьями, а сейчас здесь такой красивый сад, он отремонтировал и привел дом в порядок, наняв самых лучших ремесленников и мастеров того времени. — Тимоти снова поднял голову и посмотрел на картину. — Должно быть, этот портрет был нарисован спустя год или два после его возвращения с оздоровительного курорта в Италии. Он приехал домой, для того чтобы жениться, они с женой жили в особняке совсем недолго, а затем уехали, чтобы больше никогда не вернуться.
— А в этом доме есть портрет его жены?
— Нет, здесь нет ее портрета. И это удивительно, потому что говорили, что Клодина Атвуд была божественным существом. Еще что я помню из семейной истории, так это то, что до его смерти они были женаты не более года. Если ее портрет все-таки был нарисован в течение того времени, тогда, должно быть, она забрала его с собой, потому что после смерти мужа Клодина больше никогда не появлялась в особняке.
— Но почему? Вы знаете?
Он пожал плечами.
— Судя по ее образу жизни, она прожигала ее остаток, и я могу предположить, что она посчитала этот дом слишком скучным и серым. Мой дядя купил у нее этот особняк, чтобы он принадлежал семье, а не достался чужим людям, но он сам никогда в нем не жил, потому что не хотел уезжать из собственного дома в Хартфордшире, и в течение долгих лет особняк был заперт, пока я не стал его владельцем.
Было трудно избавиться от тоски и страданий. Боль и муку невозможно было преодолеть. Этот великолепный тихий дом в течение долгих лет был никем не любим и не желанен, пока она росла в монастыре, на чужой земле, не имея собственного крова. Люси старалась дышать глубже и спокойнее, осознавая, что переживает сильный эмоциональный стресс, но странное напряжение ее не отпускало. Как вдруг она поняла, что Джош стоит слишком близко к ней и буквально просверливает ее насквозь своим тяжелым взглядом. Люси поняла, что задавать вопросы больше не стоит.
— Мы, должно быть, уже наскучили мистеру Бартону нашим разговором о прошлом, — весело произнесла она, заставляя себя отвернуться от портрета.
— Наоборот, — ответил Джош, складывая документы в одну папку. — Я человек, смотрящий только в будущее, только вперед, но это не значит, что я не обращаю внимания на то, что несет нам прошлое.
Тимоти смотрел в окно.
— Я уверен, вы и не подозревали, что мистер Бартон владелец железных дорог, не так ли, миссис? У него огромный талант. Скоро вся южная территория Англии будет застроена железнодорожными путями.
Так вот чем он занимался.
Она поняла, что он и не задумывался над тем, какие муки и беды приносит железная дорога обычным крестьянам. Люси вспомнила бедных сельских жителей в Италии, как они страдали, когда их скромные жилища были разрушены ради того, чтобы проложить железнодорожные пути, как они лишались своих земель, на которых выращивали урожай, и как вдыхали клубы дыма. Будто предупреждая об опасности, оглушительный, ужасный звон, не предзнаменующий ничего хорошего, раздался в ушах Люси, перекрывая все на свете, и тотчас же в ее памяти всплыли события того утра, когда она подъехала к особняку, а Джош зловеще вышел из дома, как будто она оторвала его от важного дела.
— Нет, я не знала, — ответила она. Люси вспомнила, как кто-то сказал, что он преследует определенные цели, находясь на приеме у Уорвиков.
— И это неудивительно. — Тимоти преподнес гостье бокал вина. — Мы посчитали, что будет правильней хранить в тайне бизнес мистера Бартона и никому о нем не говорить, пока до конца не решим наши с ним дела, но он один из лучших подрядчиков в этом городе. Об этом знали только Ричард Уорвик и еще пара людей, потому что они также связаны с этим дедом и, естественно, тоже вкладывают свою долю, ну и так далее. — Он протянул другой бокал вина Джошу, а также взял свой. — Всегда добро пожаловать в мой дом, вы, миссис, и вы, сэр. Думаю, тост будет как раз кстати. Выпьем за процветание «Железнодорожной компании». Пусть у нас все получится и пусть железная дорога будет проложена по земле, принадлежащей Атвудам. За удачу!
Оба мужчины подняли бокалы, в то время как Люси неподвижно продолжала держать свой бокал вина, она едва могла поверить в услышанное.
— Железная дорога вторгнется на территорию имения? — резко спросила она.
— Не принимайте буквально, — весело ответил Тимоти, — но это благородный и великодушный поступок: выделить место для развития техники.
— Я думаю, что это ужасная идея! — воскликнула она, поставив на стол бокал с вином так резко, что оно расплескалось.
Тимоти поразился, что Люси так яростно отреагировала, но Джош даже ухом не повел, он налил себе еще один полный бокал вина и не торопясь осушил его, всем своим видом показывая высокомерие и презрение по отношению к девушке. Он так нагло и дерзко смотрел на нес своим пронзительным взглядом, что она не удивилась бы, если бы он со всей силы швырнул бокал в камин, но он только в течение нескольких секунд покачал его в своих руках и поставил на стол.
— Время экипажей и карет закончилось, — обратился он к ней. — Мы вступили в новый век, век развития электричества и промышленности. Железные дороги — неотъемлемая часть этого века.
— Но не здесь! — гневно протестовала она. — Железная дорога никак не вписывается в морской курорт.
На самом деле Тимоти был согласен с Люси: стоило побеспокоиться по поводу земли, ведь большая ее часть сдавалась в аренду, было жалко цветущие луга и просторные парки, раскинувшиеся рядом с имением, но выбор был сделан, и это место отлично подходило для строительства здесь железнодорожной станции. По совету его адвоката он воздерживался от нрава подписи любых документов, пока не войдет в долю этого бизнеса.
— Один человек не может стоять на пути прогресса, — обратился он к Люси.
Она недоверчиво на него посмотрела.
— Прогресса! Прогресса, который приведет к варварству? Вы предпочитаете построить железнодорожную станцию здесь, на нетронутой земле, которая перешла к вам по наследству, для того чтобы вы сохранили ее для будущих поколений Атвудов?
Тимоти был удивлен душевным волнением девушки и тем, с какой страстью она отстаивала эту землю. Гнев и злость, можно сказать, выплескивались из нее, и он не мог на нее не смотреть.
— Можете быть уверены, я серьезно подумаю о возможностях сохранения хоть части этой земли, но хочу, чтобы здесь была построена железнодорожная станция. А что касается особняка, я позже решу, что с ним делать. Я никогда не желал, чтобы этот дом был моим постоянным местом жительства.
Он не понимал того, что разрубал связь со своими корнями и предками, о которых она так долго стремилась узнать, но по воле судьбы ей не посчастливилось жить в доме, где провел детство и юность ее отец, и расти на родной земле. Как ужасно быть вдали от родных стен и корней, было ей прекрасно знакомо. Она не сможет выдержать, если в ее родном доме будут жить чужестранцы, она потеряет веру в хорошее, если навсегда оборвется связь с домом ее предков. Ведь это бесценная память, которую необходимо передавать из поколения в поколение.
— Все документы уже подписаны и заверены печатью? — спросила Люси таким спокойным тоном, какой только ей удалось изобразить.
— До этого еще далеко. — Тимоти искоса посмотрел на Джоша, будто хотел отвлечь от себя заботы и возложить их на другого человека. — Сначала надо решить некоторые важные вопросы. Не так ли, Бартон?
