Дебютантка - Тессаро Кэтлин (полная версия книги TXT) 📗
Вообще-то, Рейчел не любила красные туфли. Но, надевая их, она как бы признавала то, о чем никто другой не знал и не мог догадываться: для нее это был внешний знак ее нравственного падения.
Вернувшись на Джокиз-филдс, она обнаружила, что офис закрыт. Джек куда-то вышел. Открыв дверь своим ключом, Рейчел направилась прямо к столу, решительно достав бумажку с телефоном. Набрала номер и облегченно вздохнула, поняв, что попала на автоответчик: «Здравствуйте, вы позвонили Анне. Пожалуйста, оставьте сообщение после гудка, и я вам перезвоню».
– Это Рейчел. Дорогая, приехала Кэти, остановилась у меня. Что-то у нее там стряслось с ее другом, подробностей я не знаю. И… я подумала, что ты должна быть в курсе.
Она положила трубку. Отодвинула кресло, села и уставилась на кучу бумаг на столе.
Самого главного Рейчел так и не сказала: «У Кэти серьезные неприятности. Я боюсь за нее. Я не знаю, что делать».
Но с другой стороны, ее отношения с Анной всегда определялись тем, что не сказано вслух.
Сент-Джеймс-сквер, 5
Лондон
8 августа 1933 года
Моя дорогая Птичка!
Какая ты все-таки храбрая, что разъезжаешь по сельской местности в этой старой машине, которая того и гляди развалится, выступаешь с речами и агитируешь за Малькольма! Я считаю, что ты для него – величайшее, просто бесценное приобретение. Но уверена ли ты, что это прилично для дамы твоего положения? Не сомневаюсь, что, когда лет через десять ты пригласишь меня в дом номер 10 по Даунинг-стрит на чашку чая, я буду думать иначе, но пока очень беспокоюсь. Я втайне надеялась, что ты единственный человек во всем мире, который еще не сошел с ума, и что Эндслей мог бы стать тихой гаванью, где можно укрыться от губительного влияния идей радикальных политиков, которые снизошли до нас, бедных обывателей. Однако вижу, что и у вас дома теперь придется за столом поддерживать разговоры о политике. Увы, нынче так повсюду. По этой самой причине я и подумать боюсь о том, чтобы в выходные навестить Нэнси. Однако Ник собирается к ним поехать, говорит, что ему страшно надоела невыносимая лондонская духота. Да я и сама не прочь окунуться в жаркий день в прохладную воду. Бассейн у них и впрямь великолепный, а то бы я ни за что не поехала.
Из Парижа вернулся лорд Р., и сегодня мне от его имени прислали удивительно красивое платье. Я просто не знала, что и подумать! Позвонила по телефону, сказала, что это, должно быть, ошибка. Но лорд Р. успокоил меня и заверил, что это идея его жены: дескать, они оба очень хотели бы видеть меня в нем на следующей неделе в Вутоне. Меня пугает только то, что платье мне как раз впору, как в сказке. Не могу понять, чего он хочет.
Ник скоро уезжает в Портофино, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не броситься на рельсы перед колесами его поезда. Интересно, с какой скоростью должен ехать паровоз, чтобы это имело успех? Как ты думаешь, возможно ли скончаться исключительно от страстного физического желания? Какой бы мне придумать предлог, чтобы тоже отправиться в Италию? Вот если бы кто-нибудь прислал мне приглашение в гости. Разумеется, на помощь Маман тут рассчитывать нечего, придется изощряться самой. Да, кстати! Пинки сделал предложение Глории Мэннинг, и бедняжка ответила ему согласием! Теперь он всюду ходит с испуганным лицом, как человек, которому предстоит посетить дантиста.
Интересно, знает ли Глория, какие мокрые у него губы, когда он целуется?
Твоя тоскующая заговорщица и интриганка
Кейт сидела в итальянском кафе, попивала крепкий капучино и листала книжку с фотографиями Битона, которую ей порекомендовали в библиотеке. На каждой странице были помещены фото представителей высшего общества в период между двумя войнами. Да уж, то был поистине «золотой век». Эти баловни судьбы смотрели на нее из другой эпохи с уверенностью молодости и непоколебимым высокомерием высших существ. Защищенные богатством и красотой, простому смертному они казались небожителями, которых ничто низменное или неприятное коснуться просто не может.
Внезапно Кейт остановилась.
Ее внимание привлекла фотография, на которой были запечатлены несколько молодых людей в купальных костюмах: освещенные яркими лучами дневного солнца, они весело смеялись, стоя на краю бассейна.
Лицо одного из них показалось Кейт очень знакомым. Она пробежала глазами подпись под фотографией: «Дэвид Астор, Николас Уорбертон и Билл Фартинг принимают солнечные ванны. 1931 год».
Да это же тот самый юноша-моряк с фотографии, хранящейся в коробке из-под обуви! Высокий, крепкий и мускулистый, те же живые черные глаза. В лице нечто харизматическое. Он был не только невероятно хорош собой и сложен как Аполлон, но и держался с необычайным достоинством.
Кейт долго всматривалась в эту фотографию. Николас Уорбертон. Без сомнения, тот самый загадочный моряк. Она вдруг вспомнила, где раньше встречала эту фамилию. Мог ли юноша с фотографии быть как-то связан с отчимом сестер Блайт? Она открыла алфавитный указатель в конце книги, поискала, нет ли еще его фотографий. К сожалению, только одна.
Оставив кофе недопитым, Кейт быстро заплатила по счету и, пробираясь сквозь толпы спешащих на обед людей, направилась обратно в библиотеку.
Усевшись на свое место, она набрала на клавиатуре компьютера «Николас Уорбертон» и нетерпеливо нажала клавишу поиска. Компьютер выдал ей двух человек с такими данными (зубного врача с Харли-стрит и какого-то профессора из Канады), а также ссылки на сайт отеля «Бельмонт» в Мейфэре и на сайт магазина хлебобулочных изделий Уорбертона, где расхваливались достоинства хлеба из цельнозерновой муки.
Кейт попробовала прибегнуть к помощи других поисковых систем. Опять ничего.
Тогда она набрала «линкор королевских ВМС „Яркий“» – именно это название было вышито у моряка на фуражке.
На экране появилось окно «История порта Плимут». Ага, вот: «Королевские казармы военно-морского флота в Кейхэме, в которых проживала команда линкора королевских ВМС „Яркий“, в 1934 году переименованного в „Дрейк“».
Значит, Николас Уорбертон служил на флоте где-то до 1934 года, ведь как раз тогда и была сделана та фотография из коробки. Интересно, служил ли он во время Первой мировой войны? Если да, то это означает, что он был значительно старше Дайаны.
Кейт вернулась на страницу «История порта Плимут» и записала несколько имен и адрес военно-морской базы. Если отправить запрос в соответствующий архив, ей, возможно, пришлют какую-то информацию.
Разочарованно вздохнув, она набрала «лорд Александр Уорбертон».
Снова выскочили ссылки: на хлебобулочные изделия Уорбертона, на принадлежащее Национальному тресту большое поместье в Хэмпшире и еще несколько аналогичных тем, которые она уже успела просмотреть ранее. Кейт кликнула на сайт Национального треста.
Харгрейвс-Хаус представляет собой обширное частное имение. Владельцы его явились пионерами движения за органическое сельское хозяйство в Англии. Земля и дом, построенный в викторианском стиле поздней неоготики, были завещаны государству лордом Александром Уорбертоном после смерти его жены, леди Уорбертон, в 1972 году. В период между двумя войнами Харгрейвс-Хаус был куплен для пожелавшей удалиться от света и бурной лондонской жизни леди Уорбертон и сыграл большую роль в ее обширной благотворительной деятельности, давая кров над головой беженцам католического вероисповедания со всей Европы. Именно необходимость обеспечивать им пропитание и, в частности, опыт организации во время Второй мировой войны приютов для эвакуированных детей из лондонского Ист-Энда, многие из которых от недоедания страдали рахитом, послужила для леди Уорбертон толчком начать эксперименты в области сельского хозяйства. Лорд Уорбертон предпочел сельской местности Лондон и остаток жизни прожил в столице один, занимаясь в основном политикой. Его особняк на Сент-Джеймс-сквер, 5, ныне является лондонской штаб-квартирой так называемого Клуба Среды – правого крыла особой секции Консервативной партии, и попасть туда простому смертному можно только по специальному приглашению. В настоящее время Харгрейвс-Хаус производит широкий ассортимент натуральных, экологически чистых продуктов. Это широко известное и весьма успешное аграрное предприятие, обладающее огромным бесценным опытом в своей области; кроме того, здесь проводятся различные мероприятия, связанные с дальнейшим развитием органического сельского хозяйства. В самом доме располагаются кафе и магазин.
