Миры Империума - Лаумер Джон Кейт (Кит) (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
— Что с доктором, Гастон? — спросил я.
— Кто знает, что у него на уме.
Даже мой громила телохранитель выглядел подавленным. Что-то случилось, и это внушало тревогу.
— Брось, Гастон. Что происходит? Сначала я думал, он не ответит.
— Они решили сделать так, как ты и хотел,— сказал он.— Они согласны подставить тебя вместо Баярда.
— Прекрасно.
Для этого я сюда и явился. И такой способ ничем не хуже других. Но что-то здесь нечисто...
— К чему такая таинственность? — спросил я.— Почему не зайдет сам Большой Босс? Мне бы поговорить с ним.
Гастон колебался. Он явно хотел сказать больше, но не мог решиться.
— Им надо уладить кое-какие мелочи,— выдавил он наконец, не глядя на меня.
Тянуть его за язык я не стал. По крайней мере, лед тронулся. Когда здоровяк ушел, я отправился в коридор. Сквозь открытые задние окна доносились голоса. Отличная возможность подслушать.
Трое человек не спеша направлялись в сад, спинами ко мне. Один из них был врач, двух других я не узнал. Очень мне хотелось взглянуть на их лица.
— Меня не этому учили! — Доктор возбужденно размахивал руками.— Я вам не мясник баранью тушу рубить...
Ответа я не разобрал, но услышанного хватило. В этом тихом доме замышлялось нечто ужасное. Скорее бы взяться за дело. И Большому Боссу не мешало бы прийти и обсудить со мной детали.
Все трое уже скрылись за углом. Можно воспользоваться моментом и осмотреть первый этаж. Надо узнать, что они привезли и выгрузили там сегодня. Не исключено, заодно выяснится и что-нибудь о предстоящей акции.
Я вышел на лестничную площадку и прислушался. Все тихо. В холле первого этажа снова навострил уши. Где-то тикали часы.
В большой столовой стол накрыли на троих, но еще не подавали. Я проверил вторую столовую — ничего. Развернувшись, приоткрыл дверь гостиной. Пусто: комната выглядела необжитой, как и прежде.
Проходя мимо двери, раньше всегда запертой, я заметил под ней полоску света. Следовало вернуться и проверить. Подумав, что за дверью, вероятно, находится чулан, я повернул ручку. Дверь отворилась.
Посередине комнаты стоял белый хирургический стол, возле одного конца которого на треножниках помещались две лампы. На небольшом столике сверкали инструменты. На стойке рядом с операционным столом — скальпели, нити для швов, большие изогнутые иглы. А вот и похожая на слесарную ножовку остро заточенная пила и тяжелые ножницы. Под столом притаилась вместительная оцинкованная ванна.
Вид комната имела устрашающий. Увиденное пробудило неприятные воспоминания о забрызганной кровью операционной передвижного батальонного госпиталя, где я когда-то провалялся целый час среди смертельно раненных и убитых, пока хирурги занимались теми, кто еще мог выжить. У врачей кончился морфин, и я больше часа провел в сознании, задыхаясь в гнетущей атмосфере смерти и слыша душераздирающие вопли тех, кто лежал под скальпелем, прежде чем взялись за меня.
Мной овладело смятение. Уж лучше бы я остался наверху, ожидая предложений Большого Босса. Но стоило повернуться к выходу, как послышались приближающиеся шаги. Я быстро осмотрелся, увидел какую-то дверь, метнулся к ней и рывком распахнул ее. Когда двое вошли в комнату, я уже замер в темной кладовке, подглядывая в предусмотрительно оставленную щелку не больше полудюйма шириной.
Хирургические лампы вспыхнули и сразу же погасли. Залязгали металлические инструменты.
— Оставь,— произнес гнусавый голос— Все готово. Я сам проверял.
— Значит, надо все испортить,— ответил тонкий голос.
Они затеяли перебранку и возню по комнате. Наверное, это техники пришли проверить исправность медицинского оборудования.
— Вот идиоты,— фыркнул Гнусавый.— Разве нельзя обождать, пока взойдет солнце? Так нет, им надо ковыряться при лампах.
— Я вообще не пойму,— поддержал его Тонкоголосый.— Что такого у этого парня с ногами, что их понадобилось отрезать. А если он...
— Так ты не в курсе, Мак? — ехидно спросил Гнусавый.— Они хотят подставить этого придурка, когда скинут Старика...
— Нуда, ясное дело,— перебил Тонкоголосый.— А при чем тут ноги?
— Ничего-то ты не знаешь, недоумок. Ну, слушай, что я скажу.— Последовала пауза.— У Баярда нет обеих ног по колено,— сообщил Гнусавый доверительным тоном.— А ты не знал, что ли? Вот почему на видео никогда не увидишь, чтоб он ходил: он всегда сидит за своим столом.— Затем он добавил: — Об этом знают не многие. Так что держи язык за зубами.
— Мать честная,— воскликнул Тонкоголосый, и его голос взлетел еще выше, чем раньше.— Так ему оторвало ноги?
— Вот именно. Я был с ним за год до высадки и служил в его полку, когда это случилось. Пулеметная очередь прямо по коленям. Но лучше забудь об этом. Теперь-то ты должен понять, что к чему.
— Как они нашли сумасшедшего, согласного на такое дело?
— Почем я знаю,— ответил второй. Похоже, он уже пожалел о выданной тайне.— Эти революционеры все немного чокнутые.
Я стоял ни жив ни мертв. В онемевших ногах покалывало. Теперь до меня дошло, почему никто не принимал меня за диктатора, пока я ходил, и почему Паук купился на обман, увидев меня сидящим.
Техники вышли из комнаты. Навалились тошнота и слабость. От одного взгляда на ванну под столом, а затем на свои ноги меня бросило в дрожь. Раздумывать нечего, все решилось само собой.
Я ухожу немедленно. Не завтра, не ночью — сейчас. У меня нет оружия, документов, карты, плана, но я ухожу.
Уже почти стемнело. Я стоял в коридоре и глубоко дышал, стараясь взять себя в руки. Подрагивали сведенные от напряжения икры. Надо выбросить из головы мысли о пиле и ванне. Этому не бывать.
Следует позаботиться о пропитании. Сейчас есть не хочется, но потом, разумеется, потребуется как-то поддерживать силы. Я кинулся к кухне, прислушался. Тишина. В темноте у стены белел вместительный холодильник. Там обнаружился небольшой окорок и кусок твердого сыра. Большой глоток из початой бутылки белого вина оказался весьма кстати. Оно было кисловато, но сразу прибавило уверенности.
Я побросал продукты в мешок, добавив к ним буханку круглого хлеба. Потом выбрал в ящике прочный французский нож и засунул его за пояс. Теперь все. Пора двигать.
Кухня выходила в сад, а задняя дверь служебного входа находилась рядом с садовой оградой, но с ее внешней стороны. Это порадовало: не придется карабкаться через стену. В окно я увидел тех троих, они еще продолжали беседу, стоя под невысоким вишневым деревом. Я прикинул, насколько рискованно открыть дверь сейчас же: ее верхняя половина возвышалась над оградой и просматривалась со стороны сада. В полумраке я пригляделся к двери: голландская, разделенная поперек на две половины, открывающиеся независимо друг от друга. Осторожно пошевелил засовы. Верхний оказался закрыт, но шпингалет, скреплявший обе половины, подался легко, и нижняя часть двери бесшумно распахнулась, причем трое в саду этого видеть не могли. Я не мешкая пригнулся и шмыгнул наружу.
Короткая дорожка вдоль дома вела к шоссе. Я оставил ее и по заросшим сорняками цветочным клумбам крадучись направился вдоль ограды. Дойдя до конца стены, я решил заглянуть в сад. Компания возвращалась к дому. Со стороны можно было подумать, будто трое внешне ничем не примечательных состоятельных мужчин непринужденно беседуют, совершая вечерний моцион перед ужином. На деле же они думали вовсе не об ужине в старинном особняке, а замышляли варварское членовредительство.
Я развернулся и зашагал прочь через вспаханное поле, как вдруг передо мной возникла огромная темная фигура. В ужасе отпрянув, я привычно шевельнул запястьем — движение, отработанное до автоматизма, но пистолет не выскочил. Безоружный, слабый, обескураженный — против этого гиганта,— я растерялся.
— Идем, Молоток,— шепнул он.
Гастон.
Первая мысль — бежать, но бежать некуда: беглец попался в западню. Сознавать это горько. Я попятился, не желая мириться с поражением, которое был не в силах предотвратить.
