Тайна «Прекрасной Марии» - Эштон Лора (читать книги без сокращений .TXT) 📗
— Мне нужно выпить, — объявил Раф.
Люсьен все еще лежал на сеттере, который никак не мог успокоиться и порывался опять наброситься на Эмиля. Приподнявшись, он одной рукой перехватил ошейник, а другой дотянулся до кувшина.
— Я тоже. Извините, что так получилось. Господи, ну и свалку они затеяли!
Дэнис заставил Энни подняться и подтащил ее к Рафу и Люсьену.
— Сиди тихо, дрянь паршивая!
Энни лизнула его в лицо и покорно уселась. Дэнис обхватил рукой ее шею, а Люсьен протянул ему кувшин.
Они сидели, переводя дыхание, в то время как их собаки тоже тяжело дышали рядом в темноте.
— Эти псы, — сказал наконец Раф, — из них выйдут неплохие аллигаторные собаки.
— Аллигаторные собаки?
— Точно. Их нужно кинуть аллигаторам, пусть они их сожрут. Теперь нам придется часок подождать, пока мои псы вспомнят, что им надо делать.
Он снова поднял кувшин.
— Хорошо, что мы захватили с собой его, правда? Пока мы ждем, я расскажу вам про кузину Одали и про точильщика, про то, как к нему однажды влезли в фургон.
Они дружно пели высокими, слегка пьяными голосами. Привязав к дереву собак братьев де Монтень, они сумели добыть опоссума, четырех кроликов, ондатру и заодно послушали рассказ про кузину Одали и точильщика, за который, по словам Дэниса, знаток бы не пожалел пяти кроликов.
Вдалеке показался домик Мишле. Свет в окне свидетельствовал о том, что женщины уже возвратились от кузины Одали, закончив стегать одеяло. Дэнис и Люсьен привязали свои сумки и двух кроликов позади седла Люсьена, а остальную дичь Раф отдал мадам Эстель.
— Прекрасно!
Усевшись на крыльцо Эстель с одобрением перебирала содержимое охотничьей сумки. Эстель Мишле была крупной женщиной с крепким телосложением, как Сью и Тасси, однако гораздо дороднее их. На ней было выцветшее платье из полосатой бумажной ткани, украшенное брошкой из гагата, надетой явно по случаю визита к кузине Одали. На ногах у нее были сапоги Викториена. Она надела их потому, что недавно порезала ногу о раковину устрицы, как она сама объясняла. Дэнис подумал, что к такому наряду подошла бы еще и шапка из меха ондатры.
— Дина! — крикнула Эстель, повернувшись к двери, — возьми на столе мою трубку и выйди посмотреть, кто к нам приехал!
Дина принесла матери трубку, сделанную из кочерыжки кукурузного початка, и та сунула щепку в фонарь, чтобы ее раскурить.
— Здравствуй, Дэнис, — скромно сказала Дина.
— Моя Дина, она стала совсем взрослой, — заявила Эстель, выпуская клубы дыма. — Ну как, нравится она вам теперь?
— Мама!
Красивое лицо Дины, четко оттененное светом фонаря, густо покраснело. Дэнис внезапно понял, что только совсем слепой не обратит внимания на то, как Дина выглядела теперь. Он не видел ее уже почти год, и с тех пор она здорово изменилась. Закусив губу, Дина прошмыгнула мимо него, сбежав с крыльца, и Дэнис поспешил вслед за ней.
— Не позволяй матери ставить тебя в неловкое положение. — Дэнис схватил девушку за руку, и она остановилась, глядя себе под ноги.
— Моя семья, мне с ними так неловко.
— Мне с моими бывает тоже, — успокоил ее Дэнис.
— Твоя мать, — Дина сердито посмотрела на сидящую на крыльце Эстель, — она не просит мужчин посмотреть на прелести твоей сестры, нет.
— Это точно, — ответил Дэнис, — она только рассказывает им, как дочь хорошо готовит, и это про Холлис, которая, обрати внимание, и ложкой-то мешать как следует не умеет. Еще она говорит, как моя сестра любит маленьких детей. И при этом все время кажется, что вокруг ее глаз большими голубыми буквами написано слово «свадьба».
Дина усмехнулась, однако сказала грустным голосом:
— Во всей Луизиане ни один парень из хорошей семьи не женится ни на ком из Мишле.
Дэнис подумал, что Дина вовсе не походила на своих родственников. У нее была красивая, изящная фигура, она старательно, правда, не всегда удачно, пыталась научиться говорить так же, как он с Люсьеном. Дина еще найдет себе жениха, иначе это будет просто несправедливо. Дэнис обнял девушку за талию.
— Он придет к тебе, девочка. Я обещаю.
— Может быть.
Дина искоса посмотрела на него, ей явно не хотелось больше разговаривать на эту тему.
До слуха Дэниса донесся голос брата, раздававшийся где-то рядом с перегонным кубом старого мошенника.
— Если Люсьен выпьет еще чуть-чуть самогонки с твоим отцом, мне придется привязать его к седлу, — сказал он.
Дэнис посадил девушку в гамак, а сам сел рядом.
— Поговори со мной.
— Как дела у Люсьена?
Дэнис пожал плечами. Он сам был немного пьян.
Дина оттолкнулась от земли босой ногой, и гамак слегка качнулся.
— Может, я когда-нибудь уйду отсюда и стану певицей в опере. Тогда мне не обязательно будет выходить замуж.
Дина бросила на Дэниса быстрый взгляд, желая убедиться, понял ли он, что она посвятила его в свою мечту.
— А может, я убегу в цыганский табор и стану гадалкой.
Дина закрыла лицо волосами, словно вуалью, и загадочно опустила ресницы под взглядом Дэниса. Потом она засмеялась, однако тут же вздохнула, вновь сделавшись серьезной.
Дэнис разглядывал ее профиль, четко очерченный лунным светом. Ее волосы казались темной тенью, переливавшейся золотом по мере того, как качался гамак.
— Дина, как бы тебе хотелось жить на самом деле?
Дина посмотрела на него откровенным взглядом.
— С мужчиной, который не делает детей другой женщине. Ты думаешь, я найду такого?
Дэнис вновь обнял девушку, заставив ее положить голову себе на плечо. Сейчас он почти не думал о Франсуазе Беккерель и был этому рад.
— Да, по-моему, ты его найдешь.
Он поцеловал Дину в макушку.
Дина затаила дыхание. Слегка опершись на согнутую руку Дэниса, она чувствовала, как его губы прикасаются к ее волосам, и боялась пошевелиться. Ей казалось, что он может внезапно исчезнуть. Ведь она уже успела убедиться: так происходит всегда, стоит человеку достичь того, что он больше всего желает.
— Дина, милая, сколько тебе лет?
— Шестнадцать, — ответила девушка.
— Куда уходят годы? — пробормотал Дэнис, обняв ее покрепче, как бы опасаясь, что она может убежать. — Помнишь, как я делал тебе кукол?
— Я храню их до сих пор, — прошептала в ответ Дина. — Иногда я их достаю.
Она прятала кукол от детей, чтобы те их не испортили.
— Они не такие уж красивые, — сказал Дэнис. — Одна нога всегда получалась больше другой.
«Бедная девочка, это, наверное, были ее единственные куклы», — подумал он.
— Их сделал ты, — ответила Дина, — поэтому мне все равно.
Дэнис опустил голову, чтобы поближе посмотреть ей в глаза.
— И поэтому ты решила их сохранить?
— Я разговариваю с ними, — сказала Дина, почувствовав себя немного глупо и сразу застеснявшись. — Я расспрашиваю их о тебе, как будто они тебя видели.
— Дина…
Дэнис чуть приподнял голову девушки и поцеловал ее. Их губы соприкоснулись с осторожной нежностью. Ее руки пришли в движение, и Дэнис почувствовал, как ее маленькая ладонь дотронулась до его спины. Благодаря своим новым познаниям, приобретенным с помощью Франсуазы Беккерель, он догадался, что это был первый поцелуй в жизни Дины. Разъединив свои губы с губами девушки, он поцеловал ее закрытые глаза, а потом кончик носа. С тихим радостным вздохом она прижалась своей головой к его, и они стали неторопливо покачиваться в гамаке, глядя на золотистые огоньки светлячков, плывущие среди деревьев.
— Дэнис! — Из темноты послышался нетерпеливый и недовольный голос Люсьена.
— Черт побери! — воскликнул Дэнис.
— Где тебя черти носят? Эти проклятые сапоги натерли мне мозоль на пятке. Все равно в кувшине больше ничего нет. Поехали домой.
