О чём молчат женщины - Винтер Трейси (бесплатные версии книг TXT) 📗
Клод поговорил с месье Пьером. Тот высоко отозвался о способностях Арлетт и предложил привлекать мадемуазель Фере к обсуждению всех новых коллекций.
— У нее прирожденное чувство вкуса, а также умение уловить то новое, что словно носится в воздухе, но не каждому дается в руки.
— Вы уверены? — спросил Клод.
— Да, — мастер кивнул. — Только вчера она показала мне несколько новых набросков. Как сказала мадемуазель Фере, нужно изменить основную тенденцию с учетом пожеланий — порой инстинктивных — тех женщин, которые сейчас, как никогда, стремятся обрести свободу в движениях и в обществе.
— Хорошо, Пьер. Мы будем приглашать ее на обсуждения. Если все пойдет благополучно, я предоставлю ей возможность вплотную ознакомиться с делами.
Работа Арлетт в Доме и обязанности Сергея в посольстве не позволяли им видеться так часто, как хотелось бы, но это делало их встречи еще более желанными для обоих.
Однажды им посчастливилось увидеть знаменитого Нижинского в одной из постановок русского балета. Они посетили художественную выставку, где демонстрировалась «Шаманка». Оказалось, ее уже успел купить коллекционер из Канады, и через несколько недель картина будет ему отправлена.
Арлетт не держала зла на Жанетт. Девушка упомянула в письме, что вновь встретилась с графом Дашковым и очень рада его обществу. Мадам Алигьери вложила в свое очередное письмо нераспечатанный конверт без всяких объяснений. Переписка продолжалась, словно ничего не случилось. Если у Жанетт и имелись возражения по поводу общения Арлетт с Сергеем, она никогда о них не упоминала.
Другое дело Клод.
— Ты забыла всех старых друзей. Нельзя так часто встречаться с мужчиной, если не помолвлена с ним, — голос брата звучал резко.
— Он в Брюсселе не навсегда, — Арлетт передернула плечами. — Вопрос не в помолвке. Нам нравится вместе проводить время.
— В любом случае граф не собирается на тебе жениться. Это, по-моему, достаточный повод быть благоразумной.
Арлетт покраснела.
— Я знаю. Семья Сергея в родстве с царской фамилией, и он должен жениться на аристократке, а в моих жилах нет ни капли голубой крови. Я баронесса только благодаря твоему отцу. — Арлетт спокойно улыбнулась, мягко коснувшись запястья брата. — Я понимаю, какая пропасть между мной и Сергеем. Законы общества нарушить не так легко, особенно человеку, принадлежащему к высшему слою. Я ведь вижу людей этого ранга среди клиентов Дома.
Арлетт ничем не выдала, как непросто для нее смотреть в лицо реальности и не предаваться глупым мечтам.
Ей удалось убедить Клода. Он надеялся, что практицизм Арлетт поможет ей не поддаться чувствам. Не исключено, что Арлетт все поняла еще тогда, когда Мария Дорохова не составила компанию молодым людям в их первый совместный вечер. Клод решил, что графиня просто не хотела вмешиваться в роман своего брата и сестры хозяина ювелирной фирмы.
Клод надеялся, что Мария Дорохова постарается проследить, чтобы ее брат не наделал глупостей и не был вынужден потом проявлять чрезмерное благородство. Но его беспокоило не только будущее Дома. В последнее время он с удивлением обнаружил, что искренне привязался к Арлетт, в той мере, в какой мог любить кого-либо вообще, и очень гордился их совместными усилиями, направленными на процветание Дома Фере. Еще более он был озабочен тем, что начал испытывать чувства, очень похожие на ревность, которые становились день ото дня сильнее.
Благодаря графу Дашкову барон Клод де Фере и его сестра получили приглашение на новогодний бал в русское посольство. Будучи в добром расположении духа от недавней удачной поездки в Лондон, Клод предложил Арлетт самой заняться выбором бального наряда и комплекта украшений, который пойдет под маркой изделия Дома Фере. Было, правда, поставлено условие, чтобы в новинке ничто не напоминало изделие от Мариано.
После бурной беседы с Клодом о Сергее Арлетт неожиданно поняла, как много для нее значит время, проведенное с графом Дашковым, как все это неосмотрительно и что она по уши влюблена. На работе, к счастью, это пока не отражалось, но все же Арлетт не раз ловила себя на том, что, стоя за рабочим столом, поглядывает на часы, ожидая вечерней встречи с Сергеем.
Нет, пора положить этому конец. У нее сильная воля, она сможет… Сегодня Арлетт идет с Сергеем в кинематограф, затем — ужинает с ним в ресторане. В воскресенье они собираются посмотреть его старую мастерскую.
В воскресенье, припарковав машину на небольшой площади, Арлетт и Сергей, взявшись за руки, начали подниматься вверх по узкой улочке. Ночные кафе и бордели остались внизу, и они оказались в месте, которое обрело черты сельской улицы прошлого века. Теперь, когда старые дома, мощеные мостовые предстали в своем первоначальном очаровании, стало ясно, почему многие художники предпочитают делать наброски, ставя мольберты прямо у порога мастерской, а не ищут экзотических пейзажей.
Деревья уже сбросили листву, воздух казался удивительно прозрачным. Сергей остановился и указал на ряд убогих домиков, прилепившихся к подножию холма. Здесь располагались мастерские художников.
— Вон то узкое окно на втором этаже слева — это и есть моя мастерская, где я работал и жил, когда впервые приехал в Брюссель после года обучения в Петербургской школе искусств. Здесь я сделал несколько пейзажей и уличных зарисовок, что позволило мне позже стать учеником Дега.
Сергей так же хорошо помнил, что именно здесь он поселил свою первую любовницу, приобрел немало друзей среди богемной молодежи, узнал многое об искусстве, жизни, женщинах, узнал, как можно прожить, имея в кармане всего несколько франков. Он даже не делал попытки воспользоваться деньгами, лежащими в банке на его имя, предпочитая жить, если не как все, то, во всяком случае, как многие.
— У тебя такой ностальгический вид. Ты слишком молод для этого.
Он рассмеялся и сжал ее руку.
— Ты права! — Сергей повернулся к Арлетт. — Все было так давно, я жил здесь всего несколько месяцев. Но столь многое произошло с тех пор, столь важное… Я встретил тебя… А сейчас мы поедем обедать в «Голубой утенок» и выпьем по стаканчику вина.
По пути им попался уличный фотограф, несущий на плече треногу, а в руках — камеру. Он только что закончил серию зимних снимков старых улиц и предложил Сергею и Арлетт сфотографироваться на память. Когда молодые люди живо отозвались на его предложение и были запечатлены вместе, Сергей попросил фотографа сделать снимок одной Арлетт. Девушка стала возражать, отказываться, но все же снимок был сделан: Арлетт, держащая в руках шляпу, с развевающимся шарфиком на шее, в юбке, взметнувшейся от внезапного порыва ветра. Фотограф мысленно поздравил себя с удачей. Он дал Сергею свою карточку и заверил, что фотографии будут готовы через пару дней.
Показались зеленые ставни «Голубого утенка». Тепло внутри помещения показалось блаженством после уличной прохлады. Они уселись за один из столиков, и Арлетт с интересом огляделась.
Заказывая вино, Сергей встретил двух молодых художников, которые радостно приветствовали старого знакомого. Граф Дашков пригласил давних друзей к своему столику. Приглашение было принято с восторгом, куплена еще пара бутылок.
На улице стемнело, подходили еще знакомые и незнакомые люди. Постепенно воздух пропитался табачным дымом и винными парами. Компания разрасталась.
Часть посетителей, и среди них Арлетт и Сергей, решила пойти в танцзал, где все было крайне просто, а входная плата почти символическая.
— Тебе здесь нравится? — спросил Сергей, ведя девушку в танце под быструю музыку.
Арлетт радостно кивнула:
— Замечательно!
Уже совсем стемнело, когда молодые люди, держась за руки, покинули танцзал. Арлетт спросила:
— Почему ты так редко бываешь здесь?
Сергей нахмурился:
— Не так-то легко быть художником лишь время от времени среди тех, кто посвятил всю жизнь искусству. Я никогда не смогу вернуться сюда в полном смысле этого слова.
Арлетт схватила его за рукав пальто:
