Долгий, долгий сон - Шихан Анна (серия книг .TXT) 📗
«Ты настолько привыкла к тому, что тебя отвергают?»
«Да нет», — быстро написала я. Потом вспомнила все школы, которые посещала, всю прислугу, сменявшуюся в нашей семье, и все разы, когда папа просил меня оставить его в покое. «Да», — отстучала я.
Последовала короткая пауза, а потом Отто ответил:
«Я тоже».
Я не знала, что написать. Прошла целая минута, после чего Отто добавил: «Мне очень жаль, что я не могу поговорить с тобой. Честное слово, я не пытаюсь тебя оттолкнуть! Я рад, что мы переписываемся».
«Мне жаль, что я тебя пугаю».
«А мне жаль, что в твоем сознании есть то, что меня пугает. Ты не знаешь, что это такое?»
«Нет, — написала я. — Но я могу объяснить, откуда берутся фрагменты наиболее ярких воспоминаний. Стазис замораживает последние мысли, поэтому они делаются более ясными и отчетливыми, чем остальные».
«У тебя очень много таких фрагментов», — заметил Отто.
Я сглотнула.
«Да, кажется».
«А что означают темные, колючие, закрытые места? Они совсем не похожи на эти яркие фрагменты застывших воспоминаний».
«Не знаю, — отрезала я. Честно признаться, я не была уверена в том, что стазис имеет какое-то отношение к темным местам в моем сознании. — Не думаю, что у меня есть провалы в памяти».
«Я тоже так не думаю. Эти эпизоды больше похожи на чувства».
«Может, это просто реакция на потерю всех, кто меня окружал?»
«Возможно», — согласился Отто, но я знала, что мы оба в это не верим. «Так ты признаешься Брэну?» — спросил он, меняя тему.
«Пока не знаю».
«Может быть, Мина даст тебе какой-нибудь совет? Она много раз помогала нам с Набики».
«Вот уж не думала, что у тебя могут быть какие-то сложности в любви!»
«Во многом для меня все проще. А во многом гораздо сложнее. Но Набики приходится тяжелее всего. Она очень переживает из-за наших отношений. Ее родители не одобряют этого».
«Почему?»
«А ты была бы рада, если бы твоя дочь встречалась с синим пришельцем?»
«Если бы он был такой же очаровательный, как ты, я была бы счастлива».
Отто снова помедлил с ответом.
«Ты знаешь, что я становлюсь лиловым, когда краснею? Джемаль дразнит меня».
«Он читает нашу переписку?» — в ужасе спросила я.
«Нет».
«Мне жаль, что я заставила тебя покраснеть».
«А мне нет. Спокойной ночи, Дикая Роза».
«Спокойной ночи, синий пришелец».
* * *
— Знаете что, — сказала я доктору Биджа. — Сегодня я хочу обратиться к вам за помощью.
— В каком вопросе? — спросила Мина, и лицо ее просияло.
— Как узнать, что ты влюбилась в кого-то?
Похоже, мой вопрос поставил ее в тупик.
— Прости?
— Как узнать, что я кого-то полюбила? В смысле, хочу с кем-то встречаться.
— Я не вполне уверена, что правильно поняла твой вопрос. Обычно люди просто знают об этом, и все.
Я насупилась. Честно говоря, я ждала от нее чего-то более полезного.
— Почему ты спрашиваешь об этом? Это связано с Брэном?
Я посмотрела на Мину.
— Как вы догадались? — спросила я, как идиотка.
— Методом исключения. Больше ты ни о ком не говоришь.
— Я больше ни с кем не говорю, — вздохнула я.
— Вот как?
Я покачала головой.
— Да. Ни с кем, кроме Отто. Но с ним мы не разговариваем по-настоящему.
— А больше ни с кем?
— Нет.
Порой меня ужасно раздражало, что вместо разговора она просто сидела и задавала мне вопросы.
— Я — занятная зверушка, — сказала я, как нечто само собой разумеющееся. — Я вне времени, вне досягаемости и вне интересов.
— Как тебе кажется, ты сумела хоть немного освоиться? — спросила Мина.
Я вздохнула. Честно признаться, все это время я изо всех сил старалась говорить с ней только о самых банальных аспектах своей жизни. Мы много говорили о моем рисовании. Обсуждали Патти и Барри, хотя мне было нелегко придумать, что бы о них сказать. Я ничего о них не знала. Они оставались для меня совершенно чужими людьми, с которыми я каждый вечер ужинала за одним столом.
— Не знаю.
— Что же заставило тебя задать мне вопрос? — поинтересовалась Мина.
— Мне кажется, что я люблю Брэна. Но это… не совсем так.
Я сама не знала, что хочу сказать, но Мина как-то догадалась:
— Не совсем так, как было с Ксавьером?
Я покивала.
— А как вы познакомились с Ксавьером?
— Мне было семь лет, — ответила я, но не стала продолжать. Иначе мне пришлось бы рассказать ей, что я тогда как раз вышла из очень долгого стазиса, и истощение оказалось настолько сильным, что целую неделю я могла только сидеть в саду, как кукла. А у миссис Зеллвегер, нашей соседки, был маленький сынишка. Ему было меньше года, он только-только учился ползать, и мать часто выносила его в сад, подышать свежим воздухом. Мне было всего семь лет, от долгого чтения у меня болели глаза, и мне совершенно нечем было заняться. Поэтому я стала возиться с малышом Ксави. Для меня не было большей радости, чем кидать игрушки в траву и ползать с Ксавьером. Мы хохотали без конца. Я сажала его себе на колени и рассказывала сказки, а когда он немного подрос, мы стали рисовать картинки в песочнице. Сад до сих пор был на прежнем месте, а песочница давно исчезла. Как и Ксавьер.
— Значит, вы знали друг друга очень долгое время.
— Да, — ответила я. — Но я не хочу говорить о Ксавьере.
— Хорошо. Как ты думаешь, ты расскажешь Брэну о своих чувствах?
— Вы думаете, я должна? — спросила я.
— Я не могу ответить на этот вопрос за тебя, — покачала головой Мина. — Как ты думаешь, ты должна ему рассказать?
Я вздохнула.
— Вся проблема в том, что я не знаю, что именно чувствую.
Что ж, здесь я могу подсказать тебе кое-что. Каждая любовь, каждая влюбленность — особенная. Всякий раз все бывает по-разному. Ни с кем и никогда у тебя не будет в точности того, что было раньше.
Я снова вздохнула. Трудно передать, как меня разочаровали ее слова. Значит, у меня больше никогда не будет пробного камня истины, и я навсегда останусь перекати-полем, без твердой почвы под ногами? Ужасная мысль. — Это может быть почти так же замечательно, — добавила Мина. — Но всегда иначе.
Я вздохнула. Но если так, то, может быть, это неотвязное, головокружительное смущение и звенящий восторг в самом деле были иной разновидностью любви? Или хотя бы ее началом? В таком случае, я хотела, чтобы Брэн узнал о моих чувствах.
Поэтому я ему призналась.
Глава 12
Весь следующий день принятое решение испуганной птицей билось у меня в груди. Я ведь даже не знала толком, как это делается. С Ксавьером все было так просто! Мы знали друг друга так долго, что наша любовь развивалась сама по себе. А теперь я очутилась в новом времени, и у меня не было ничего, кроме старых привычек. Однако в самом общем виде я представляла, что нужно делать. Спасибо голофильмам.
Я решила дождаться, пока мы останемся одни в моем лимо-ялике. Больше всего я боялась, что упущу Брэна после уроков. Мне казалось, что если Брэн уедет на школьном глиссере, я просто не выдержу еще одного дня ожидания. Поэтому я бегом вылетела с последнего урока и поймала Брэна во дворе, когда он уже собрался уйти с Набики и Отто.
— Хочешьподвезудодома? — выпалила я на одном дыхании.
Брэн так опешил, что не сразу расшифровал мой заданный на огромной скорости вопрос.
— Э… Хм. — Он посмотрел на Набики и Отто. Набики закатила глаза и отошла, а Отто продолжал внимательно смотреть на нас обоих. Вернее, на меня — в последнее время это вошло у него в привычку. — Да, наверное.
Его согласие вызвало у меня странную смесь облечения и ужаса. Первый барьер взят. Я уже знала, что скажу ему. С прошлого вечера я все продумала и повторила сотни раз. Но стоило нам с Брэном остаться наедине в лимо-ялике, как все мои домашние заготовки высыпались обратно во двор, оставив меня с пересохшим ртом и мокрыми ладонями.
