Сила самовнушения. Как наш разум влияет на тело. Наука и вымысел - Марчант Джо (книги читать бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
Крайне важно то, что в состоянии гипноза больные могут влиять на скорость, с которой желудок опорожняется в тонкую кишку (это оценивается в режиме реального времени при помощи ультразвуковой визуализации) {133}, а также на частоту сокращений толстой {134}. Считается, что мы не в силах на это влиять, как и на кровообращение, – что опровергли в своих опытах Олнесс и Касилья.
«Нельзя просто сидеть и твердить пациенту, что у него расслабятся мышцы, – говорит Уорвелл. – Находясь в состоянии повышенной внушаемости, люди делают с собой вещи, на которые не способны в сознательном».
В украшенном открытками кабинете Круикшанкс я спрашиваю бывшую стюардессу Николь о ее самочувствии во время гипноза. Она отвечает, что словно плыла. «Слушая Пэм, я представляю теплую воду бирюзового цвета. Приятную, залитую солнцем гладь. И как бы улыбаюсь внутри».
И гипнотерапия помогает? Николь говорит, что сначала не очень. Но последнюю неделю… Она умолкает и смотрит на нас, сияя, как будто намерена поделиться животрепещущей тайной.
«Случилось чудо, – сообщает она. – Живот уже разнесло до грудей. Боль не утихала. А сейчас – никакого вздутия. И я не принимаю обезболивающие». Она обращается к Пэм, готовая разрыдаться: «Дайте я вас расцелую! Я так настрадалась! Неделя без боли для меня уже чудеса!»
Николь собирается уйти, и Круикшанкс спрашивает, что еще произошло за неделю. «Рак вернулся», – невозмутимо отвечает та. Речь идет об опухоли на спине. Она в свое время исчезла, но появилась снова. «Соболезную», – говорю я, но Николь мотает головой. «Его вовремя обнаружили, – объясняет она. – Все в порядке». И указывает на живот: «Вот главная беда. Нет ничего больнее и разрушительнее».
Перед уходом она сжимает Круикшанкс в объятиях. Скоро на стене появится еще одна благодарственная открытка.
Когда я возвращаюсь из отделения гипнотерапии в кабинет Питера Уорвелла, тот начинает объяснять, что СРК вызывается не только тревогой и стрессом. Участвуют и другие факторы: гены, питание, кишечная флора, восприятие мозгом боли и, разумеется, состояние самого кишечника.
Он подчеркивает, что у каждого пациента эти факторы сочетаются по-разному. В одних случаях, как боли Эммы или метеоризм Николь, большую роль играет психологическая составляющая. В других – запор у Джины – она может вообще не иметь значения.
Уорвелл считает, что проблемы Джины больше связаны с неоднократными операциями, в ходе которых были повреждены нервы, необходимые для нормальной работы желудочно-кишечного тракта. Она подверглась не только гистерэктомии, ей удалили и желчный пузырь. «Искромсали все днище, – говорит он. – Неудивительно, что там начались неполадки».
Вот почему он настаивает на обязательном применении гипнотерапии вкупе с традиционными методами. Хотя она могла помочь Джине справится со стрессом, который был вызван симптомами, Уорвелл порекомендовал дополнить ее сильными миорелаксантами и слабительными, а если они не помогут – колостомией.
Меня поразило количество пациентов, направленных к Уорвеллу после операций на брюшной полости, – в тот день из десяти, с которыми я познакомилось, таких было не меньше семи. Он подтверждает, что это серьезная причина развития СРК. Если сместить или повредить кишку, ее чувствительность может повыситься и в мозг направятся усиленные болевые сигналы. Именно это часто и запускает СРК. В других случаях гастроэнтерологи прибегают к операции в надежде устранить симптомы, но кончается тем, что состояние пациентов лишь ухудшается.
«Хирурги запрограммированы оперировать, – говорит Уорвелл, – и это часто приводит к замечательным результатам. Если у вас аппендицит, холецистит или прободение кишечника, они спасут вам жизнь». Но когда у кого-то болит живот, они по умолчанию стремятся что-нибудь удалить. Увы, это нередко усугубляет проблему. «Намерения при этом самые хорошие, – продолжает он, – но если возникают структурные изменения кишечника с рубцами и спайками, то от этого не загипнотизировать».
Это напоминает мне о дилемме пациентов с синдромом хронической усталости, болезнь которых считают либо неизлечимой соматической, либо надуманной. Я спрашиваю Уорвелла, не происходит ли того же с больными СРК – не повисают ли они между двумя полюсами, сознанием и телом? Одних лечат как сугубо соматических больных, и хирурги вырезают им кишечник кусок за куском, а другим говорят, что вся проблема у них в голове. А им нужно лечить одновременно и тело и сознание?
Какое-то время Уорвелл смотрит на меня. «В самую точку», – соглашается он.
Может показаться, что после всего достигнутого Уорвеллу впору быть довольным выбранной карьерной стезей. Он разработал весьма эффективное лечение и помог тысячам людей, от которых отказались другие врачи. Бригады по всему миру выполняют рандомизированные проконтролированные исследования итогов применения гипнотерапии при патологии желудочно-кишечного тракта, и тоже с хорошими – пусть не всегда такими яркими – результатами {135}, – а недавний методичный обзор показал, что этот метод эффективен, а эффект – продолжителен {136}.
Благодаря таким данным британский Национальный институт здравоохранения и качества медицинской помощи (NICE), который одобряет применение тех или иных методов Государственной службой здравоохранения, теперь рекомендует гипнотерапию для лечения СРК в тех случаях, когда традиционное лечение безуспешно. Это один из немногих вспомогательных методов, поддержанных NICE, и единственный гипнотерапевтический, который рекомендован для лечения соматической патологии.
Но Уорвелл не радуется. Напротив, он глубоко разочарован. Несмотря на вышеуказанные испытания и рекомендацию NICE, многие британские административные органы, отвечающие за финансирование здравоохранения, по-прежнему отказываются поддержать этот метод, а на сайтах NHS [3] пациентов предупреждают, что анализ применения гипнотерапии при СРК «не предоставляет убедительных данных в пользу ее эффективности» {137}.
По мнению Уорвелла, одна из проблем заключается в том, что гипнотерапию не удается исследовать по тому строгому шаблону, который был разработан для проверки лекарств. Прежде чем порекомендовать ту или иную терапию, сторонники доказательной медицины знакомятся с результатами испытаний, проведенных двойным слепым методом, когда ни врач, ни пациент не знают, какое проводится лечение – настоящее или мнимое. При тестировании лекарственных препаратов это разумно, так как позволяет исключить, что они просто запускают эффект плацебо.
Однако загипнотизировать – или загипнотизироваться – без ведома субъекта невозможно. Поэтому аналитики и финансисты знакомятся с данными применения гипнотерапии при СРК, не находят результатов испытания двойным слепым методом и делают вывод о слабости доказательной базы. «Это чушь», – говорит Уорвелл. И если разумно оставлять пациентов в неведении при испытании лекарств, имея целью отделить химические эффекты от психологических, то при проверке таких методов, как гипноз, это бессмысленно, так как ожидания и вера участвуют в механизме действия этих техник.
Уорвелл утверждает, что аналитикам нужно принять доказательства, представленные бо́льшим числом моделей исследования, которые пригодны для тестирования телесно-сознательной терапии и при этом максимально близки к золотому стандарту. Например, можно прибегнуть к одинарному слепому методу, когда гипнотерапию тестируют в сравнении с подходящей контрольной группой, а симптоматику пациентов независимо оценивает исследователь, который не знает, какое лечение они получили.
