История Авиации 2004 05 - Журнал История авиации (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
Тут же началась агиткомпания о бесперспективности полётов «задом наперёд», а значит, мол, и жалеть нечего!.. И она дала свои результаты. Из всего нашего курса, насчитывавшего 150 человек, на отчисление пошли только пять самых отчаянных фанатов лётного дела. В их числе был и я. Нам тут же начали пророчить, что авиацию мы вообще больше не увидим, а мы в свою очередь ответили тем, что по новому расшифровали аббревиатуру ХВАУС — Хрен Вам Авиаторы Увидеть Самолёты. Затем, получив гражданскую одежду, будто специально припрятанную на такой случай, уже к вечеру оказались за КПП так и не ставшего для нас родным училища…
Вы никогда не ходили в тонких кожаных тапочках по асфальту? И не вздумайте. Уже через 3–4 часа в ваши пятки будто кто-то начнёт вбивать гвозди, после чего Вы начнёте ходить «на цыпочках». Вот так «на цыпочках» два дня я и проходил по Харькову.
Надежда, как известно, умирает последней. Одолжив у двоюродного брата, слушателя ХВАИВУ немного денег, долго не думая, сел на поезд и поехал в Кировоград, где находилась Военная авиашкола первоначального обучения лётчиков (ВАШПОЛ). Не знаю, на что я рассчитывал, ведь набор, судя по времени, закончился, но душа упрямо вела туда, где учат летать. Авось удивятся и примут. Нет, не удивились.
— Ты не первый, — ответили прямо на КПП. — Ищи аэроклуб, парень!
…Домой ехал «зайцем» и впроголодь — деньги закончились. Одет был легко и осенние холода проникали, казалось, в самую душу. «Как встретят дома?» — эта мысль не давала покоя. Хотя предугадать было не трудно — в семье кроме меня росли ещё два моих младших брата. Жили бедно, поэтому отец, бывший, кстати, радиоэлсктротехником, к моему решению отнёсся крайне отрицательно. Но я уже побывал «в людях» и в моей душе успели взойти ростки свободы и самостоятельности. Выбрав ближайший областной центр, где был аэроклуб (им оказался Брянск), я уехал туда.
В аэроклуб меня приняли. Оставалось устроиться на работу, ведь денег в семье хватало только на житьё и отныне кормить себя я должен был сам. Но тут меня подвёл возраст — 17-летнего на неполный рабочий день нигде не брали. Куда я только не обращался! И вдруг осенило, ведь был лозунг «Комсомолец — на самолёт!» и я направился в горком комсомола. Выслушали там меня очень внимательно, прониклись и попросили прийти завтра. На следующий день я с путёвкой горкома словно на крыльях летел на Брянский вагоностроительный завод. Но радость оказалась пре?кдевременной — не взяли по возрасту. Понуро я шёл к себе домой на улицу Лесную, где снимал крохотный уголок. Все мои планы рушились. Первый снег, медленно валивший крупными хлопьями, не доставлял никакой радости. Хотелось есть. Чувства безысходности, охватившее меня, комом подкатило к горлу и я, не выдержав, заплакал. Прошло столько лет, теперь можно в этом сознаться. Как и в том, что лётчиком я стал не благодаря, как у нас было принято считать, а вопреки — уж слишком часто судьба испытывала на прочность. Мне повезло, а сколько ребят сломались, так и не успев дотянуться до неба…
…Я шёл мимо железнодорожной станции, безучастно глядя, как всё вокруг покрывается белым пуховым одеялом. Сквозь снежную пелену взгляд выхватил несколько женских фигур — это была бригада путевых рабочих. «А вдруг!» — мелькнула в голове спасительная мысль и я направился к этим матерящимся тёткам, одетым в солдатские телогрейки и ватные штаны. Чем ближе я к ним подходил, тем роднее они мне становились. Так неожиданно мне улыбнулась удача, [а следующий день я был принят рабочим по ремонту железнодорожных путей, где проработал пять месяцев, вплоть до перевода на стационарный курс обучения в Брянском областном аэроклубе. С тех пор день авиации для меня не мыслим без дня железнодорожника и наоборот. Я их всегда отмечаю вместе. Два раза в год.
…Всю зиму работая на «железке» я забивал «костыли» в шпалы и получал 30 рублей в месяц. На кашу хватало, но без масла, а ведь весной предстояло пройти бЛЭК…
В моём положении имелся только один известный мне тогда способ поддержания здоровья — рыбий жир. Купив здоровую бутыль в аптеке, я начал пить по утрам по столовой ложке натощак. Вскоре мне уже на него смотреть было противно, но иного пути не было. Даже сейчас, когда вспоминаю его вкус, меня охватывает дрожь…
С детских лет не верил гадалкам и предсказателям. Но однажды произошёл случай, сильно пошатнувший мои убеждения. Как-то вечером нестерпимо захотелось есть. Я зашёл в ресторан пригородной железнодорожной станции, где работал на путях. Заказал гречневую кашу и чай. Напротив меня сидел мужчина лет сорока, с палочкой, по виду — фронтовик. Он внимательно, изучающее рассматривал меня. И вдруг неожиданно заказал пару кружек пива, предложив выпить с ним. Это была первая моя кружка пива, но запомнилась мне не она, а слова сказанные этим так и оставшимся для меня незнакомым человеком: «Ничего, паренёк! Сейчас тебе трудно, но пройдёт три года и тебя будет всё! И деньги, и девочки, и любимая работа.».
От пива на голодный желудок кружилась голова, но его слова врезались в мою память крепко. И точно: в 1960 году я закончил лётное училище, в кармане было первое лейтенантское жалование, а рядом находилась красавица-студентка, ставшая впоследствии моей женой… Может быть кто-то скажет, что это стечение обстоятельств, но так всё и было.
До сих нор с теплотой и признательностью вспоминаю начальника Брянского областного аэроклуба Героя Советского Союза подполковника Лагерева Аполлона Яковлевича, личное участие которого сыграло решающую роль в моей судьбе. Это по его настоянию я попал в Балашовское военно-авиационное училище лётчиков.
Первое построение курсантского состава аэроклуба в далёком 1956-м. Перед строем — начальник аэроклуба А.Я.Лагерев. Поздравив нас с зачислением, он сказал:
— Надеюсь, вы пришли в авиацию по зову сердца. А это значит, что отныне вы относитесь к той редкой категории людей, которые служат избранному делу не из-за денег, а по призванию. — Эти слова я запомнил на всю жизнь.
Здание аэроклуба представляло собой угловой дом с каланчой недалеко от центра Бежицы, пригорода Брянска. В конце марта нас переводят на полное гособеспечение, с проживанием в аэроклубе. В актовом зале убираем кресла и ставим железные койки. Старшиной аэроклуба назначен я — начальство, вероятно, учло мою двухмесячную «службу» в ХВАУСе. Назначение было безусловно неожиданным и лестным. Но следующий приказ изумил.
— Спать будешь на сцене, так тебе легче будет следить за порядком. Койку переставь немедленно.
Приказ начальника — закон для подчинённого. Далеко не сразу удалось убедить прославленного пилота пикирующего бомбардировщика (во время войны А.Я.Лагерев летал на Пе-2), что командир в кровати, да ещё на сцене — это что-то вроде шута для тех, кто находится в зале. На моё счастье ребята подобрались скромные, в основном из деревень и посёлков Брянской области, с детства уже влюблённые в небо. На занятиях жадно впитываем теорию и с нетерпением ждём лета. Летом полёты!
И вот, наконец, залитый солнцем аэроклубовский аэродром Бордовичи, на лётном поле которого выстроены в линейку, сверкающие лаком зелёные Як-18. В тщательной отделке угадывалась высокая технологическая культура. Кажущееся на первый взгляд обилие приборов в кабине немного настораживало. Оснащение машин было вполне на уровне — на каждой имелась радиостанция и радиополукомпас. Убирающееся шасси, посадочный щиток, винт изменяемого шага — всё это поражало наше юношеское воображение.
И вот я сижу в передней кабине «Яка» с бело-голубым бортовым номером 11, инструктор — в задней.
— Выполняем ознакомительный полёт по кругу. Мягко держись за управление, в мои действия не вмешивайся. Твоя задача — обжиться в небе. Взлетаем!
Чувствую, как сектор газа, сжатый в левой руке, пошёл вперёд. Двигатель ревёт на взлётном режиме. Но вот тормоза отпущены, и «Як», словно гончая срываясь с поводка, стремительно начинает разбег. Почти не ощутимо (это происходит словно во сне) машина отделяется от земли и только стук убранных колёс подтверждает реальность полёта.
