Беллмен и Блэк, или Незнакомец в черном - Сеттерфилд Диана (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно TXT) 📗
– Кажется, он в молодости жил в Уиттингфорде.
– Вот как? И он мог знать мою маму?
– Очень может быть.
Похоже, Уильям начал успокаиваться. Он еще немного поворочался в постели и затих. Наконец-то! «Ну вот, – подумала она, – теперь он уснет».
И он действительно уснул.
Роза надеялась, что ночь принесет ей какое-то облегчение. Но этого не произошло. Ее мать умерла, а она лежала в чужой постели с чужим человеком, считавшимся ее мужем. Теперь она была уже слишком измучена, чтобы заснуть, и слишком подавлена горем, чтобы плакать.
26
Как-то утром, во время завтрака, Роза распечатала только что полученное письмо и нахмурилась.
– Неприятности? – спросил Уильям.
– Умер мой дядя.
Ложка Уильяма зависла над овсяной кашей.
– Который из них?
– Дядя Джек.
Уильям и сам не смог бы себе объяснить то чувство радостного удовлетворения, которое он испытал, услышав эту новость.
– Когда похороны? – спросил он.
– В четверг. Но тебе там быть не обязательно. Ты ведь так занят с этим новым водоемом. Я сама в последний раз видела дядю Джека, когда была еще маленькой. Так что твое отсутствие никого не обидит.
Уильям проглотил овсянку.
– Ничего, я съезжу, выделю на это полдня.
Приятно было сознавать себя живым – с таким чувством и чуть ли не с нетерпением Уильям дожидался похорон. Странная антипатия к человеку, с которым он ни разу и словом не обменялся, исчезла при известии о его смерти, и, подъезжая к вичвудской церкви, Уильям испытывал душевный подъем, обычно не сопутствующий подобным печальным мероприятиям.
У дверей церкви кто-то стоял, словно его поджидая. Все тот же человек в черном! Уильям оторопело замер на месте. А человек смотрел на него с веселым, отнюдь не похоронным видом, явно развлекаясь замешательством Уильяма, как будто знал о его заблуждении насчет дяди Джека и намеренно ждал здесь, чтобы над ним посмеяться.
Когда же человек направился прямо к нему с очевидным намерением заговорить, Уильям испугался. Сию секунду он раскроет рот и скажет: «Ага, тебя-то я и ждал!» Эти слова были уже написаны на его лице, но тут к церкви подъехали новые всадники, и незнакомцу пришлось попятиться, чтобы дать им дорогу. Вновь прибывшие спешились и плотной группой пошли к дверям, увлекая с собой и черного человека, однако тот успел обернуться к Уильяму с этаким по-свойски небрежным кивком: мол, в другой раз, мне это не к спеху.
Кто-нибудь посторонний, заметив этот жест, счел бы его вполне дружеским, как в общении между добрыми знакомыми.
Но Уильям был этим взбешен.
&
Известна история куда древнее этой – о паре воронов (от грачей эти птицы отличаются только размерами), которые были спутниками и советниками великого северного бога. Одного ворона звали Хугинн, что значит Мысль, а второго Мунинн, что значит Память. Они жили на ветвях волшебного ясеня, где сходятся границы многих миров, и могли свободно пролетать из одного мира в другой, собирая знания для Одина. Другим тварям не дано перемещаться между мирами, но Мысль и Память летали, куда им вздумается, и возвращались с громким хохотом.
Мысль и Память имели большое потомство, которое унаследовало уникальные способности и сохранило немалую часть знаний двух воронов, передавая их собственным детям и далее по прямой линии родства.
Грачи, издавна вившие гнезда на дубе близ старого коттеджа Уильяма Беллмена, как раз являлись потомками Мысли и Памяти. Погибший грач был одним из их бесчисленных прапрапра-многажды-правнуков.
И в тот самый день, когда Уиллу Беллмену исполнилось десять лет и четверо суток от роду, грачи сделали все, что у них принято делать при гибели одного из своих. Затем они покинули это место. И больше не вернулись.
А дуб стоит до сих пор. Вы и сейчас можете его увидеть – да, прямо сейчас, в вашем настоящем времени, – но вы не увидите на его ветвях ни единого грача. Они не забыли о случившемся. Грачи созданы из мысли и памяти. Они знают все и ничего не забывают.
Раз уж речь зашла о воронах, стоит упомянуть слово, которое ассоциируется со всем их племенем: безжалостность. Хотя применительно к Мысли и Памяти это может показаться несколько странным.
27
– Великолепно!
Уильям Беллмен вместе с инженером и бригадиром строителей наблюдал, как начинает заполняться водоем. На входном шлюзе вода бурлила и пенилась, как будто удивленная своим новым направлением, но у дальней плотины она успокаивалась и лишь слегка рябила, уже прирученная. Это было впечатляющее зрелище. Тысячи галлонов воды, собранные здесь на случай засухи, смогут поддерживать работу предприятия и при обмелевшей реке, тем самым гарантируя стабильную прибыль.
Со стороны фабрики примчался запыхавшийся паренек.
– Другие дела подождут, – сказал ему Беллмен. – Я занят здесь.
Еще минут через двадцать паренек вернулся с извиняющимся видом.
– Миссис Беллмен сказала привести вас немедля. И чтоб я без вас не являлся.
Беллмен нахмурился. Больше всего на свете ему сейчас хотелось остаться здесь и своими глазами увидеть, как заполняется его водохранилище. Эту мечту он вынашивал много лет. Сразу после той первой встречи с инженером он долго стоял, глядя на водяное колесо, и уже тогда сообразил, что и как нужно сделать. И вот наконец это сделано!
Но Роза неспроста была так настойчива. Она знала о намеченном на этот день важном событии и не послала бы за ним по пустячному поводу.
Едва вступив в холл особняка, Уильям поморщился, уловив едкий, удушливый запах. Он завертел головой, пытаясь определить его происхождение, и тут по лестнице бегом спустилась Роза. Ее было не узнать: волосы растрепаны, лицо бледное и напряженное.
– Слава богу, ты пришел! – вскричала эта неузнаваемая Роза чужим, неузнаваемым голосом. – У Люси сильный жар!
– Ты послала за доктором?
– Он только что ушел. Сказал, что ее надо изолировать. То есть мы должны держать ее отдельно от всех домашних! – Голос Розы негодующе зазвенел. До этой минуты она сдерживалась, но теперь слезы хлынули ручьем. – Ох, Уильям! Он состриг ее волосы и бросил их в огонь!
Так вот откуда взялась эта едкая вонь.
Роза нервно вытерла глаза рукавом платья, а он поспешил ее успокоить:
– Ничего, волосы отрастут снова. Где она?
Узнав, что даже ему нельзя сейчас общаться с младшей дочерью, Беллмен взял во дворе лестницу, приставил ее к стене и добрался до окна детской комнаты. Внутри он увидел склонившуюся над кроваткой миссис Лейн – она вызвалась ухаживать за Люси, чтобы Роза могла заниматься остальными детьми.
Он постучал ногтями по стеклу, миссис Лейн распрямилась и посмотрела в его сторону.
Ребенок в кроватке не был той Люси, которую он знал. В первый миг его потрясла белизна голого черепа, а затем и неожиданная худоба девочки, хотя она не могла похудеть так быстро: ведь он видел ее не далее как вчера. В ней еще была сильна вера в доброту и милосердие этого мира, и она взглянула на отца с радостной надеждой, но затем поняла: он не войдет в комнату, чтобы избавить ее от страшных болей в голове, скривилась и вновь заплакала.
Это был солидный, очень громкий плач. Что и говорить, они с Розой произвели на свет сильных, выносливых и голосистых детей. Люси выкарабкается. Славная девочка!
Он сделал один шаг вниз, помедлил, еще раз вглядевшись в ее умоляющее личико, и затем спустился по лестнице.
Роза не находила себе места.
– Не могу смотреть на то, как она мучается. Я должна пойти к ней.
– Надо следовать указаниям доктора. Люси крепкая девочка. Миссис Лейн опытная сиделка. Все будет хорошо.
– Ты уверен?
Он взял Розу за руки и долго, не отрываясь, смотрел ей в глаза, пока она не перестала дрожать.
– Да, – сказала она, вздохнув и слабо улыбнувшись. – Ты прав, все будет хорошо.
