Идеальный любовник - Хенли Вирджиния (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
— Ладно, Лиззи. Мне нужно побриться, постричься и хорошенько поискать вшей.
Девушка хихикнула. Он выглядел таким немытым, что ему не было нужды и говорить о вшах.
— Если вы опуститесь в воду, они все всплывут.
— Прежде чем я залезу в воду, тебе придется снять с меня пару наручников, — спокойно заметил он.
— Так вот что вы прячете под плащом!
— Не бойся, Лиззи. Я не причиню тебе вреда.
Она увидела, как улыбка изогнула его губы, но не коснулась глаз. Служанка выпрямилась.
— Ладно, давайте, я вам верю, а другие бы не поверили!
Они по очереди трудились над ручными кандалами на его правой руке. Если бы они сковывали левую, Шон бы тут же справился с ними. Лиззи зачарованно смотрела, как он взял рашпиль в левую руку, крепко удерживая его обрубком большого пальца, и начал водить им вперед и назад, нимало не заботясь о том, что на коже появилось множество кровоточащих ссадин.
Наконец упрямое железо сдалось. Оковы неожиданно распались, и девушка отскочила в сторону, когда они упали на пол. Шон подобрал ручные кандалы, положил на стол и прикрыл плащом. Потом быстро разделся и ступил в ставшую чуть теплой воду.
— Ваша ванна остыла… Позвольте мне сказать, чтобы принесли еще горячей воды.
— Дай мне сначала испачкать эту… Судя по всему, мне понадобится еще одна ванна, чтобы избавиться от этой жуткой вони.
Лиззи удивилась, увидев его раздетым. Под лохмотьями оказалось сильное, гибкое тело, переплетенное твердыми мускулами.
— Не возьмешь ли ты бритву и не избавишь ли меня от этих диких зарослей?
Лиззи открыла бритву и встала у него за спиной. Когда она подняла его спутанные черные пряди, обнажилась шея и ей стало ясно, что он в ее власти. С растущей уверенностью она остригла волосы вместе со всеми вшами.
— Держу пари, вы можете кое-что рассказать, — осмелела она.
— Тебе не захочется слушать, Лиззи. — Его голос звучал ровно, но в нем чувствовалось, что ответ окончательный.
Когда девушка остригла его до такой степени, что кудри лишь едва спускались на шею, она принялась за спутанную бороду. Лиззи стригла осторожно, боясь подойти поближе.
— Я не кусаюсь, — заметил Шон мягко.
Лиззи заглянула в стальные глаза.
— Держу пари, что кусаетесь, — осмелилась она возразить.
— Ты смелая девушка, Лиззи, раз я тебе нравлюсь.
Она подмигнула парню:
— У меня крепкий желудок.
Тут он засмеялся, закинув голову назад, так что на шее проступили жилы, подобные корабельным канатам.
Когда борода укоротилась до полудюйма, Шон намылился и побрился. Глаза Лиззи одобрительно расширились. Незнакомец удивительно преобразился. Его лицо оказалось таким худым, что скулы выступили, словно острие сабли. Темные глаза горели от усердия. Он был настоящим мужчиной, и у нее громко застучало сердце. Просто воплощение Сатаны.
Шон О'Тул выбрался из грязной воды и обернул полотенце вокруг чресел.
— Позовешь подручного, чтобы он приготовил еще ванну?
Когда парень принес горячую воду, он дал ему денег и проследил за тем, как тот ушел. Тогда Шон взял ладонь Лиззи и вложил золотой соверен.
— Спасибо тебе.
Шон снял полотенце, вошел в чистую воду и опустился в нее. Ощущение было таким приятным, что он вздрогнул. Он взглянул на Лиззи, томно смотревшую на него:
— Присоединишься ко мне?
— Господи, я думала, вы уж и не попросите, милорд!
Пока он спал, взошло солнце. Лиззи неохотно вылезла из кровати, оделась и бросила восхищенный взгляд на спящего.
— Да уж, этот ирландец может кое-чему научить англичан, — вздохнула служанка.
Шон О'Тул спал сном праведника. Когда он проснулся, близился вечер и его выстиранная одежда лежала рядом с постелью.
— Лиззи, ты слишком добра. Пусть тебе будет хорошо в этом проклятом мире!
Шон оделся и закутался в плащ, чтобы скрыть поношенную одежду. Он осторожно завернул отрезанный большой палец в полотенце и взял сверток под мышку, а потом спустился в зал, чтобы утолить голод тарелкой тушеной баранины с ячменем, хрустящим хлебом и ланкаширским сыром. Он не помнил, чтобы ел что-то такое же божественное.
Лиззи сияла улыбкой и, к удивлению Шона, даже пару раз покраснела.
— Теперь вы уедете? — спросила она, надеясь, что он останется еще.
— Да, Лиззи. Но я никогда тебя не забуду.
Прежде чем уйти, Шон дал ей еще денег на прощание.
— С Богом, — искренне пожелала она.
О'Тул уставился на нее. Неужели девица на самом деле верит, что Бог существует?
Он отправился к портным на Корк-стрит — “Мужское платье. Мейер, Швейцер и Дэвидсон”. Когда он зашел в магазин и хозяева вопросительно посмотрели на него, Шон сразу же достал золото. Все сразу засуетились и изо всех сил старались услужить. Он оплатил весь комплект готовой одежды, включая чулки и туфли. Он сразу же переоделся во все новое, разрешив распорядиться своей старой одеждой по их усмотрению. Потом он заказал еще два комплекта, на день и для вечера. О'Тул все оплатил и сказал портному, что заказ должен быть готов к завтрашнему вечеру.
Когда он вышел на улицу, сгустилась ночь, и Шон не смог устоять перед ночным Лондоном. Он брел по улицам, знакомился с древним городом и наслаждался вновь обретенной свободой. Дойдя до Стрэнда, Шон вошел в отель “Савой” и снял номер. Посмотрев портье прямо в глаза, он объявил:
— Мой багаж прибудет только завтра. Я хочу, чтобы белье и полотенца меняли дважды в день. Будьте так любезны сообщить мне адрес и фамилию лучшего в Лондоне перчаточника и пришлите бутылку самого хорошего ирландского виски.
Шон Фитцжеральд О'Тул стоял перед зеркалом в своей комнате. Почти пять лет молодой ирландец не видел своего отражения. Он бесстрастно взирал на мужчину, смотревшего на него. Его юность ушла. Исчезла и округлость тела. Остались только кости и мускулы. Лицо стало совсем кельтским — смуглое, худое и опасное. Они превратили его в принца преисподней!
Часы пробили полночь. Шон запер дверь номера, прошел вниз по Стрэнду и отправился на Портмен-сквер.
Глава 12
Когда Джон Монтегью выбрался из оков сна, он сразу понял, что что-то не так. А когда почувствовал холодное лезвие ножа между ног, его ощущение переросло в уверенность.
Парень не осмеливался двигаться и даже дышать, опасаясь, что острие пронзит ему мошонку.
— Джонни-паренек, ты меня помнишь?
Он тут же вспомнил этот глубокий голос с ирландским акцентом, как будто слышал его вчера.
— Шон… Шон О'Тул. Господи, неужели снова ночной кошмар? — прошептал Джон Монтегью.
— Давай назовем это ожившим кошмаром, Джонни.
— Чего ты хочешь?
— Подумай хорошенько. Я уверен, что через минуту ты догадаешься.
Тишину нарушало только тяжелое дыхание Джонни. Наконец он заговорил:
— Ты хочешь отомстить.
— Ты умный малый, Джонни.
— Шон, мне очень жаль. В ту ночь я вел себя как последний трус. Я очень боялся отца и не осмелился противоречить ему. Я клянусь тебе, что не знаю, кто именно зарезал Джозефа, но это сделал либо мой отец, либо Джек Реймонд.
Темнота и молчание встретили его слова, поэтому он заторопился, заполняя пустоту:
— С тех пор я каждый день сожалею о том, что промолчал.
— Своим молчанием ты предал меня, но это был последний раз, когда кто-то меня предал и не заплатил за это.
— Я клянусь, что, если бы пришлось все начать сначала, я встал бы рядом с тобой и сказал бы правду!
— Я благодарю дьявола, что нам не придется все пережить заново, Джонни, потому что Джозефу не понравилось бы умирать во второй раз, а мне уж это точно не доставило бы удовольствия еще пять лет провести в плавучей тюрьме.
— Прости меня, Шон. Ты не представляешь, как я тобой восхищался, как поклонялся тебе и как ненавидел себя за то, что сделал!
— Если ты еще раз попадешься на моем пути, то потеряешь не только большие пальцы на руках, но и останешься без своего петуха и яиц, когда я с тобой покончу.
