Честь виконта - Санд Жаклин (читать книги без сокращений txt) 📗
– Благодарю вас, святой отец, за сказанное. Это действительно очень интересно. И статуя впечатляет.
– Ее сработал неизвестный мастер более ста лет назад. Она пережила все революции и перевороты, да так и стоит тут и радует прихожан… Что ж, вы выслушали меня, сын мой, со всем терпением, с которым юность слушает старость. Теперь спрашивайте, что вам хочется знать… Хотя не здесь. Пойдемте.
Следом за отцом Демаре виконт прошел сквозь ту самую боковую дверь в коридор, который заканчивался выходом на улицу. Солнечный свет после полутьмы церкви показался очень ярким. Простиравшаяся перед Сезаром лужайка обрывалась у лучистой ограды маленького кладбища, за которым жимолость и сирень переплетались над покосившимися крестами с оранжевыми пятнами лишайника, над утопленными в земле могильными плитами, чей покой хранят колокольчики и лебеда. У ограды стояла каменная скамья, чуть осевшая, словно мул под непосильной поклажей; летние ручейки после веселых июльских гроз вымыли у ее ножек переплетающиеся земляные полосы. Священник сел, и виконт уселся тоже, ощущая несвойственное ему умиротворение. Обычно церкви заставляли Сезара скучать; там было слишком много слов о Боге, столько, что иногда за ними терялся сам Бог. Но тут – тут очень мило и очень спокойно.
– Я слушаю вас, сын мой.
Виконт помолчал, а потом изложил священнику вкратце то, что происходило в последнюю неделю, начиная – вот забавный, ничего не значащий факт! – с двадцать четвертого июля, дня памяти святой Кристины, когда Сезар и заинтересовался этим делом. Рассказал о первых деяниях Поджигателя, о погибших, о том, что, по его мнению, между ними существует неуловимая связь – во всяком случае, Поджигатель ее видит. Отец Демаре слушал молча, изредка кивал, и его большая гордая голова медленно опускалась, а натруженные руки неподвижно лежали на коленях, обтянутых сукном сутаны.
– И я хотел расспросить вас, – закончил виконт, – о вашей прихожанке, баронессе де Менар. Возможно, то, что вы скажете, наконец прольет свет истины на эту историю.
Священник ответил не сразу, а когда заговорил, голос его звучал неохотно:
– Видите ли, сын мой, баронесса ходила ко мне исповедоваться, однако я даже после ее смерти не могу разглашать то, что она мне сказала. Это навсегда между ней, мною и Богом, и я унесу это с собою в могилу.
– Но ведь это может помочь поймать убийцу. – Бог никогда не был для Сезара достаточно весомым аргументом. – И предотвратить гибель других людей.
– И тем не менее сын мой… Баронесса не была совсем уж праведной женщиной; да и кто из нас безгрешен? Но разглашать ее дела я не стану.
– Очень жаль, – произнес виконт, – однако вы хотя бы можете мне сказать, было ли в ее делах хоть что-то, за что я мог бы зацепиться? Сейчас, когда вы знаете эту историю, – я все пытаюсь уловить связь.
Отец Демаре качнул головой.
– Я боюсь, что ничего такого, виконт, и даже не намекну вам, потому что намекать не о чем. Разве что… Вы все равно можете узнать это от слуг, так что я скажу вам, что по субботам баронесса тоже уезжала. Однажды я пришел к ней в неурочное время, ибо на следующий день должен был отправиться на собрание в Лион, но ее не оказалось дома, а затем она отчитала меня и сказала, что я не найду ее в особняке по субботам. Я всегда забавлялся, когда мне отчитывали женщины, – улыбнулся он, – к тому же исповедью это не было, оттого рассказываю вам.
– Значит, я прав, и эта связь все-таки есть! – пробормотал Сезар.
– Возможно, возможно. Однако что, если вы ошибаетесь? Многие любят наносить дружеские визиты именно субботним вечером. Пока вы не узнаете, где она бывала и где бывали все остальные, связь эта для вас бесполезна.
Виконт пристально взглянул на него:
– А у вас острый ум, святой отец.
– Я не жалуюсь, – отвечал священник с достоинством, – и желаю хоть чем-то вам помочь. Я думал о тех цитатах, что пишет Поджигатель в своих письмах.
– Да. – Сезар полез в карман за листками, однако отец Демаре жестом остановил его.
– Не трудитесь, я их запомнил… Итак, что же они говорят нам? «Вот, все вы, которые возжигаете огонь, вооруженные зажигательными стрелами, – идите в пламень огня вашего и стрел, раскаленных вами! Это будет вам от руки Моей; в мучении умрете». Это самая первая, и она была предназначена для господина де Шартье, если я не ошибаюсь.
– Вы не ошибаетесь, – подтвердил Сезар, не уставая удивляться прекрасной памяти старого священника.
– О чем здесь говорится? Думали ли вы?
– О возмездии.
– Не только. Обратите внимание: гнев Господень падет на тех, кто возжигает огонь. Это значит – обвинение в том, что человек пошел против Господа, против Его воли или же законов. Тот, кто возжег какой-то огонь, сошелся с дьяволом или совершил какую-то мерзость. Здесь подчеркнуто, что это воздаяние, и мучение – достойная кара для преступивших.
– Преступивших, – сказал Сезар, подавшись вперед, – здесь говорится о грешниках во множественном числе, хотя главный погибший – Шартье!
– Вот именно. Возможно, это было обещанием того, что убийства продолжатся? Что ж, давайте дальше.
– Ален де Ратте, и после его гибели…
– Да. «Если появится огонь и охватит терн, и выжжет копны, или жатву, или поле, то должен заплатить, кто произвел сей пожар». И это снова обвинение. Утверждение того, что грешник сам навлек на себя кару, сам вызвал огонь. – Отец Демаре говорил с большим воодушевлением – похоже, он и вправду со вчерашней ночи обо всем этом размышлял. Сезар был очень рад, что судьба свела его с этим человеком: священник гораздо лучше толкует Библию. – Но почему все это перечисляется в связи с господином де Ратте? Что это означает? Я не знаю.
– Я, пожалуй, тоже, однако обдумаю это на досуге.
– Тогда следующее. «Перед ним пожирает огонь, а за ним палит пламя; перед ним земля как сад Едемский, а позади него будет опустошенная степь, и никому не будет спасения от него».
– Это было после смерти Фредерика де Надо. Я знал его немного. – Сезар в задумчивости едва не откинулся по привычке на спинку скамьи, да вовремя сообразил, что спинки-то нет. – Первая часть понятна: огонь уже был перед ним, и после него тоже погибнут грешники; что же касается Эдема… Для Фредерика вся жизнь была развлечением. Он действительно считал, что живет в раю, и был счастливым и легким человеком. Кто-то, оказывается, хорошо его знал…
– Кто-то неплохо знал их всех, если уж усматривать связь, – сказал отец Демаре. – В таком случае последнее из известных мне, коль скоро это вам понятно. «Не уйдет от тьмы; отрасли его иссушит пламя и дуновением уст своих увлечет его». Я проверил, это действительно из книги Иова. Тут пламя увлекает одним дуновением, и мне видится в том некоторая странность. В Библии много говорится об огне, и есть еще цитаты вроде тех, что были раньше. О том, как огонь пожрет грешника. Но тут говорится о дуновении, не о казни, о том, что пламя увлечет…
– Увлечет, и грешник пойдет сам, – словно камень, уронил Сезар.
Внезапно кое-что встало на свои места, а жаркий день повеял осенней прохладой. Пожарные сказали, что дверь кабинета Жюльена де Буавера была заперта изнутри; виконт еще тогда подумал – неужели он не хотел выйти, не желал спастись? А что, если и вправду не хотел? Если заперся там, повинуясь некоему порыву или же – внушению…
Что же стоит за всеми этими поджогами? Внезапно виконту показалось, что он тронул одуванчик – а это оказался кончик хвоста спрятавшегося в зелени тигра…
– Вы о чем-то догадались, сын мой?
– Возможно. – Он решил не делиться с отцом Демаре этой догадкой: чем меньше случайный знакомый будет знать, тем лучше для него же. – Я не уверен, и мне нужно проверить это.
– А после вчерашнего пожара еще не было письма?
Сезар скривился.
– Ну, если и было, Сюртэ так просто со мною им не поделится. А журналисту потребуется время, чтобы его добыть. Так что тут на скорость рассчитывать не стоит. И все же… меня не оставляет странное чувство, святой отец. Как будто со мной играют.
