Сестры из Сен-Круа - Костелоу Дайни (полная версия книги txt, fb2) 📗
Они прибыли задолго до отправления, и когда лондонский поезд с пыхтением подкатил к станции, выпуская пар и дым под стеклянную крышу над платформой, носильщик, которого нашел сэр Джордж, отнес их багаж в пустое купе вагона первого класса. Они стояли на перроне, окруженные толпами солдат, прощавшихся с родными среди сваленных в кучи узлов и вещмешков. Шум и суета вызывали радостное возбуждение, и Молли почувствовала, как тянущая пустота в животе, не дававшая ей покоя все утро, сменилась этим заразительным предвкушением нового. Она жадно разглядывала все вокруг, но при виде женщин, стойко сдерживающих слезы расставания, тут же поспешно перевела взгляд на своих спутников.
Пока ждали свистка проводника, сквайр взглянул на Молли и добродушно сказал:
— А ваши родители не поехали провожать вас, юная Молли?
Молли покраснела, однако без заминки выдала заранее приготовленную ложь:
— Нет, сэр. Мы не захотели прощаться на вокзале. Дома попрощались.
Сэр Джордж одобрительно кивнул и, сунув ей в руку гинею, сказал:
— Это вам на дорогу, Молли, просто на всякий случай.
Молли взглянула на монету в руке. У нее никогда не было столько денег сразу.
— Ой, сэр, спасибо, сэр! — Молли кое-как изобразила смущенный книксен, и, когда она уже карабкалась по ступенькам в вагон, сэр Джордж прибавил:
— Позаботьтесь за меня о мисс Саре, Молли, и проследите, чтобы она не попала в беду.
Молли посмотрела на него испуганно и сказала:
— Боже мой, сэр, не могу же я указывать мисс Саре, что делать!
Сквайр улыбнулся и сказал:
— Нет, этого никто не может, но вы все-таки приглядывайте за ней.
По пути поезд несколько раз останавливался на разных станциях, и на первой же остановке в купе вошли три офицера. Увидев Сару и Молли, они извинились за вторжение. Один из них представился капитаном Джеймсом Шайнером и сказал:
— Простите, что приходится беспокоить вас, леди, но не позволите ли вы присоединиться к вам? Поезд сегодня чертовски переполнен.
— Конечно, прошу вас, — ответила Сара, и до конца пути у нее, по крайней мере, не было недостатка в интересных собеседниках. Молли, разумеется, не принимала участия в разговоре: она всю дорогу любовалась на сельские виды, мимо которых они мчались. Ее зачаровывали эти стремительно проносящиеся мимо картинки. Безымянные деревни, виднеющиеся вдали, лепились вокруг церквей, заводские трубы рисовались на фоне выцветшего осеннего неба, выбрасывая в него клубы дыма. Телеги медленно, тяжело тащились по узким улочкам, иногда мелькали сверкающие автомобили, летевшие со скоростью до сорока миль в час, один раз проехал полицейский на велосипеде, а потом женщина везла кого-то на инвалидной коляске. Молли казалось, что перед ней разворачивается бесконечный гобелен со сценками из жизни самых разных людей. Работающие в полях не обращали на проезжающий поезд никакого внимания, зато ребятишки на мостах и у шлагбаумов на переездах скакали и махали руками изо всех сил, и Молли, бросив через плечо быстрый взгляд на Сару, которая смеялась над чем-то с офицерами, помахала в ответ.
«Даже не верится, что мы уже в пути, — подумала она в радостном волнении. — Мы правда едем во Францию! Это будет самое большое приключение за всю мою жизнь, значит, надо постараться ни минуточки из него не забыть. Вот заведу такую специальную тетрадку и буду писать дневник — про все, что со мной произойдет».
В школе Молли приходилось читать чужие дневники, но, хоть ей и нравилась эта идея — записывать все свои поступки, ее собственная жизнь всегда казалась слишком обыкновенной и скучной, чтобы писать о ней, а что-то другое, не скучное, она ни за что не решилась бы доверить бумаге. Не могла же она писать о том, как отец обращается с ней и с матерью! Дома такой дневник и спрятать было бы негде. Но тут, в поезде, который нес ее в неизвестное будущее, ей захотелось сохранить все, что произошло в этот день, чтобы уже ничего не забылось. И внезапно в голову пришла простая и ясная мысль — дневник! Молли пообещала себе, что при первой же возможности купит тетрадь, несколько карандашей и начнет записывать.
На каждой станции в вагон вливались все новые группы военных, так что, когда поезд наконец подошел к Лондону, он уже был забит до отказа. Он медленно катил по окраине, и картинка за окном сменилась. Вместо полей и лесов — дома и другие строения, вместо деревень — разросшиеся во все стороны пригороды. Молли как завороженная смотрела на домики, тянувшиеся бесконечными рядами, стена к стене, на маленькие прямоугольные садики, упирающиеся прямо в железнодорожные пути. Оживленные улицы с домами или рядами магазинов, кое-где на углу возвышающиеся над ними церкви… Как же столько людей уживается здесь, в такой тесноте, прямо под боком друг у друга?
На Паддингтонском вокзале капитан Шайнер помог им найти носильщика, а затем такси, которое и доставило их на Карвер-сквер в Блумсбери, где жила вдовая сестра сэра Джорджа, леди Хорнер. Капитан спросил, нельзя ли ему будет навестить там мисс Херст, но Сара чувствовала, что встречу в поезде едва ли можно считать приличным знакомством, и выразила сожаление, что через несколько дней они уже будут на пути во Францию, а подготовка к поездке не оставит им времени для приема гостей. Капитан Шайнер, очевидно, принял это как отказ и пожелал им удачи во Франции.
Сара в ответ пожелала ему того же, и он, помогая ей сесть в такси, добавил:
— Вся Англия будет вам благодарна, мэм, — лихо отсалютовал, развернулся и растворился в вокзальной толпе.
Глядя в окно такси, Молли воскликнула:
— Ой, мисс Сара, я никогда не видела ничего подобного. Когда мы ехали в поезде, до Лондона было еще далеко, а я думала, что мы давно уже там — все дома и дома! А вы только посмотрите, что на дороге делается! И авто, и трамваи, и люди — сотни людей!
Сара рассмеялась.
— Это же столица, — сказала она. — Самый большой город в мире.
Но такой давки на вокзале не ожидала даже она. В последний раз она приезжала в Лондон с отцом и Фредди еще до войны. Тогда поезда уходили полупустыми, и толпа в главном вестибюле вокзала не была сплошь цвета хаки. Сара была очень благодарна капитану Шайнеру за помощь с багажом и такси, и ей не терпелось наконец оказаться в тетушкином доме на Карвер-сквер.
Карвер-сквер оказалась маленькой тихой площадью неподалеку от Британского музея, с огороженным садиком в центре, в тени высоких деревьев. Когда они вышли из такси, налетел сильный ветер, и листья, сорванные с веток, кружились вихрем и неслись по улице.
Сара поежилась и нетерпеливо сказала:
— Ну же, Молли, бегите к двери и позвоните, холодно здесь стоять.
Она расплатилась с таксистом и, обернувшись, увидела, что Молли выполнила ее приказ и что по красно-белым кирпичным ступеням уже спускается слуга, чтобы забрать багаж. Он взял Сарины вещи, а Молли пришлось самой волочить свой чемодан и еще несессер в придачу.
— Пожалуйте за мной, мисс Херст, — сказал слуга, поднимаясь по лестнице. — Мадам ждет вас.
У двери их встретил другой мужчина, постарше и гораздо более внушительного вида. Сара сразу узнала в нем знакомого ей по прежним визитам Робертса, дворецкого.
— Прошу вас, входите, мисс Херст. Мадам в гостиной. Позвольте взять ваше пальто?
На Молли он даже не взглянул, но Сара сразу сказала:
— Спасибо, Робертс. Как вы поживаете? Это моя горничная, Молли Дэй. Я не сомневаюсь, что вы позаботитесь о ней. — Она повернулась к Молли и произнесла надменным тоном, какого Молли никогда у нее раньше не слыхала: — Молли, идите с мистером Робертсом, а когда вам покажут, где вы будете спать, можете распаковать мои вещи. Я пришлю за вами, когда понадобитесь.
Сара отвернулась от Молли и двинулась к двери, которую Робертс распахнул перед ней. Молли проводила ее глазами, а затем, когда она исчезла в комнате с горящим камином, снова подхватила чемоданы и шагнула вслед за лакеем по имени Джон в тяжелую дубовую дверь, ведущую куда-то под лестницу.
