Восток, запад - Рушди Ахмед Салман (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗

— Англия, — сказал он, — всегда была для нас источником революционной мысли. Кем стал бы Пандит Неру, не случись в его жизни Хэрроу? Кем стал бы Ганди без английского образования? Даже самая радикальная идея отделения Пакистана возникла у будущих революционеров здесь, в колледже, где в числе прочего они научились считать эту страну второй матерью-родиной. Сейчас, смею заметить, когда статус Англии стал несколько ниже, снизился и масштаб подрастающих революционеров. Кашмирское государство! Бред да и только. Что же до поклонников Халистана, то пусть они не рассчитывают приблизить день своего торжества злодеяниями вроде подобных убийств. Напротив. Напротив. Мы вырвем с корнем эту заразу и… как это правильно по-английски? — расколошматим вдребезги.

Чеков сам удивился, заметив, что заговорил громко и даже поднялся. Он снова тяжело сел на стул, рассмеялся. Никто его смех не поддержал.

— Самое забавное, — быстро заговорил он, обращаясь к своей соседке, невероятно красивой и столь же невероятно юной жене Очень Крупного Бизнесмена, которому было лет семьдесят, — что это свое прозвище я получил, когда никто из нас еще не видел «Звездный путь». В нашей школе, знаете ли, не было телевизора. Этот фильм был легендой, долетевшей из Штатов, транзитом через Британские острова, до нашей милой станции под названием Дехрадун [52].

Потом кто-то раздобыл пару книжек в дешевой бумажной обложке и пустил по кругу, и не только их, а еще, например, неприличный романчик вроде «Леди Ч.» [53]. Начитавшись, мы поначалу дали прозвища почти всем, но пристали они только к двоим. Может быть, потому, что эти двое всегда ходили вместе и здорово подружились, хотя один был на год моложе. Хороший был мальчик. С тех пор мы стали Чеков и Зулу, как Лорел и Харди [54].

— Как любовь и свадьба, — произнесла женщина.

— Прошу прощения?

— Наверняка вы слышали, — сказала она. — Вместе, как молоко и каша. Или, если хотите, как гараж и машина. Обожаю старые песенки. Ля-ля-ля ля-ля что-то-там брат, ты ля-ля без матери ничему не рад.

— Да-да, теперь вспомнил, — сказал Чеков.

Через три месяца Зулу позвонил жене.

— Господи, куда ты пропал, я уже думала, что ты умер!

— Биви моя, успокойся, пожалуйста. Выслушай меня внимательно, жена моя, единственная моя любовь.

— Да. О’кей. Я уже успокоилась. Только плохо слышно.

— Позвони Чекову и скажи: состояние красное.

— Ай! Что такое с твоим состоянием?

— Пожалуйста! Состояние красное.

— Да. О’кей. Красное.

— Скажи: клингоны чуют запахи.

— Клингеры чу… запахли? Что это значит?

— Дорогая, пожалуйста.

— Всё, поняла. Записала — и то, и другое, я нашла карандаш.

— Скажи Скотти: пусть по моему сигналу сразу откроет шлюзы и спустит луч.

— Что за чушь! Ты что, даже сейчас не можешь не играть в эту дурацкую игру?

— Биви! Так нужно. Пусть спустит луч.

Чеков все бросил и кинулся к машине. Сначала, как было велено, он провел химчистку: дважды проехал по кольцевой развязке, проскочил на красный свет перекресток, свернул нарочно не туда, остановился, снова двинулся дальше, сделал несколько раз, сколько вышло, правый разворот, поглядывая, нет ли в потоке машин той одной, которая идет за ним следом, и, как Зулу, все время менял ряды. Убедившись, как мог, что за ним чисто, Чеков направился к месту назначенной встречи. «Закрываем Лена Дейтона, — думал он, — и быстренько готовим доклад для Ле Карре» [55].

Он свернул с дороги в рукав. Из тени деревьев вышел хорошо одетый, свеженький, будто только что из ванной, человек с застенчивой улыбкой на лице. Это был Зулу.

Чеков выпрыгнул из машины, обнял и расцеловал его в обе щеки, уколовшись о жесткую бороду.

— Я думал, тебе руку оторвало, кровь хлещет или, по крайней мере, хоть синяк под глазом, — сказал он. — А ты вырядился, как в оперу, разве что трости с накидкой не хватает.

— Миссия окончена, — сказал Зулу и похлопал себя по нагрудному карману. — Все вот здесь, все в порядке.

— Чего ж гнал про красный экран?

— Пронесло, — сказал Зулу. — Пошло по другому сценарию.

В машине Чеков открыл коричневый конверт и принялся читать списки, где были имена, даты и адреса. Информация оказалась лучше, чем он рисовал себе в самых смелых мечтах. Луч прожектора, включенного здесь, на безымянной стоянке при боковой дороге посредине Центральной Англии, высветил дальние пригороды и деревни в Пенджабе. Высветил темные фигуры, рассеяв скрывавшую их тьму.

Чеков тихо восторженно свистнул.

Зулу на пассажирском сиденье склонил голову в театральном поклоне.

— Поехали, — сказал он. — Не будем испытывать судьбу.

Они ехали по Среднеземью.

Когда машина свернула со скоростного шоссе, Зулу сказал:

— Между прочим, я решил уволиться.

Чеков выключил зажигание. Слева, в просвете между домами, были видны башни Уэмбли.

— Что? Экстремисты тебе промыли мозги?

— Не болтай глупостей, Чеков. Какие еще экстремисты нужны после убийств в Дели? Погибших сотни, может быть тысячи. Сикхов жгут заживо, снимают с них скальпы на глазах у детей. Убивают даже подростков.

— Нам об этом известно.

— Тогда, джи, вам должно быть известно и кто за всем этим стоит.

— Нет никаких доказательств. — Чеков повторил заявление полиции.

— Есть свидетели и фотографии, — сказал Зулу. — И нам об этом известно.

— Есть мнение, — медленно проговорил Чеков, — что сикхи обязаны заплатить за смерть Индиры.

Лицо у Зулу окаменело.

— Ты же меня знаешь и, надеюсь, понимаешь, что сам-то я так не думаю, — сказал Чеков. — Зулу, ради бога, давай, а? Давай всегда будем вместе?

— Конгресс не назначил комиссии, — сказал Зулу. — Несмотря на обвинения в соучастии. Я подаю в отставку. И ты должен сделать то же самое.

— Черт возьми, коли ты теперь такой радикал, — вскричал Чеков, — то зачем привез эти списки? Что ж ты бросаешь дело на полпути?

— Я сотрудник безопасности, — сказал Зулу, открывая дверцу. — Любой террорист для меня враг. А для тебя, при определенных обстоятельствах, выходит, что не любой.

— Зулу, погоди! — крикнул Чеков. — Тебе что, совсем наплевать на карьеру? А жена, а четверо мальчишек? А старые друзья? Ты что, знать теперь меня не хочешь?

Зулу был уже далеко.

Больше Чеков и Зулу не встречались. Зулу переселился в Бомбей, а так как спрос на охрану в этом бурлившем, богатом городе только шел вверх, то щит и меч Зулу не ржавели, и он не бедствовал. У него родилось еще трое детей, все мальчики, и Зулу живет с ними со всеми счастливо и по сей день.

Чеков же так и не женился. Однако никаких сложностей по пути наверх, которых он боялся, не случилось. Он поднимался быстро. Но потом, в мае 1991 года, Чеков случайно оказался в составе группы, сопровождавшей господина Раджива Ганди в поездке на юг Индии в деревню Шриперумбудур, где тот намеревался встретиться с избирателями. Людей из службы безопасности в группе было намеренно мало. Ганди считал, что на предыдущих выборах именно обилие охраны создало барьер между ним и электоратом. На этот раз он решил познакомиться с народом поближе.

Когда отзвучали положенные речи, Ганди вместе со всем своим окружением спустился с подиума. Шедший всего в нескольких шагах от него Чеков сразу заметил маленькую тамильскую женщину, которая вдруг выступила из толпы. Женщина взяла Ганди за руку и задержала его на мгновение. По тому, как она улыбнулась, Чеков мгновенно все понял, и понимание это полыхнуло в нем с такой силой, что время остановилось.

Тем не менее Чеков все же успел сделать несколько выводов.