Двенадцать стульев (полный вариант, с комментариями) - Ильф Илья Арнольдович (книги без сокращений TXT) 📗
Ипполит Матвеевич оглянулся. По темным углам зачумленной дворницкой вспыхивал и дрожал изумрудный весенний свет. Бриллиантовый дым держался под потолком. Жемчужные бусы катились по столу и прыгали по полу. Драгоценный мираж потрясал комнату.
Взволнованный Ипполит Матвеевич очнулся только от звуков голоса Остапа.
— Выбор неплохой. Камни, я вижу, подобраны со вкусом. Сколько вся эта музыка стоила?
— Тысяч семьдесят — семьдесят пять.
— Мгу… Теперь, значит, стоит полтораста тысяч.
— Неужели так много? — обрадованно спросил Воробьянинов.
— Не меньше. Только вы, дорогой товарищ из Парижа, плюньте на все это.
— Как плюнуть?!
— Слюной, — ответил Остап, — как плевали до эпохи исторического материализма. Ничего не выйдет.
— Как же так?
— А вот как. Сколько было стульев?
— Дюжина. Гостиный гарнитур.
— Давно, наверно, сгорел ваш гостиный гарнитур в печках.
Воробьянинов так испугался, что даже встал с места.
— Спокойно, спокойно. За дело берусь я. Заседание продолжается. Кстати, нам с вами нужно заключить небольшой договорчик.
Тяжело дышавший Ипполит Матвеевич кивком головы выразил свое согласие. Тогда Остап Бендер начал вырабатывать условия.
— В случае реализации клада я, как непосредственный участник концессии [121] и технический руководитель дела, получаю шестьдесят процентов, а соцстрах можете за меня не платить. Это мне все равно.
Ипполит Матвеевич посерел.
— Это грабеж среди бела дня.
— А сколько же вы думали мне предложить?
— Н-н-ну, пять процентов, ну, десять, наконец. Вы поймите, ведь это же 15 000 рублей!
— Больше вы ничего не хотите?
— Н-нет.
— А может быть, вы хотите, чтобы я работал даром, да еще дать вам ключ от квартиры, где деньги лежат, и сказать вам, где нет милиционера?
— В таком случае — простите! — сказал Воробьянинов в нос. — У меня есть все основания думать, что я и один справлюсь со своим делом.
— Ага! В таком случае — простите, — возразил великолепный Остап, — у меня есть не меньшие основания, как говорил Энди Таккер [122] , предполагать, что и я один смогу справиться с вашим делом.
— Мошенник! — закричал Ипполит Матвеевич, задрожав.
Остап был холоден.
— Слушайте, господин из Парижа, а знаете ли вы, что наши бриллианты почти что у меня в кармане! И вы меня интересуете постольку, поскольку я хочу обеспечить вашу старость!
Тут только Ипполит Матвеевич понял, какие железные лапы схватили его за горло.
— Двадцать процентов, — сказал он угрюмо.
— И мои харчи? — насмешливо спросил Остап.
— Двадцать пять.
— И ключ от квартиры?
— Да ведь это тридцать семь с половиной тысяч!
— К чему такая точность? Ну так и быть — пятьдесят процентов. Половина — ваша, половина — моя.
Торг продолжался. Остап еще уступил. Он, из уважения к личности Воробьянинова, соглашался работать из сорока процентов.
— Шестьдесят тысяч! — кричал Воробьянинов.
— Вы довольно пошлый человек, — возражал Бендер, — вы любите деньги больше, чем надо.
— А вы не любите денег? — взвыл Ипполит Матвеевич голосом флейты.
— Я не люблю.
— Зачем же вам шестьдесят тысяч?
— Из принципа!
Ипполит Матвеевич только дух перевел.
— Ну что, тронулся лед? — добавил Остап.
Воробьянинов запыхтел и покорно сказал:
— Тронулся.
— Ну, по рукам, уездный предводитель команчей! Лед тронулся! Лед тронулся, господа присяжные заседатели!
После того как Ипполит Матвеевич, обидевшись на прозвище «предводителя команчей», потребовал извинений и Остап, произнося извинительную речь, назвал его фельдмаршалом, — приступили к выработке диспозиции.
В это время дворник Тихон пропивал в пивной «Фазис» рубль, чудесным образом попавший в его руку. Пять слепых гармонистов, тесно прижавшись друг к другу, сидели на крохотном деревянном островке, морщась от долетавших до них брызг пивного прибоя.
Появлением барина и тремя бутылками пива дворник был растроган до глубины души. Все казалось ему превосходным: и барин, и пиво, и даже предостерегающий плакат: «Прозба непреличными словами не выражатся». Слово «не» давно уже было вырвано с мясом каким-то весельчаком. И эта особенность страшно смешила дворника Тихона. Дворник крутил головой и бормотал:
— Выдумали же, дьяволы!
Насмеявшись вдоволь, дворник Тихон взял последнюю свою бутылку и пошел к соседнему столику, за которым сидели совершенно ему не знакомые штатские молодые люди.
— А что, солдатики, — спросил Тихон, подсаживаясь, — верно говорят, что помещикам землю скоро отдавать будут? [123]
Молодые люди загоготали. Один из них спросил:
— Ты-то сам из помещиков будешь?
— Мы из дворников, — ответил Тихон, — а, буду говорить, помещик, положим, вернулся. И ему земли не дадут?
— Ну ясно, дура ты, не дадут.
Тихон очень удивился, допил пиво, опьянел еще больше и заболботал что-то несуразное про вернувшегося барина. Молодые люди насилу высадили его из-за своего столика.
— Барин, — бормотал Тихон, — медаль даст. Приехал мой барин.
— Ну и дурак же! — подытожили молодые люди. — Это чей дворник?
— Вдовьего дома. Бывшего Воробьянинского.
— Вернется он сюда, как же! Ему и заграницей неплохо.
— А может, вернулся — в спецы метит.
В полночь дворник Тихон, хватаясь руками за все попутные палисадники и надолго приникая к столбам, тащился в свою пещеру. На его несчастье было новолунье.
— А! Пролетарий умственного труда! Работник метлы! — воскликнул Остап, завидя согнутого в колесо дворника.
Дворник замычал низким и страстным голосом, каким иногда, среди ночной тишины, вдруг горячо и хлопотливо начинает мычать унитаз.
— Это конгениально, — сообщил Остап Ипполиту Матвеевичу, — а ваш дворник довольно-таки большой пошляк. Разве можно так напиваться на рубль?
— М-можно, — сказал неожиданно прозревший дворник.
121
…участник концессии… — Концессия (лат. concessio — разрешение, уступка) — официальное разрешение на заранее оговоренных условиях какой-либо предпринимательской деятельности, обычно предполагающей использование государственной или муниципальной собственности (строительство и эксплуатация заводов, железных дорог, рудников и т.п.), а равным образом само предприятие, организованное после такого разрешения. Выгодными концессиями советское правительство привлекало иностранный капитал, что широко обсуждалось в периодике эпохи нэпа. Бендер пародийно переосмысливает газетные публикации: предмет концессии — розыск и последующее использование имущества Воробьянинова, которое, согласно советскому законодательству, изначально подлежало национализации, а в роли иностранного инвестора — сам Воробьянинов, принятый дворником за эмигранта-парижанина, советскую же сторону представляет местный мошенник.
122
…Энди Таккер… — герой серии рассказов О. Генри о «благородном мошеннике». В СССР был весьма популярен сборник О. Генри «Милый жулик», выпущенный в 1924 году. Упоминание об Энди Таккере — еще одно косвенное указание на уголовную «специальность» Бендера.
123
…верно говорят, что помещикам землю скоро отдавать будут?.. — Шутка строится на очевидном тогда пародировании выступлений сторонников Л.Д. Троцкого, жестко критиковавших политику ЦК ВКП(б): льготы, которые получили в городе и особенно в деревне частные предприниматели, интерпретировались оппозиционерами как «начало реставрации капитализма». По мнению И.В. Сталина, на инвективы подобного рода следовало «отвечать лишь насмешкой», что и делалось. К примеру, в интервью «Беседа с иностранными рабочими делегациями», опубликованном «Правдой» 13 ноября 1927 года, Сталин иронизировал: «Надо полагать, что Коминтерн и ВКП(б) выдают с головой рабочий класс СССР контрреволюционерам всех стран. Более того, я могу вам сообщить, что Коминтерн и ВКП(б) решили на днях вернуть в СССР всех изгнанных из нашей страны помещиков и капиталистов и возвратить им фабрики и заводы. И это не все. Коминтерн и ВКП(б) пошли дальше, решив, что настало время перейти большевикам к питанию человеческим мясом. Наконец, у нас имеется решение национализировать всех женщин и ввести в практику насилование своих же собственных сестер». Таким образом, пьяный дворник лишь доводит до абсурда — по-сталински — тезис троцкистов, однако эпизод в пивной был все же исключен из романа.
