Творящие любовь - Гулд Джудит (библиотека электронных книг TXT) 📗
— Но почему же он не женился на вас? — Против своей воли Элизабет-Энн увлеклась рассказом. — Почему он женился на той, другой женщине?
— Потому что она предложила ему то, чего у меня не было. Я думаю, что у вас есть то же самое, что он хотел найти в своей бывшей жене. Только Лэрри заблуждался на ее счет. Он довольно долго ее переоценивал. Видите ли, Лэрри больше всего любит тайну. Его всегда интригуют люди, которые, по его мнению, больше скрывают, нежели показывают окружающим. Чтобы ему было что разгадывать. Но его жена провела его. Она хорошо держалась вначале, хотя он достаточно быстро обнаружил всю ее пустоту.
— И поэтому он с ней развелся? Именно потому, что она перестала быть для него загадкой? — сказанное шокировало Элизабет-Энн.
— Ну, это только часть их проблемы. Основной причиной послужил фильм, в котором она снялась. Лэрри счел его слишком непристойным и постарался скупить все имеющиеся копии. Она дико разозлилась и обвинила его в том, что он де мешает ее карьере и Бог знает в чем еще. В результате она-то и подала на развод.
— Так она была актрисой.
— Да, и очень талантливой. Вы, возможно, слышали о ней. Она недавно покончила с собой.
Холодок пробежал по спине Элизабет-Энн. Ее пальцы беспокойно зашевелились, а голос упал до шепота:
— Это не… — Она огорченно простонала: — Это не могла быть…
— Лола Бори. Она самая. — Робин покачала головой и грустно улыбнулась. Потом хлопнула в ладоши и оживилась: — Ну, хватит сентиментальной болтовни. Нам пора идти. Думаю, что обед вот-вот подадут. Уж я-то хорошо знаю этот дом. И подадут его без нас, если мы не поторопимся.
— Вы идите, — быстро сказала Элизабет-Энн. — И… спасибо.
— За что же это? — удивилась Робин.
— За то, что вы мне рассказали.
— О! Да это все ерунда. Если мы становимся друзьями, то нам не следует очень многое скрывать друг от друга. Разве не так? Я имею в виду, что немного тайн — это даже пикантно, но слишком много… — Робин покачала головой, поднялась с кресла и протянула руку Элизабет-Энн: — Пойдемте поедим.
— Я не могу — взмолилась та. — Я должна уйти…
— Ерунда. И слышать об этом не желаю. Вы остаетесь.
— Разве вы не понимаете? Я не могу смотреть ему в глаза. Только не сейчас.
— Почему? Вы все еще смущены его детской выходкой?
Элизабет-Энн молчала. Как ей объяснить, что ее унижение бледнеет в сравнении с тем, что она только что узнала? То, что Лэрри Хокстеттер был мужем Лолы Бори — той самой Лолы, в чьем самоубийстве она не могла хоть частично, но не винить себя, — все изменило. Теперь она знала, что не сможет взглянуть ему в глаза никогда до конца своих дней. Он явно радовался возможности посадить ее в лужу. Как же он должен ее ненавидеть!
Робин неправильно истолковала ее молчание.
— Не сердитесь на него за его шутки, — посоветовала она. — Я ведь уже сказала вам, что он со всеми так обходится. Он не нарочно выбрал вас. Кроме того, рано или поздно Лэрри подойдет и извинится. А вы не упустите такого случая. — И продолжила: — Я не собиралась вам этого говорить, но Лэрри послал меня за вами, потому что ему не хочется, чтобы вы ушли.
— Не могу этому поверить, — с горечью сказала Элизабет-Энн. — Ему просто захотелось еще меня помучить. Я этого не выдержу.
— Все не так, дурочка вы этакая, — ответила Робин со смехом. — Вы его покорили. А теперь идемте. — Она подняла Элизабет-Энн с кресла и улыбнулась: — Никому не повредит немного перекусить. И поговорить немножко. Вы это скоро увидите. Ни Лэрри Хокстеттер, ни Робин Морган не считают «нет» ответом.
Элизабет-Энн посмотрела ей в глаза:
— А вы не могли бы принять мое «нет»?
— Боюсь, что не могу. — Робин подтолкнула ее к двери. — Да, и еще одно.
Элизабет-Энн озабоченно подняла брови.
— Если мы собираемся подружиться, а я уверена, что так и будет, почему бы вам не начать доверять мне?
Элизабет-Энн коротко кивнула.
Если бы ей сейчас сказали, она бы не поверила, но именно так началась их дружба на всю жизнь.
Гости уже сидели за столом, когда вошли Элизабет-Энн и Робин. Элизабет-Энн не слишком уверенно смотрела по сторонам. Она была еще в большем замешательстве, чем раньше. Обед задерживался явно из-за их отсутствия.
Робин обернулась к ней и ободряюще улыбнулась.
— Соберитесь с духом, — весело прошептала она. — Мы должны быть важными. Если бы опаздывал кто-то другой, они бы уже начали. И, Бога ради, помедленнее. Это наш большой выход.
Она задержала Элизабет-Энн, заставляя ее идти медленнее, одновременно озаряя гостей своей царственной улыбкой, в которой не было и тени извинения.
Когда они подошли к столу, Элизабет-Энн заметила только два свободных места — слева и справа от хозяина дома. Да, ей не удастся легко отделаться, в панике подумала она. Лоуренс Хокстеттер постарался сделать так, чтобы она оказалась у него под рукой, живая мишень для града его шуток.
Ей казалось, что она никогда не дойдет до начала стола. В принципе, столовая была рассчитана на тридцать четыре персоны. Но если немного потесниться, а так и было в этот вечер, то за столом умещалось пятьдесят человек, локоть к локтю, но с достаточным комфортом. Так же как и в гостиной, высота потолка достигала двадцати футов, но здесь панели были расписаны так, что создавалось впечатление резьбы по камню, поэтому свод не казался чересчур высоким. Настенная роспись представляла пастухов и пастушек, классические кривоватые оливковые деревья, облака на розовом небе и пухленьких херувимов, резвящихся в воздухе. Под ногами расстилался чудесного рисунка обюссоновский ковер гигантских размеров. Стол шестнадцатого века освещали четыре хрупкие венецианские люстры, сияющие огнем тонких восковых свечей. Пятьдесят похожих стульев принадлежали эпохе Людовика XIV. Китайский фарфор был подлинным, а мейсенский с цветочным рисунком имел золотую кайму, уотерфордский хрусталь соседствовал с массивным серебром времен короля Георга.
Элизабет-Энн не сумела скрыть своего удивления при виде Лестера Лоттомэна и Марисоль, занимающих наименее почетные места почти в самом конце стола. Лестер явно не верил своим глазам, а на лице Марисоль, куда более выразительном, читалась чистой воды зависть.
— Сударыни, — сказал Лэрри Хокстеттер достаточно громко, так, чтобы все сидящие за столом его услышали, — я надеюсь, что мы не заставили вас спешить?
— Не волнуйся, дорогой Лэрри, — заверила его Робин. Она нагнулась, поцеловала его в щеку и села справа от него. — Я знаю, я ужасно тщеславна. Да и Элизабет-Энн такая же. — Она оглядела стол. — Зато наши носы не блестят.
— Действительно, не блестят, — ответил он. — Но наши чуют запах еды. Но я и представить себе не мог, что ты так беспокоишься о косметике, Робин. Лилии не требуется позолота.
— Что касается меня, то мне ее всегда не хватает, — ответила она, и оба вежливо рассмеялись.
Элизабет-Энн вдруг почувствовала, что ее напряжение спало. Никто и не вспомнил о ее поспешном уходе из гостиной. Речь шла только об их опоздании к обеду.
То, что последовало за этим, оказалось самым длинным обедом в жизни Элизабет-Энн, правда, при этом самым элегантным и чарующим. Лэрри Хокстеттер оказался на высоте — заботливый хозяин, прекрасный рассказчик, полный очарования и юмора. Робин прекрасно парировала его остроты, и они отлично друг друга дополняли.
Но Элизабет-Энн все больше и больше жалела свою новую подругу. Робин любила Лэрри, это бросалось в глаза, правда, как и то, что он не испытывал ответного чувства. Во всяком случае, с его стороны речь могла идти всего лишь о симпатии. И все-таки они казались лучшими друзьями, и оба старались втянуть Элизабет-Энн в разговор. Вскоре она уже не жалела, что осталась, и быстро изменила мнение о красивом хозяине дома.
— Лэрри вывозит своих поваров из Парижа, — сообщила Робин, как только подали первое блюдо — омаров в сливочном соусе, украшенных трюфелями, в фарфоровых чашках. — В этой стране им никто и в подметки не годится. Только надо дождаться десерта.
