Кофе для невлюбленных - Ролдугина Софья Валерьевна (список книг TXT) 📗
Благодушное мое настроение как рукой сняло.
— Опять играете в свои любимые игры, Эллис? Кто на этот раз приманка — бедняга художник? Или я?
— Эрвин, — без тени улыбки ответил детектив. — Но не беспокойтесь. За ним присмотрят.
Связаться с леди Клэймор было делом нетрудным. Напроситься на приглашение — уже сложнее. Рассудив здраво, я решила, что лучше сделать это при личной встрече. Недавно в разговоре моя подруга обмолвилась, что хотела бы посетить в понедельник выставку морских пейзажей, прибывших — всего-то на месяц с небольшим — с самого материка, из Марсовийской Республики. Раньше эта коллекция хранилась исключительно в Музее изящных искусств в Лютье и нигде более не выставлялась. И, конечно, леди Клэймор, ценительница редкостей, не могла пройти мимо такого события. Зная обычный распорядок ее дня, я предположила, что стоит навестить галерею д'Арви около одиннадцати часов — и не прогадала.
— Леди Клэймор, какая встреча!
Ленивое солнце вскользь огладило корону из волос цвета мёда и теплого янтаря и яркой искрой зажгло розовый бриллиант в фамильном перстне.
— Леди Виржиния, — скорее, утверждая, нежели приветствуя, улыбнулась старинная моя знакомая. — Добрый день. С каких пор вы заинтересовались искусством?
— С тех самых, как вы упомянули об этой выставке, — в тон ей ответила я. — Вы, полагаю, только что подъехали?
— Нет, уже возвращаюсь — на час пополудни у меня назначена встреча с портным, — небрежно взмахнула она веером. Я непритворно огорчилась:
— Право, жаль! Хотелось бы мне прогуляться по этим залам с вами вместе, — я повела рукою, указывая на черепахой прижавшееся к земле монолитно-серое здание галереи. — Где еще я найду такого искушенного критика, как вы?
— В любой второсортной газете, леди Виржиния, — со всей серьезностью ответила леди Клэймор. — По крайней мере, эти писаки судят об искусстве с такой уверенностью и непреклонностью, что мне начинает казаться, будто бы я в нем ничего не смыслю. Впрочем, и мне жаль, что сейчас мы не сможем поговорить, как прежде. Кажется, с каждым годом жизнь становится быстрее, и я за нею не поспеваю. Раньше хватало времени на все, да еще и оставалось, а теперь сложно найти один час для задушевной беседы.
— Как насчет среды? — быстро предложила я. — Например, около пяти вечера. Классическое чаепитие — весьма достойные декорации для встречи.
Светлые брови сдвинулись к переносице.
— Боюсь, что не получится, леди Виржиния, — через некоторое время ответила леди Клэймор, покачнув головой. Шелковые ленты на шляпке огорченно колыхнулись. — Я уже подумала и так, и этак, но выходит, что в среду у меня дела. Точнее, дела у моего супруга — заседание клуба Ярби, а на такие мероприятия мы традиционно сходим вдвоем. Если я оставлю своего драгоценногов одиночестве, он может и огорчиться.
— О, — я сделала вид, что задумалась. — Тот самый клуб… Хотелось бы взглянуть на него! Говорят, публика там весьма интересная. Жаль, что я не состою в этом клубе.
— Мы можем привести вас туда, как гостью, дорогая Виржиния, — мгновенно откликнулась она. Сожаление в моем голосе прозвучало для нее вызовом — и не такова была леди Клэймор, чтобы отступаться от трудностей. — Замечательная идея, к слову. И супруг мой не будет страдать от одиночества, и мы с вами наговоримся вдоволь. Да к тому же намечается любопытное событие — зеленый день. Каждый должен прийти в одежде цвета первых листьев, или мха, или фисташек — словом, в чем-нибудь зеленом. Терпеть не могу этот цвет, — она поджала губы. — В зеленом платье у меня лицо становится как у утопленницы.
Проговорив еще несколько минут и обсудив подробности, мы разошлись. Леди Клэймор отправилась изводить придирками своего портного, а я, побродив среди морских пейзажей с полчаса, вернулась к автомобилю. Искусство, за исключением, пожалуй, музыки, никогда не производило на меня сильного впечатления, несмотря на полученное в стенах пансиона образование. В литературе я предпочитала жизнеописания великих людей, исторические трактаты и труды по экономике. В живописи — спокойные пейзажи из тех, что прекрасно смотрятся в любом интерьере. В театре не разбиралась вовсе, пусть и могла перечислить всех самых модных актеров и режиссеров. Отца, помнится, это сильно расстраивало; леди Милдред же, напротив, посмеивалась и говорила, что практический ум нашей семье не помешает, а хороший вкус прививается лишь со временем.
Пожалуй, она была права.
Но так или иначе, искусство — явление вечное, оно могло и подождать. А вот насущной своей цели я вполне достигла. Не пришлось даже просить леди Клэймор о приглашении — она сделала все сама. Оставалась одна проблема…
Какое платье надеть?
— Леди Виржиния, вы просто ослепительны, просто ослепительны, — с раскатистым алеманским акцентом поприветствовал меня лорд Клэймор и склонился над моею рукой. Он был похож на супругу, будто брат — такой же светловолосый, слегка подслеповатый и полный живой энергии. За ним водилась забавная привычка повторять одно и то же выражение дважды, выделяя его второй раз голосом — например, «Прекрасный вечер сегодня, исключительнопрекрасный!»— Восхищен, вот право слово!
— Еще немного, и я начну ревновать, — насмешливо стукнула его по предплечью леди Клэймор веером. — Вы слишком пунктуальны для леди, — обратилась она ко мне. — Еще только без четверти четыре, а вы уже тут, поджидаете нас.
— Что поделать, если сегодня мне никак нельзя упустить своих проводников, — отшутилась я. — Приходится приезжать на место загодя и подстерегать вас в засаде. Однако время идет. Не стоит ли пройти и нам — в клуб?
Лорд Клэймор расхохотался гулко, как в металлическую бочку:
— Пора, конечно, уже пора! Ручаюсь, леди Виржиния, вы будете восхищены, даже если раньше с равнодушием относились к скачкам и всему, что с ними связано.
Клуб располагался на Ярби-стрит, при одноименной букмекерской конторе. Собственно говоря, он и вырос из стихийных бесед за сигарой между любителями рискнуть своими деньгами на скачках. Сигары обращались в пепел, а беседы тянулись и тянулись — мысль цеплялась за мысль, слово за слово, а жаркие споры разжигали аппетит. Предприимчивый букмекер сначала открыл веранду, где все, кто сделал ставки, могли присесть в плетеные кресла и дать отдых ногам. Потом особенно дорогим клиентам стали подавать чай с имбирным печеньем. Глядя, как легкомысленная затея обретает все больший успех, хозяин букмекерской конторы выкупил второй этаж особняка, обставил его недорогой мебелью, обозвал «клубом» и стал драть втридорога за «членство в клубе» — то есть за возможность выкурить сигару не на улице и не в парке, но в комфортабельных, цивилизованных условиях.
И вот теперь, одиннадцать лет спустя, Ярби превратился в респектабельный клуб с баснословно высокими взносами, что изрядно затруднило доступ в святая святых и сделало его достоянием только людей весьма и весьма состоятельных. Впрочем, если бы не расследование, вряд ли бы я заинтересовалась этим местом. Право же, в моей кофейне публика собиралась куда более изысканная. Да и интерьеры в «Старом гнезде» были оформлены с большим вкусом.
Здесь же царила вульгарная роскошь. И нынче она была облачена во все оттенки зеленого. Громоздились в беспорядке, как огромные замшелые валуны, кресла, обитые бархатом; полупрозрачное ламповое стекло напоминало молодую листву, сквозь которую просвечивает весеннее солнце; ковры в малахитовых разводах укрывали отполированный паркет, а стены были сплошь увешаны приторно-слащавыми пейзажами, изображающими цветущие луга, густые леса и затянутые тиной сонные пруды. Пожалуй, будь мое платье оттенком-двумя темнее, и я потерялась бы на этом фоне подобно леди Клэймор.
Впрочем, саму Глэдис это нисколько не смущало.
— О, просто глаз отдыхает, — иронично выгнула она бровь. — Вот когда здесь был день алого цвета, мне показалось, что я попала на пожар. А сегодня вроде бы можно и потерпеть, если, конечно, приказать своему вкусу замолчать.
