Легенда о седьмой деве - Холт Виктория (читать книги полностью txt) 📗

Он склонил голову набок и озадаченно посмотрел на меня.

— Вы много себе позволяете, моя прекрасная селянка!

— Я живу в доме священника, — ответила я. — И я получила там образование!

— Тра-ля-ля, тра-ля-ля, — издевательски промурлыкал Джонни.

— А теперь я хотела бы вернуться на бал.

— Без маски? Чтобы быть узнанной слугами? О, мисс Карлион!

Я повернулась и побежала прочь. Не было смысла возвращаться в бальный зал. В любом случае вечер был испорчен. Я понимала, что нужно вернуться в дом священника и тем самым сохранить достоинство.

Джонни бросился вслед за мной и схватил за руку.

— Куда вы идете?

— Я не вернусь на бал, остальное вас не касается.

— Значит, вы нас покидаете? Пожалуйста, не уходите! Я ведь просто пошутил, просто дразнил вас! Неужели вы не понимаете шуток? Вы должны непременно научиться этому. Я не хочу, чтобы вы покидали бал! Я желаю помочь вам. Вы сможете починить маску?

— Да, если у меня будет иголка и нитка.

— Я вам дам их, пойдемте со мной.

Я растерялась, ибо не доверяла ему. Но искушение вернуться на бал было столь сильным, что я не устояла.

Джонни повел меня к стене, увитой плющом, отодвинул ветви, я увидела какую-то дверь. Когда он толкнул ее, мы оказались в том самом обнесенном стенами саду. Прямо перед нами была стена, в которой когда-то обнаружили останки. Джонни вел меня к самому старому крылу замка Эббас.

Открыв массивную дубовую дверь, мы вошли в сырой коридор. На стене висел фонарь, от которого распространялся тусклый свет. Джонни снял фонарь с крюка и, высоко подняв его над головой, с усмешкой посмотрел на меня. Вид у него был довольно зловещий, мне даже захотелось убежать. Но я понимала, что, если сейчас убегу, мне уже не вернуться на бал. Поэтому, когда Джонни бросил «Идемте!», я последовала за ним вверх по винтовой лестнице с крутыми, стертыми за многие столетия ступенями.

— Мы в той части дома, которая раньше была женским монастырем, — глухо произнес Джонни, обернувшись ко мне. — Здесь жили наши девственницы. Жуткое место, правда?

Я не собиралась с ним спорить. Взобравшись наверх, мой спутник на мгновение остановился и осветил помещение. Я увидела коридор и целый ряд келий, а когда последовала за своим провожатым в одну из них, то обратила внимание на каменный выступ, вырубленный в стене. Вероятно, он служил жившей здесь монахине кроватью. Потом я заметила в стене узкую щель без стекла, видимо заменявшую ей окно.

Джонни поставил фонарь и ухмыльнулся.

— Ну а теперь нам нужно найти иголку с ниткой, разве не так? — спросил он и осклабился.

Я насторожилась.

— Уверена, здесь мы этого не найдем.

— Ну и ладно. В жизни есть вещи поважнее, уверяю вас. Давайте сюда маску.

Отказавшись, я отвернулась от него, но он быстро шагнул ко мне. Я могла бы всерьез испугаться, если бы не вспомнила, что этот юноша — всего лишь Джонни Сент-Ларнстон, который был чуть старше меня. Замахнувшись, чего мой спутник, конечно, не ожидал, я изо всех сил оттолкнула его от себя. Он неуклюже растянулся на полу, споткнувшись о фонарь. Это был мой шанс. Я кинулась по коридору, сжимая в руках злосчастную маску и напряженно всматриваясь в темноту, чтобы увидеть винтовую лестницу, по которой мы поднимались. Не найдя ее, я наткнулась на другую лестницу, ведущую вверх. И хотя я понимала, что, если хочешь выбраться из дома, не следует идти вглубь здания, у меня не хватило смелости повернуть назад — я опасалась вновь столкнуться с Джонни. Вдоль стены тянулась веревка, которая служила вместо поручня, а ступени были настолько крутыми, что подниматься, не держась за эту веревку, было очень опасно. Эта часть дома явно была нежилой, ею редко пользовались, но в тот вечер здесь на некотором расстоянии друг от друга развесили фонари — скорее всего, из опасения, что кто-то из гостей может случайно забрести сюда. Свет фонарей был довольно тусклым, он лишь указывал дорогу.

Я нашла такие же альковы, как тот, в который привел меня Джонни. Наконец я остановилась и прислушалась, пытаясь сообразить, куда идти дальше. Сердце бешено колотилось. Я настороженно оглядывалась по сторонам, готовая в любой момент увидеть плывущие ко мне призрачные фигуры монахинь — такое впечатление произвело на меня пребывание в одиночестве в самой древней части замка. Бал с его шумным весельем был где-то далеко — не по расстоянию, а по времени.

Мне нужно было срочно выбраться отсюда. Я осторожно направилась обратно, но когда оказалась в коридоре, в котором как будто бы не была раньше, внезапно почувствовала, что меня охватила паника. А вдруг, подумалось мне, они никогда не найдут меня и я останусь запертой в этом крыле навсегда? Словно меня замуровали заживо! Но они же придут за фонарями? Но зачем? Постепенно все фонари погаснут, один за другим, и никто не будет их снова зажигать — до следующего бала или приема в Эббасе.

Однако более вероятно, что меня обнаружат бродящей по дому. И узнают. И заподозрят в чем-то нехорошем — обвинят в том, что я пыталась что-то украсть. Они всегда с подозрением относились к таким, как я. Мне стало не по себе.

Я попыталась успокоиться и вспомнить, что я знаю об этом доме. Старое крыло здания выходило на обнесенный стеной сад. Значит, я нахожусь где-то там — возможно, недалеко от того места, где были найдены останки несчастной монахини. При мысли об этом я содрогнулась. В этих коридорах так мрачно! Голые стены, холодный каменный пол, не покрытый коврами, винтовые лестницы. Правда ли, что, если с человеком случается что-то ужасное, его дух навеки поселяется в том месте, где прошли последние часы жизни? Я представила, как несчастная монахиня шла по этим коридорам, когда ее вывели из кельи. Какое отчаяние переполняло, должно быть, ее сердце! Как ей было страшно!

Я взяла себя в руки, подумав, что мое положение в сравнении с тем, что довелось пережить несчастной девушке, было скорее комическим. Я не боюсь, убеждала я себя. Если необходимо, я честно расскажу, как попала в эту ситуацию. Леди Сент-Ларнстон тогда будет больше сердиться на Джонни, а не на меня.

Увидев в конце каменного коридора тяжелую дверь, я осторожно приоткрыла ее — и словно попала в другой мир. Пол устлан ковром, на стенах горят лампы. Я даже слышала звуки музыки — хотя и приглушенные, — которые не доносились в старое крыло.

Я вздохнула с облегчением. Теперь нужно отыскать дорогу в гардеробную. Там можно найти булавки. Я, кажется, даже видела их в небольшой гипсовой вазочке. Странно, но прежде мне не приходило в голову, что воспоминание о седьмой деве каким-то образом помогло мне успокоиться, — мозг был перевозбужден от непривычных вин и неожиданных событий.

Какой же этот дом огромный! Я замерла у одной двери в надежде, что она может вести в то крыло, где шумел бал. Потом осторожно повернула ручку и открыла дверь. Я тотчас задохнулась от ужаса: из-за приглушенного света в первый момент мне показалось, что на кровати лежит покойник. Мужчина полусидел, обложенный подушками. Его рот и один глаз были перекошены влево. Вид у него был совершенно нелепый. По злой иронии судьбы я увидела этого человека после моих странных мыслей там, в коридоре нежилого крыла. Я подумала, что вижу привидение, потому что лицо это было почти безжизненным. Потом мне что-то подсказало, кого именно я вижу. К моему ужасу, я услышала какой-то звук — его издала странная фигура на кровати. Я быстро захлопнула дверь. Сердце бешено стучало.

Человек, которого я видела на кровати, был бледной копией сэра Джастина. Меня ужаснула мысль, что такой сильный, здоровый, надменный человек может стать жалким, беспомощным инвалидом.

Наверное, каким-то необъяснимым образом я забрела в крыло, где располагались спальни владельцев замка. И теперь, если мне кто-то повстречается, нужно сказать, что я искала гардеробную и заблудилась. Я крепче сжала в руке порванную маску и, заколебавшись, на какой-то миг остановилась у приоткрытой двери. Заглянув внутрь, я сообразила, что это спальня. На стене тускло горели две лампы. Мне пришло в голову, что булавки могут быть на туалетном столике. Я оглянулась по сторонам — нигде не было ни души — и вошла в комнату. Действительно, на зеркале, на атласной ленточке, висела подушечка для булавок. Я взяла несколько штук и уже повернулась, чтобы покинуть комнату, как вдруг услышала в коридоре чьи-то голоса.