Магия в крови - Ветров Сергей (Ксенжик Сергей Михайлович ) (читать книги полные .txt) 📗
Но зря спешил: лича буквально вплавило в основание гранитного постамента, он вяло шевелил оставшимися тремя руками, пытаясь выбраться. Меня сразу очень заинтересовала судьба его магических предметов. Похоже, уцелели только обсидиановый жертвенный нож и череп, ну хоть что-то, давно пора начать собирать собственную коллекцию артефактов, у учителя их столько, что любой торговец артефактами отдаст обе руки за содержимое одного только зала. Присмотревшись, я понял, что черепушка, скорее всего, принадлежала вампиру, на это явно указывали немаленькие клыки-иглы, — ладно, пригодится, я засунул ее в безразмерный карман. Нож же был самым обычным, только невероятно древним, что очень и очень хорошо. Урок учителя по жертвоприношениям я помнил достаточно хорошо: «Эффективность жертвоприношения зависит не только от собственно жертвы, но и от того, чем ты эту жертву приносишь. Порой одна капля крови мага, добытая истинным клинком, стоит гекатомб жертв, убитых всякими дилетантами». При этом учитель смотрел так, что мне даже стало на секунду жаль этих самых дилетантов. Интересно, к исчезновению скольких темных сект приложил руку мой учитель?
Ну да ладно, подберем, пожалуй, этот ножичек, — не то чтобы я собирался заняться жертвоприношениями в ближайшее время, но вдруг пригодится? Так, что-то лич подозрительно зашевелился и обратил на себя мое внимание. О! Точно! Потренируюсь-ка я на тебе.
— А ну, лежи спокойно! Дай я тебя в жертву принесу!
Если кто-нибудь смог бы в этот момент прочесть мысли этого лича, то здорово удивился бы. Во всяком случае, находящийся там разум отнюдь не походил на разум обычного лича, так как мертвецы не могут бояться, этот же находился просто в панике, к которой примешивалась обида. Такую обиду испытывает вампир, когда схваченная им жертва, вместо того чтобы упасть в обморок, всаживает в сердце осиновый кол и начинает вслух обсуждать вкусовые достоинства вампирятинки.
Великий маг Аглх-нгх был в ужасе, а ведь все так хорошо начиналось! Когда он почувствовал активность своих узников, то даже обрадовался: за долгие века безделья он порядком заскучал. Используя остатки своей силы, одна из пленниц пыталась обратиться к кому-то на поверхности. И как ни странно, ей это удалось. Вскоре он почувствовал, что кто-то проник в храм. Тогда он натравил на нарушителя своих рабов, обычно это заканчивалось довольно однообразно: короткая схватка — и у него появлялся новый слуга. Но в этот раз пришелец оказался не чужд магии, и первый заслон был уничтожен.
Потеря нескольких рабов его не сильно взволновала. Он усилил второй заслон своими мертвыми сородичами. Но это не помогло, второй заслон тоже был уничтожен. Тогда он решил встретить его сам, душа столь сильного мага для него была лакомым кусочком. Сначала он убрал с его дороги самых сильных миньонов, но пригнал на замену толпы рядовых зомби, чтобы тот не заподозрил о ловушке и не повернул назад. После чего запасся артефактами, которые гарантировали ему победу над любым магом гладколицых. Ему необходимо его всего лишь измотать, после чего придет время для жертвенного клинка.
Но все не заладилось с самого начала, неведомый маг оказался адептом тьмы, а их Аглх-нгх боялся и ненавидел — именно в таком порядке: все, чего он не понимал, он боялся, а все, чего боялся, он ненавидел, именно поэтому он здесь и оказался. Поэтому вместо того, чтобы забрасывать противника слабыми заклятиями, он сразу использовал пламя стремительного времени, когда-то оно принесло ему немало побед, ведь от него не было защиты. Но его опасения оправдались, щит тьмы поглотил удар без следа. Что такое тысячи лет, промелькнувшие за мгновение, для предвечной стихии? Последовавший за ним удар молнии сбил руку, и пронзающее копье, напоенное ядом Нергала и взятое на всякий случай, прошло мимо цели!
Это заставило вспомнить далекое прошлое, тогда он был всего лишь рядовым магом племени и командовал отрядом пустынных рейдеров. Они напали на оазис ночью, когда все спали, к рассвету в живых осталась лишь знахарка, — Аглх-нгх никогда не упускал возможности поучиться магии, не брезгуя ничем, правда, довольно часто знания приходилось вытягивать пытками, да это нельзя было считать недостатком. Похоже, сегодня ему повезло, знахарка, прежде чем ее схватили, сумела подчинить себе одного из его воинов, и тот успел убить двух других, прежде чем был убит сам.
— Ну что, заговоришь сама или привести аргументы для развязывания языков? — Он кивнул в сторону большого костра, разожженного в центре оазиса.
— Я скажу предсказание для тебя.
Знахарка закашлялась и сплюнула комок крови.
— Ха, тебе сломали ребра! Долго ты не протянешь.
— Для того чтобы сказать пару фраз, меня хватит!
— Ну, тогда говори, это конечно же будет предсказание смерти?
— Нет, ты не умрешь.
— Да, это хорошая новость!
— Тебя ждет участь во много раз страшнее, вечное заточение, и направит тебя туда длинноухий чародей…
Это были ее последние слова, договорить ей не дал меч рейдера. И вот теперь он их вспомнил. Лишившись посоха и с трудом уворачиваясь от огнешаров неизвестного мага, он постарался рассмотреть его уши. Вот он спрятался в нишу, вот выскочил оттуда, прикрывшись от игл стужи неизвестной защитой, и во вспышке разряда он увидел его уши: у него, в отличие от остальных гладколицых, они были длинными и заостренными! Похоже, настало время последнего оружия — кровавой розы, взращенной из крови сотен жертв. Аглх-нгх начал читать слова древних и страшных чар, но закончить их не успел, волна испепеляющего пламени ударила в него, снеся все защиты, и сдула его назад, в ритуальный зал, как ветер сдувает песок с барханов. Он впечатался в расплавленный камень и барахтался там, как муха в паутине. А длинноухий подходил с жертвенным клинком в руках.
— Не делай этого! Я покажу тебе несметные сокровища! — прохрипел на языке гладколицых Аглх-нгх, надеясь выиграть несколько минут, пока подойдут его миньоны.
В мастерстве уговоров в свое время ему не было равных, не зря же его прозвали змееязыким. Но сейчас ему это не помогло, длинноухий его просто не понял. Он подошел, на секунду замер, произнес что-то на своем языке и всадил клинок ему в грудь. И Аглх-нгх услышал мурчащий смех, а его отчаянный вой, наверное, услышали во всех мирах.
Подойдя к личу, я задумался: кому принести его в жертву? Лунной танцовщице? Зачем ей сдался этот некромаг засушенный? А кого мы еще знаем? Этот не годится, этот перебьется… О!!! Придумал! Чей это храм, я не знаю, но имя одной местной богини мне известно!
— Прими же эту жертву, грациозная Баст! И извини, что она такая несвежая.
С этими словами я ткнул его ножом в просвет между ребер, легкий щелчок — и я ощутил, как в меня потекла магическая энергия, будто прохладный журчащий ручеек, предназначенная именно для меня. Она залечивала физические и магические раны, снимала усталость и восстанавливала силы, физические и магические.
Из блаженства меня вырвал смешок, причем, как всегда, он раздался за спиной. Я развернулся, держа наготове огнешар, хотя уже знал, кого увижу. Передо мной стояла, слегка покачиваясь с пятки на носок, кошкоголовая богиня, она с интересом рассматривала меня.
— Неплохо, неплохо, — промурлыкала она себе под нос и начала обходить меня по кругу.
Мне ничего не оставалось, как рассматривать ее в ответ, тем более посмотреть было на что: прекрасная фигура танцовщицы или фехтовальщицы, а из одежды…
Ну, в общем, после боя на лестнице она имидж явно не меняла. Вблизи это выглядело стильно, правда, впечатление портила кошачья голова. Стоило мне про это подумать, как она внимательно посмотрела мне в глаза, фыркнула и кошачья личина растворилась, оставив прелестное личико юной девушки со смуглой кожей, правда, глаза у нее остались кошачьими.
— Так лучше? — насмешливо осведомилась она, закончив обходить меня по кругу.
Надо ответить, как там учитель советовал говорить с богами? «Если это не наши боги, говори с ними, будто ни во что их не ставишь, вряд ли они решатся связываться с твоей покровительницей, в свое время она наводила шороху во всех подлунных мирах, да-а-а-а, было времечко». При этом его лицо озарялось такой мечтательной улыбкой, что меня бросало в дрожь.
