Красота по-русски (Я подарю тебе любовь) - Алюшина Татьяна Александровна (электронные книги бесплатно .TXT) 📗

Да и друзей истинных, на всю жизнь, приобрести именно там довелось – Вадима, Сашку и Ваньку.

Э-эх! Развеселое было времечко, невзирая на непомерные нагрузки.

Правда, с девушками у него трудно складывалось.

А казалось бы! Москвич коренной, симпатяга здоровый, добрый, надежный, как Кремль, лучший курсант училища, выставочный экземпляр генофонда страны, мечта любой барышни, а уж барышни провинциальной – и говорить нечего!

Да только как до знакомства доходило – ни тебе слова, полуслова, мычал что-то невразумительное, смущался и злился на себя. У мужиков уж по две-три подруги сменилось, секс практически регулярный, а он все «бе-ме», руки за спину.

Но на этот случай и имелись лучшие друзья, которые помогли расстаться с «девственностью» во всех отношениях, подсунув разбитную деваху, с которой Денис и прокувыркался три увольнительных дня вместо того, чтобы ехать домой к родителям. Оно вроде бы и замечательно, и познавательно, и «поздравляем со вступлением», да только барышня многоопытная, когда он уходил, посмеиваясь сказала:

– Теля ты, Денис, теля! Ни черта не умеешь, за что девушку надо хватать, не знаешь, как приласкать и завести тоже. Хорошо хоть у тебя «агрегат» всем мужикам на зависть и всегда «честь отдает», с этим тебе повезло. Ладно, научу всему, так и быть.

Учиться у нее Денис не стал и больше не встречался с гейшей образованной. Месяца через три познакомился с Галей.

Долго ухаживал, руководствуясь наставлениями друзей опытных, и остался у девушки в первый раз, когда Галины родители уехали куда-то на несколько дней.

Старался, а как же! Но вот засада, все у него в голове про «теля» крутилось. Галя посмеялась необидно и за год их отношений сама всему обучила, вызывая легкую настороженность своими умениями.

Надо было жениться.

Это как устав – священно! Во-первых, все курсанты перед выпуском торопятся жениться, мало кому улыбается в дальнем гарнизоне без женщины сидеть. А во?вторых, у них с Галей все к этому и шло прямым паровозом.

Но перед самой свадьбой и выпуском из училища Галя вдруг призналась Денису, что встретила другого, иностранца какого-то. Где встретила, черт знает, в Рязани в то время этого добра вроде как не водилось, но нашла где-то.

Повинилась, поплакала, просила простить и сгинула из его жизни. Денис простил, чего уж, да и понимал со всей ясностью, что любить-то не любил. Неприятно, но боли сердечной и обиды не переживал. К тому же закончили они училище – и тут в стране такое началось!

Абхазия – он отметился, горячие точки – побывал, а потом уж и Чечня.

Денис почти год там отвоевал, видел-перевидел такого, что с ума можно соскочить запросто, и он много чего делал непростого, что в страшных снах вспоминалось, народу потерял! А самого не зацепило ни разу, только шрамы на сердце оставило от потерь горестных, Ванька там сгинул, один из них четверых настоящих друзей.

Части, где служил Арбенин, оставалось дней десять до вывода на переформирование, когда на одной из «зачисток» его солдат наступил на противопехотную мину-ловушку.

Пацан, «чиж», первогодок, девятнадцать лет – скрежетнуло под ногой, и он замер!

Это все, кранты! Амбец!

Мальчишка плачет, трясется, обмочился с перепугу. Им по рации командуют: «Вперед, что застыли!», матерят почем зря, а они встали вокруг бойца, кумекают, что делать. А ни хрена тут не сделаешь! Капец парню! Стоит, плачет живой – а уже труп!

Мина заложена грамотно, по «чистой» тропе, по проверенному, значит, саперами проходу, видимо, успели заложить после саперов. И проход этот шел загогулисто так, мимо угла развалившегося дома. От самого строения осталось только кирпичное крошево, уцелел лишь огрызок угла из двух остатков стены, не выше полутора метров.

Пацана бы привязать к транспорту и дернуть – испробованное в Чечне средство, и спасало иногда, если сильно повезет. А тут никаких других вариантов! Дергать надо назад или в сторону. Позади, за спиной у мальчишки, угол дома, слева куча битого кирпича, справа есть просвет, но машина все же не проедет. Только вперед, а вперед – верная смерть, брюхом над эпицентром взрыва.

Арбенин присмотрелся и решил: деваться некуда, придется рисковать.

Натянули на пацана и закрепили между ног второй «бронник». «Бронник» сверху, «бронник» снизу, каска на шапку, ноги обмотали дополнительно ватниками, чтобы мелкие осколки застревали, – зажмурься и молись!

Обвязали веревкой, отошли трое бойцов, приготовились дергать, и тут Денис сообразил, что не выйдет! Солдатик-то на мине стоял правой ногой, и ему, чтобы отлететь грамотно, надо вместе с рывком веревки оттолкнуться от земли левой как можно сильнее. А она у него от страха смертельного и неподвижности задеревенела, дрожит!

Тогда старлей Арбенин пристроил с помощью бойцов на себя второй «бронник» на то самое причинное место, ушанку, сверху каску. Ноги прикрывать ничем нельзя, они двигаться должны, пружинить, поставил правую ногу между ногами пацана, обвязал их обоих веревкой, ухватил «чижа» за ремень.

– Давай! – скомандовал бойцам.

И помоги нам, Господи!

Раз, два, три – и оттолкнулся со всей возможной силы…

«Бронник», прикрывавший пах, был побит мелкими осколками, Дениса вроде серьезно не зацепило, только разворотило правую ногу, и пацан живой, но ступню и голень ему всю до колена, как мясорубкой, прошло.

Им повезло, медики недалеко находились. Пока бойцы накладывали жгут из ремня, кололи и бормотали: «Потерпи, командир, мы мигом!», медики уж и подоспели.

Когда с Дениса сняли остатки камуфляжных штанов, он посмотрел на месиво из мышц развороченных, крови, кожи и кусков торчащих костей и подумал: все, не будет у него ноги.

Ничего! Собрали, сложили, как веселые детские картинки пазлы. И мальчишку собрали, не ампутировали ступню, хромать будет всю жизнь, бегать-прыгать не придется, зато к мамке живой вернется! Медики тогда в Чечне чудеса творили – факт!

В госпитале, уже в Москве, Денис пролежал три месяца, перенеся такое количество операций, что после пятой и считать перестал. Вышел, и началась у него другая жизнь!

Списали его из армии подчистую – само собой, пенсию из «восьми копеек», как назвала ее мама, дали – иди, живи как-нибудь, теперь ты не наш, а только свой!

Физиотерапия, необходимые лечебные мероприятия, правда, бесплатно – расщедрилась на это Родина: лечись на здоровье и живи, если сможешь и как сможешь.

Денис жил, но не жил.

На работу его никуда не брали – и без калек безработных полно, выбирай любого! От болей в ноге он не спал ночами и метался, как зверь в клетке.

Он не видел ничего впереди, не понимал, что дальше! Он никому не был нужен! Ну, армии, это понятно, но ни государству, ни медикам – у них и потяжелее раненые есть, – ни самому себе! Середина девяностых! Полная безнадега!

Тогда вообще никто никому не нужен был, даже здоровые и молодые, ни уж тем паче калеки – прямиком в отбросы! Получалось, что очень зря он в той Чечне не сдох, был бы героем! Родителям медаль бы вручили, а может, и денег каких дали.

Да, родители!

Еще один повод пойти застрелиться!

Они оба вкалывали на нескольких работах, из жил тянулись выжить, прокормить семью и его, Дениса, иждивенца убогого. И мама плакала каждый день, смотрела на него больными жалостливыми глазами, а отец втихую на кухне в кулак слезы пускал и прикладывался к водочке! От безысходности глухой, беспросветной!

Денис не выдержал, удалил их от горя своего подальше. Ко всем невзгодам добавилась еще и бабушкина болезнь, вот Арбенин и уговорил родителей к бабушке переехать.

– Да куда же мы?! – сопротивлялась мама. – Ты же, вон, еле ходишь!

– Переезжайте, мам, бабушке уход нужен, а мне нет!

– А как ты жить будешь? А магазины, продукты, приготовить, постирать! Тебе помощь нужна!

– Справлюсь! – И первый раз за всю жизнь попросил отца: – Увези ее, батя.

Отец понял сына, и они переехали к бабушке. Поначалу мама приезжала каждый день, но Денис ее быстро отвадил и от приездов, и от звонков бесконечных одним своим вопросом: