Пансион благородных убийц - Митчелл Мередит (книги хорошего качества .TXT) 📗
Дафна Пейтон, подруга Эмили, всего лишь три месяца назад воссоединилась со своим мужем, пытавшимся уладить финансовые дела, занимая небольшой пост в одной из колоний. Джордж отсутствовал больше года, и подруги Даффи беспокоились, как пройдет их встреча. Дафна не была привержена догмату о супружеской верности, и возвращение Джорджа, с которым она часто ссорилась перед его отъездом, не могло стать для нее источником радостей. К большому облегчению Эмили и Джейн, мистер и миссис Пейтон в первое время как будто выглядели вполне счастливыми. Их поместье, как и лондонский дом, сдавалось, и Пейтоны собирались провести лето, разъезжая по своим друзьям, а к осени решить вопрос – возвращаться Джорджу в колонии или же поискать себе место в Лондоне.
Сейчас Дафна и Джордж проживали в Брайтоне вместе с семьей сестры миссис Пейтон, но, как и Соммерсвили, обещали вернуться к свадьбе Кэролайн и Филиппа.
Мысли о подругах отвлекли Эмили, и она едва заметила, что обед закончился. Доктор Вуд и Уильям единогласно решили не оставлять дам, и вся компания перебралась в гостиную. Музицировать было бы кощунством, и на свет были извлечены карты, лото и другие игры, которые позволили бы Гренвиллам и их гостям сосредоточиться на чем-то другом, оставив в покое убийство мисс Флинн.
Увы, все испробованные средства могли помочь лишь ненадолго. Эмили знала, каково это, постоянно мысленно возвращаться к случившемуся, спрашивать себя и тут же обращаться к провидению с теми же вопросами: почему это произошло и почему нельзя проснуться и увидеть, что вокруг царят мир и благоденствие, что недавние ужасы – лишь кошмарный сон, от которого можно избавиться, просто открыв глаза? Конечно, он будет напоминать о себе горьким привкусом во рту, неожиданно изменившимся видом какого-нибудь давно знакомого предмета или даже неясной тенью, едва видимой лишь самым уголком глаза. И все равно, сон останется только сном.
Только, увы, не теперь. Печаль и страх не исчезнут, как бы сильно ни хотел этого каждый из находящихся в гостиной. Остается лишь переживать это время, минута за минутой, час за часом, проигрывая в борьбе с явью, так и не ставшей сном.
Наступила ночь, но ни хозяева, ни гости не спешили расходиться, и миссис Рэйвенси не поглядывала на своих подопечных строгим взглядом, понуждая их отправиться спать. Диана зевала, почти не скрываясь, но не могла заставить себя встать и пойти в свою новую спальню, путь казался ей долгим и опасным. Бланш с рассеянным видом рассматривала обстановку комнаты, то и дело останавливая взгляд на лорде Гренвилле, а Полли держалась поближе к леди Боффарт, рядом с которой чувствовала себя увереннее.
– Что ж, думаю, нам пора отдохнуть. – Доктор Вуд понимал, что леди устали, но ни одна из них не готова взять на себя решение прервать и без того вялую беседу и предложить разойтись.
– Вы правы. – Леди Боффарт благодарно посмотрела на него и встала. – Если мы сегодня измучим себя скорбью, где мы возьмем силы на завтра?
– Вынуждена согласиться с вами, тетушка. – Эмили не без труда выбралась из своего кресла. – Сегодня мы все потрясены и едва соображаем, что говорим и делаем. Назавтра потрясение станет меньше, но придет осознание случившегося, и всем нам потребуется много сил, чтобы сохранять веру в высшую справедливость и поддерживать друг друга.
– Лучше и сказать нельзя. – Агнесс повернулась к девушкам: – Пойдемте, милые мои, я провожу вас в ваши спальни, и помните, теперь я буду совсем рядом с вами. Если кому-то из вас захочется поговорить или поплакать, станет страшно или одиноко – можете в любой момент дня или ночи прийти ко мне.
При этом миссис Рэйвенси посмотрела на Диану, которая внезапно покраснела и смущенно закивала.
«Она смущена, потому что все смотрят на нее, и старшие девушки могут втайне посмеиваться над ее страхами или ей есть что скрывать? Если бы дело было только в смущении! Девочка может быть в опасности и не понимать этого!» Эмили вышла из гостиной вслед за Дианой и миссис Рэйвенси, но они уже направились к лестнице, и она так и не смогла прочесть на лице мисс Кроу ничего более определенного.
Кто-то ведь должен что-то знать! Эта мысль не оставляла леди Гренвилл ни когда она сидела перед зеркалом, а Хетти расчесывала ей волосы, ни позже, когда Эмили готовилась ко сну, ни даже когда она читала вечернюю молитву.
– Не может быть, чтобы одной из девушек или кому-то другому в Торнвуде не было известно что-то о Бет. Девочка вовсе не казалась скрытной, а даже если у нее и были секреты, она поделилась бы ими с Дианой или мисс Вернон. Но первая лишь дрожит и плачет, а вторая уже никогда ни о чем не расскажет. – Леди Гренвилл устроилась поудобнее на подушках, но даже и не помышляла о сне. – Впрочем, почему бы и нет? Одна из них или они обе могли вести дневник, как веду его я, мои подруги и множество других женщин. Все вещи мисс Вернон Агнесс уже отдала родственникам бедняжки, а в том немногом, что было у Бет, уже покопались констебли, и, если дневник и был там, они, без сомнения, унесли его с собой. Надеюсь, если в нем было что-то важное, мы рано или поздно узнаем об этом от Миллза. Придется быть с ним полюбезнее… И все же, что такого могла совершить тринадцатилетняя девочка, чтобы вызвать такую ненависть? Нет, я не верю, что она украла что-то, или распускала сплетни, или сделала что-то еще столь же отвратительное!
Эмили представила Бет с ее доброжелательным любопыством и едва не застонала от горя. Каким злодеем надо быть, чтобы лишить жизни это дитя!
– Нет, я не могу предположить ничего другого. – Часы в холле пробили три, когда леди Гренвилл решила, что пора попробовать заснуть. – Бет удалось выведать чей-то страшный секрет, за это она и поплатилась. Ее погубило любопытство! Оно может погубить и меня, но я не успокоюсь, пока чудовище в человеческом облике не будет найдено и не понесет самую суровую кару из возможных! Так или иначе, если один человек замыслил скрыть какое-то преступление, всегда должен найтись тот, кто сумеет проникнуть в суть коварного плана и разоблачить его! Кэтрин Рис-Джонс пыталась представить убийство мисс Несбитт так, как будто это дело рук грабителя, захотевшего украсть ее ожерелье, а на самом деле это была ее месть брату. И нам удалось добраться до истины…
Тут Эмили внезапно замолчала. До сих пор она тихо говорила сама с собой, тишина комнаты давила на нее, а слова, произнесенные вслух, словно обретали форму, становились туманными образами, которые постепенно выдвигались из тени и рано или поздно должны были показаться ей простыми и ясными. Так все и произошло в ту минуту, когда она вспомнила об украденном ожерелье мисс Несбитт.
– То же самое! Как я не подумала об этом раньше, когда тетушка Розалин говорила об этом! Мы лишь предположили, что последовавшие одна за другой смерти двух девушек, которые жили в одном доме и тесно общались, не могут быть случайными, но очень быстро отмахнулись от этого предположения. Теперь же я как будто знаю наверняка – Элис убил не грабитель, кража сумочки лишь способ представить дело как нападение дерзкого грабителя! На самом деле… Что же случилось на самом деле?
Похоже, ей опять не заснуть. Эмили подумала было выбраться из постели и посидеть у раскрытого окна, чтобы ночная свежесть помогла ей сохранять ясность мысли, но прежде, чем подняться, она заметила на столике у кровати успокоительное средство доктора Вуда.
– Лучше, если я выпью настойку и усну, и тогда завтра смогу снова строить предположения, чем буду пугать гостей своим видом после бессонной ночи. А в том, что они явятся, можно не сомневаться!
Необходимость выполнять обязанности хозяйки Гренвилл-парка и поддерживать Агнесс и девочек, доверившихся ей, заставила Эмили остаться в постели и выпить настойку. Через четверть часа она по собственной воле поддалась зыбкой дремоте, мало-помалу окутавшей ее сознание, а еще через четверть часа леди Гренвилл крепко заснула. Она была не единственной, кто не спал в громадном доме в эту ночь и кого также дожидались капли доктора Вуда.
