Жонкиль - Робинс Дениз (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗

— Ты никогда не вернешь меня, — сказала она. — И ты не имел права приезжать в Риверс Корт.

— Мне очень жаль, что я прервал пасторальную идиллию между мистером... э... Уильямом Оукли и моей женой, — сказал он, растягивая слова.

Жонкиль задел его насмешливый тон.

— Не надо насмехаться над Билли, — сказала она. — Он мой друг.

— Я так и понял. И ты должна признать, что в данных обстоятельствах я вел себя очень хорошо. Я позволил ему излить его уверения в вечной готовности позаботиться о тебе и утвердиться в надежде, что ты дашь ему знать, когда почувствуешь потребность в нем. Я даже разрешил ему пылко сжимать твои обе руки, не выразив ни малейшего протеста.

Насмешливый голос резал ее, как ножом. Красная до корней волос, она смотрела на него, сжав руки.

— А почему ты должен протестовать? Даже если бы он целовал меня, ты не мог бы протестовать. По закону ты мой муж, но я презираю тебя. Я ненавижу тебя за то, что ты так бесстыдно обманул меня, и твои желания для меня ровным счетом ничего не значат.

Роланд мрачно улыбнулся.

— Ты презираешь и ненавидишь меня, не так ли, Жонкиль? Ну хорошо, ты не можешь оскорбить меня больше, чем ты сделала в Торки, когда уехала от меня в нашу свадебную ночь, поэтому говори, что хочешь. Что еще?

Она прикусила дрожащую нижнюю губу. Упоминание об их свадебной ночи почти лишило ее того самообладания, которое она так старалась сохранить. «Воспоминание об этом причиняет боль ему! А мне?!» — думала она с горечью. Он сам во всем виноват. Правда, его угрызения совести были, видимо, неподдельными и острыми... Но в ней бушевали чувства разочарования, разбитой веры, уязвленной гордости.

Как и Роланд, она решила быть сильной и приняла жестокую необходимость подавить чувства и любовь. Она совершила ошибку, теперь нужно постараться исправить ее. Добиться этого можно, только сохраняя холодную жесткую позицию, такую же упорную, как его позиция. Главное — проявить твердость.

— Он, кажется, хороший парень, этот твой друг Билли, — услышала она голос Роланда. — Я сочувствую ему, если он думал, что ты не замужем и лелеял надежды...

— Побереги свое сочувствие для других. Билли в нем не нуждается, — прервала она его. — А теперь, пожалуйста, прекрати насмешки и скажи мне прямо, зачем ты приехал.

Он угрюмо смотрел на нее какое-то время. Он, конечно, ожидал, что она будет суровой, но не настолько. Внезапно он почувствовал острые угрызения совести. Каким милым ребенком — беззаботным, счастливым, доверчивым — она была, когда он познакомился с ней и увлек ее. Как она изменилась! Она страдает из-за него. Он ненавидел себя за боль, которую видел в ее глазах.

— Жонкиль, послушай меня, — сказал он, и теперь в его голосе не было насмешки, только искренность. — Я люблю тебя; веришь ты мне или нет, мне сейчас все равно. Ничто не может изменить этого факта. Я люблю тебя. Что бы я ни чувствовал вначале, когда женился на тебе, сейчас я люблю тебя и прошу тебя простить меня на этот раз.

— Нет, я не могу, — сказала она. — Я поверила тебе однажды, Роланд, но больше не могу.

Он продолжал упорно:

— Нет, ты можешь, ты должна, Жонкиль. Вернись ко мне, позволь мне служить тебе! Я готов на все, чтобы доказать, что я искренен.

— Ты можешь доказать это, только освободив меня от брачного обязательства, которое я дала, не зная, кто ты и что ты из себя представляешь.

— Нет, — сказал Роланд. — Я не могу освободить тебя, Жонкиль. Я хочу, чтобы ты вернулась. Я никогда не откажусь от тебя.

Она устало закрыла глаза, затем посмотрела на него долгим холодным взглядом.

— Ты сделал все, что мог, чтобы разрушить мою жизнь и разбить мое сердце, — сказала она. — Теперь ты собираешься усугубить зло, мучая и преследуя меня?

— Боже, — сказал он тихо. — Ты до такой степени презираешь меня, Жонкиль?

Она отвернулась от него, боясь продолжать этот разговор. В течение последних суток она приложила столько усилий, чтобы оградить свои чувства стеной льда и сдержанности, и в какой-то мере преуспела в этом. Но чувства продолжали жить и за этой, увы, непрочной стеной. Она знала, что чувствам ничего не стоит пробить брешь в стене и затопить все ее существо. Прежде она обожала Роланда. Он был для нее богом. Его поцелуи, его прикосновения обладали силой взволновать ее гораздо больше, чем она могла себе когда-либо представить. И она все еще любила его. В глубине сердца она жаждала его любви, страстного прикосновения его губ к ее губам. Но ничто на свете не заставит ее позволить ему сделать это! Она сказала ему, что ненавидит его... она будет ненавидеть его, вскоре вырвет кровоточащие корни истинного чувства, и цветок любви никогда не вырастет. Но сейчас, так скоро после божественного цветения, это было очень трудно, и, учитывая, что она так молода, так одинока, борьба шла против значительно превосходящих сил противника.

Жонкиль снова заговорила, не поворачиваясь к нему лицом:

— Ничего хорошего не выйдет из этого нового разговора, Роланд. Мы все обсудили в Торки. Пожалуйста, уходи. Я не хочу видеть тебя. Кроме того, если отец узнает, что ты здесь...

— О, да, то-то будет беда, — закончил он за нее. — Но мне безразлично, что скажет или сделает дядя Генри. Его оскорбления не трогают меня. Только твои.

— Ты заслуживаешь их.

— Совершенно верно, — он резко рассмеялся. — Ну, продолжай, оскорбляй меня, сколько хочешь. Это причиняет боль, но я не изменю своего решения вернуть тебя.

Голова Жонкиль раскалывалась от боли. Она почувствовала, что не выдержит, если не побудет одна и не отдохнет. Вдали от него она обретала силы. Но его присутствие натягивало ее способность к сопротивлению до точки разрыва.

— До свидания, Роланд, — сказала она тихо. — Я ухожу. Тебе лучше уехать из Чанктонбриджа. Я не советую тебе оставаться.

— Мои вещи в «Пастухе и собаке», — сказал он.

— Это ерунда, — сказала она, круто оборачиваясь и снова оказываясь с ним лицом к лицу. — Роланд, у тебя есть чувство приличия? Какое ты имеешь право так меня преследовать?

Улыбка чистой нежности, без всякой горечи, осветила его лицо. Он сжал ее руку выше локтя.

— О, Жонкиль, маленькая Жонкиль! Я не преследую, — проговорил он тихо, — я люблю тебя. Я хотел бы стать на колени здесь, на дороге, и целовать твои ноги, моя дорогая. Я не хочу беспокоить тебя, мне бы только получить еще один шанс завоевать твою любовь.

Щеки ее вспыхнули. Она покачала головой и выдернула руку. Она не могла допустить, чтобы он дотрагивался до нее. Затем она побежала от него по белой от инея дорожке к дому. Он видел, как она вбежала внутрь через сводчатую дверь.

Какое-то мгновение он стоял, глядя ей вслед, затем выбросил окурок и медленно пошел к дому.

Глава 10

Из зарешеченного окна библиотеки старая миссис Риверс увидела хорошо знакомую фигуру своего внука, быстро идущего по аллее по направлению к дому.

Старая леди была потрясена. Несколько раньше она видела, как бежала домой Жонкиль, и удивилась, почему девушка так спешила. Теперь она поняла. Роланд в Чанктонбридже, и даже осмелился появиться в Риверс Корте.

Ее первым чувством был страх, испуг. Если Генри увидит Роланда здесь, будет ужасный скандал. Она знала раздражительность, неуправляемость Генри. Не был ли именно его горячий нрав причиной нынешних несчастий? В слепой ярости он выгнал из дома своего молодого племянника. Что он может натворить сейчас, если узнает, что Роланд снова здесь, после своей дерзкой женитьбы на Жонкиль, избранной как орудие мести?

Старая леди тоже была по-своему сурова. Но, глядя на внука, которого продолжала любить в течение долгих печальных лет неизвестности и разлуки, она почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Любой ценой нужно предотвратить еще одну ссору между ним и ее сыном.

Она сама открыла входную дверь Роланду до того, как тот успел позвонить. Ее пергаментное лицо было бледно, а сжатые губы дрожали.