Чистые пруды. От Столешников до Чистых прудов - Романюк Сергей Константинович (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Палаты В. В. Голицына в Охотном ряду
У князя насчитывалось множество драгоценных предметов — серебряные и позолоченные кубки, чаши, стеклянные, яшмовые бокалы; упомянута и библиотека, в которой было больше светских, чем церковных книг.
После ареста голицынское имущество конфисковали, и еще долгое время оно передавалось в самые разные места — монастыри, приказы, распродавалось, дарилось. Так, например, сохранился именной царский указ «об отдаче атаману донских казаков Фролу Минаеву за его службу кафтана князя Василия Голицина». Был он бархатный, «на пупках соболиных, опушок огоньки, кругом круживо золотное». А вот, скажем, картины и географические карты никому особенно были не нужны, и они распродавались на Гостином дворе. В числе их были живописные, золотом и красками изображения Богородицы, с ними и картины на холстах немецкой работы, «а на них писаны грады, и птички, и древа», а также «четыре части листов Света» (очевидно, карта мира).
Через шесть месяцев после ссылки Голицыных, 19 марта 1690 г., двор пожаловали детям имеретинского царя Арчила царевичам Александру и Матвею (стоимость его была тогда определена в огромную сумму 16154 рубля 10 алтын и 4 деньги). В нижних палатах дома поселилась супруга царя Арчила Екатерина Давыдовна, а верхние отводились для приезда царевичей: «Стоять им на том дворе, где ныне живет мать их царица Екатерина Давыдовна, и для того очистить и оттереть им верхние палаты». Домом долго владели князья Грузинские, в числе которых был Георгий (его обычно звали Егором) Александрович, прославившийся даже в жестокие времена крепостного права своим буйным нравом. О нем современники писали: «Совершенно дикий человек по своему нраву и поступкам; под его начальством было несколько разбойнических шаек, которые занимались грабежом на Волге». Он никого не боялся, делал наезды на соседей, грабил кабаки, следователей по жалобам третировал беспощадно, а то избивал. До нас дошли красочные описания его «подвигов»: «Схватя Иванова за волосы, вытащил вон и, стащивши с крыльца во двор, бил его по щекам кулаками и таскал за волосы, а побивши, велел прогнать без всякого удовольствия».
В роду князей Грузинских дом находился почти до конца XIX в., неоднократно горел, денег на восстановление его всегда не хватало, помещения сдавались внаем, и здесь помещалось множество лавок. Так, к примеру, в «Московских ведомостях» в 1833 г. объявлялось, что «в доме Князя Грузинского в лавке у Елиазара Иванова Бухарина продаются грузди мелкие 1-го сорта в банках и в кадках по 44 коп., красные рыжики в банках и в кадках по 50 коп. …пудами много дешевле, варенье сахарное и медовое, масло ореховое, маковое и конопляное по сходным ценам». В последнее время перед Октябрьским переворотом бывший роскошный дворец, а тогда обычный, внешне совершенно неказистый дом принадлежал купцу Д. Ф. Баракову, содержавшему в нем рыбную торговлю.
В середине 1920-х гг. голицынский дом, как и многие другие старинные постройки, стали реставрировать. Тогда сообщалось, что «археологическое обследование показало совершенно исключительный характер этого замечательного памятника гражданского строительства XVII века, с редким по тонкости убранством фасадов и полностью сохранившимся бытовым устройством внутренней части — лестницами, сводчатыми палатами и пр.».
Как вспоминал художник С. М. Голицын, «и засверкали красным кирпичом стены, белокаменные узорчатые наличники вокруг стен, белокаменные ряды сухариков и бегунков. И люди узрели такую жемчужину, что каждый, кто любил Москву, нарочно приезжал ею любоваться».
Но не тут-то было: на месте церкви и голицынского дома (а также стоявшего рядом дома боярина Троекурова) власти задумали построить большое здание Госбанка. Известный художник и искусствовед И. Э. Грабарь назвал эти предположения чудовищными: «Действительно, что может быть нелепее с точки зрения азбуки целесообразного городского строительства, как это ненужное строительное уплотнение и без того уплотненного центра… Не застраивать надо этот центр, а, наоборот, раскрыть его следует… разбив здесь сквер с чудесной единственной архитектурной перспективой. Когда этот сквер будет разбит, он объединит в одно целое как эти два замечательных дома (Голицына и Троекурова. — Авт.), так и соседний Дом Союзов, также первоклассный памятник архитектуры».
Главнаука считала, что «не только безусловно не может быть допущена сломка указанных строений, но даже и не должна быть допущена застройка их каким-либо новым зданием; весь район, включающий также Дом Союзов, несомненно, может быть использован для культурных целей, обогатив город новой достопримечательностью».
Но для советских чиновников все эти соображения были просто не нужны — они их не понимали и не хотели понимать. Дом Голицына был снесен.
Соперничал с великолепным голицынским дворцом соседний дом бояр Троекуровых, единственный дошедший до нас остаток большого живописного ансамбля, созданного в XVI–XVII вв. на берегу Неглинной напротив Китай-города.
Владельцы его были родовитыми Рюриковичами, а основателем рода считался князь Ярославский Михаил, по прозвищу Троекур. Самым известным из рода Троекуровых был князь Иван Борисович, чье имя часто встречается в описаниях событий в 1689 г. — борьбы царевны Софьи и ее сводного брата Петра, Милославских и Нарышкиных. Троекуров пристал к последним, и именно он объявил Софье, поехавшей к Троице-Сергиевой лавре, где укрылся царь Петр, чтобы она в монастырь не являлась, а если ослушается, то с ней будет поступлено «нечестно» (то есть не будет соблюдена честь ее, как члена царствующего дома. — Авт.). Пришлось царевне возвращаться в Москву, куда через некоторое время прибыл тот же Троекуров с приказом идти ей в монастырь. После падения Софьи Ивана Борисовича назначили главой Стрелецкого приказа.
Палаты бояр Троекуровых
Так как сын его, любимец Петра I Федор Троекуров, погиб молодым под Азовом, двор перешел к внуку Андрею, за которым он числился по переписным книгам Москвы 1738–1742 гг. Вдова его Екатерина Григорьевна вышла замуж за Никиту Федоровича Соковнина, за которым дом был в 1760-х гг. Это тот Соковнин, который, несмотря на близость к кружку Артемия Волынского, обвиненного в измене и при Анне Иоанновне казненного, отделался довольно легко: был не казнен, а сослан, но через год, с воцарением Елизаветы Петровны, возвращен из ссылки и пожалован чином генерал-майора. Умер Соковнин в 1770 г. уже генерал-аншефом.
В пожар 1812 г. старинные палаты сильно обгорели и частично разрушились. Их подправили, но во время ремонта не старались сохранить подлинную декоративную обработку — сбивали красивые наличники и растесывали окна. С 1816 по 1917 г. дом принадлежал Московскому мещанскому обществу, управлявшему одним из городских сословий — мещанами (это слово заимствовано из польского языка и означает «горожанин»). Оно сдавало его внаем под самые разнообразные надобности. Так, например, здесь помещалась гостиница «Лондон», в которой часто останавливались приезжавшие из деревень на своих лошадях помещики, а позднее во дворе гостиницы обычно стояли извозчики.
В 1920-х гг. реставратор П. Д. Барановский исследовал это здание и доказал, что палаты сохранились, но он, однако, не успел приступить к их восстановлению — тогда только выделили краской места, которые можно было бы восстановить в древнем виде. Вернулись к палатам в 1952 г. После археологических работ, исследования памятника в натуре, обмеров выяснилось, что основан он был не в XVII в., а в XVI в., и ранее принятая дата — 1691–1696 гг. — относится к надстройке третьего этажа и общей переделке всего дома боярином И. Б. Троекуровым. Здание складывалось постепенно, на протяжении многих десятков лет. В основании его находятся постройки XVI в., которые расширялись и изменялись и к которым по мере надобности пристраивались новые. Во время реставрации обнаружили гульбище, проходящее на уровне третьего этажа, бывшее, возможно, распространенной особенностью богатых домов.
