Красная сотня - Кожинов Вадим Валерьянович (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
К восьмидесятым годам XVIII века — то есть более чем за полвека до Шамиля — присоединение к России было завершено. И движение Шамиля было вовсе не борьбой против присоединения Чечни к России, а восстанием, основанным на социальных и религиозных идеях. Вполне аналогичные восстания то и дело происходили в XVII-XVIII веках и в коренных русских регионах империи, в том числе и восстания с ярко выраженной религиозной направленностью (как, например, старообрядческое Соловецкое восстание 1668 — 1676 годов). В связи с этим всецело понятна весомая роль русских перебежчиков в стане Шамиля: это были своего рода «пугачевцы» (не забудем, кстати, что и в восстании Пугачева участвовали вместе с русскими башкиры, татары и другие народы России; точно так же к Шамилю присоединялись русские).
Поэтому нынешние идеологи национального чеченского государства заведомо неоправданно выдвигают Шамиля в качестве своего предшественника; вполне ясно, в частности, что сегодня и чеченцы, и аварцы, осетины, кумыки, кабардинцы, черкесы, карачаевцы и т. д. безоговорочно отвергли бы проект своего слияния в один «кавказский народ»…
И нельзя умолчать о том, что — несмотря на все возможные возражения — Россия не ставила перед собой задачи «унификации» населяющих ее народов. В определенной степени это делалось только в отношении украинцев и белорусов, но лишь потому, что многие находившиеся у власти люди считали их по существу русскими (даже в справочниках указывалось тогда общее количество «русских» и уж затем называлось количество великороссов, малороссов и белорусов). Что же касается других, не являющихся славянскими народов России, никаких целенаправленных усилий для их «обрусения» не предпринималось. Было, правда, стремление приобщать те или иные народы к российскому православию (либо укрепить его — как, например, в Абхазии), но для этого Евангелие переводили на национальные языки.
В связи с этим обращу внимание на поистине удивительный парадокс: России постоянно предъявляются обвинения в том, что она — в отличие, скажем, от основных западноевропейских стран (Великобритании, Франции, Германии, Италии, Испании) — включает в свой состав множество народов; между тем по справедливости Россия заслуживает поэтому вовсе не хулу, а самую высокую хвалу! Ведь те, кто проклинает Россию за ее «многонациональность», попросту не знают или же не хотят знать реальную историю западноевропейских стран.
Здесь, конечно, невозможно говорить о судьбе многих десятков народов Западной Европы, почти или совсем исчезнувших под мощным давлением основных западных наций. Скажу еще лишь о том, что при восстановлении в 1918-м и — в большем размере — в 1945 году Польского государства, оказалось, что на входивших с конца XVIII века в состав Германии и Австрии польских землях поляков уже почти не было, между тем как на землях, принадлежавших России, их имелось гораздо больше, чем ко времени «раздела Польши»!
И можно с полным правом сказать, что нынешняя многонациональность России — неоспоримое свидетельство ее высокоположительных качеств.
Уместно обратиться в связи с этим к одному эпизоду из истории абхазской культуры.
Сын великого Дырмита Гулиа, Георгий, рассказал в своей книге об отце, как в начале творческого пути тот советовался с русским чиновником С. А. Алферовым, ведавшим в Абхазии народным образованием, вопрошая его о возможности создания абхазской литературы.
Согласно версии Георгия Гулиа, С. А. Алферов, сказавший «я уважаю эту страну и ее народ», вместе с тем выразил сомнение в том, что Дырмит Гулиа сможет осуществить свою мечту, и, более того, заявил ему: «…малые народности по доброй воле ассимилируются с великороссами. Этот процесс в цивилизованной империи неизбежен…
— Степан Александрович, — перебил его Гулиа, — только не разговаривайте со мной так, словно мы на собрании истинно русских…
— Дорогой, я слишком уважаю вас, чтобы обижаться. К слову сказать, союз истинно русских — это священный союз».
Георгий Гулиа пояснил здесь же, что «союз истинно русских» — это «черносотенная организация», и в его рассказе С. А. Алферов предстает как русский националист, противящийся созданию национальной абхазской культуры.
Не исключено, что «черносотенец» Степан Александрович действительно усматривал в будущем неизбежность обрусения малых народов России. Но Георгий Гулиа, к сожалению, умолчал в своем рассказе о том, что достаточно хорошо известно. Несмотря на свой «прогноз», С. А. Алферов постоянно и всемерно поддерживал дело абхазской национальной культуры. Об этом вспоминали видные деятели абхазского просвещения предреволюционных лет А. И. Чукбар, Н. С. Патейпа, А. М. Чочуа; об этом же с уважением сообщается в трудах позднейших абхазских историков и филологов — Г. А. Дзидзария, В. П. Пачулиа, X. С. Бгажба, В. X. Конджария и др.
С. А. Алферов «продвигал» и редактировал целый ряд первых абхазских книг (в том числе и тех, в создании которых участвовал Д. И. Гулиа) и даже сам написал «методические пособия» к вышедшему в 1914 году 2-му изданию «Книги для чтения на абхазском языке для абхазских училищ», составленной его постоянным сотрудником А. И. Чукбаром.
И в высшей степени характерно, что после Февральской революции возглавляемый грузинами «Сухумский Совет» выслал С. А. Алферова из Абхазии (см.: Дзидзария Г. А.Очерки истории Абхазии. 1910-1921)…
Полагаю, что «случай» с С. А. Алферовым много говорит о роли русских в судьбе населяющих Россию «малых» народов.
* * *
Я уже говорил о фактах самого жесткого подавления национальных устремлений абхазского народа после введения ее в состав Грузинской ССР. Ныне же постоянно раздаются голоса, утверждающие, что, в сущности, столь же прискорбна была жизнь чеченцев в составе РСФСР, а нередко в насилиях над чеченцами обвиняют прямо и непосредственно русский народ. При этом прежде всего имеется в виду выселение, депортация чеченцев в 1944 году.
Так, например, обвинениями, даже проклятиями в адрес именно русских переполнено изданное в 1993 году сочинение Георгия Вачнадзе «Горячие точки России». Нельзя не сказать, что этот автор в 1970 — 1980-х годах был одним из самых яростных обличителей не России, а Запада, сочинявшим так называемые «контрпропагандистские» книжки — «Антенны направлены на Восток» (1977), «Чужие голоса в эфире» (1981), «Покушение» (1987) и т. п. Забавно, между прочим, что его антирусская книжка издана при финансовой поддержке ФРГ — той самой ФРГ, которую он обильно поливал грязью. Странная всеядность у германских «спонсоров»…
В этой своей книжке товарищ-господин Вачнадзе не жалеет грязи для своих недавних соотечественников. Так, например, он заявляет, что все события в Абхазии — результат чисто карьерных «игр» абхазской «партийно-хозяйственной элиты» и что-де из-за «подстрекательской политики Ардзинбы Абхазия сегодня в руинах. Население бежало кто куда».
О русских же он пишет следующее: «Знаете ли вы о трагедии чеченского аула Хайбах? 27 февраля 1944 года карательный отряд НКВД, проводивший депортацию народа, согнал всех жителей в сарай и сжег их заживо. Вывозить людей из высокогорного аула было хлопотно. Чеченцы, вспоминая об этом злодеянии, говорят: это сделали русские. Хайбах будут помнить еще многие поколения чеченцев. Но и русские должны знать об этом».
Перед нами самая наглая ложь, какая только возможна. Вачнадзе едва ли мог не знать не раз публиковавшийся рассказ непосредственного очевидца упомянутого им чудовищного события — бывшего первого заместителя наркома юстиции Чечено-Ингушской АССР Дзияудина Мальсагова: «27 февраля к селению Хайбах начали собирать людей… В основном это были больные, дети, старики и женщины. Их собирали в конюшне… Начальник краевого управления НКВД, комиссар безопасности 3-го ранга Гвишиани отдал приказ поджигать. Я пришел в ужас… Подскочил к Гвишиани и говорю: «Остановите людей, что вы делаете?!» Гвишиани спокойно ответил: «Эти люди нетранспортабельны, их надо уничтожить…» Я вскричал: «Я буду жаловаться Берии» (тогда мы и не подозревали, что это за человек!). И услышал в ответ: «Это приказ Берии». (Берия находился тогда поблизости на Кавказе. — В. К.)… Меня и капитана Громова, который тоже выступил против организованного зверства, отправили под конвоем в селение Малхасты. Нас увозили, а этот ад еще продолжался».
