Плюс на минус - Громыко Ольга Николаевна (мир бесплатных книг txt) 📗

Мы тронулись. Правда, по сравнению с предпоследними и последними стартами этот сдвиг с места явно заслуживал отдельной награды: мы двинулись не плавно и даже не резким скачком, а целой серией рывков.

— Эй, — с тревогой спросила Лена, — а ты руль когда последний раз видел?

— Руль — давно! — Мимо пронеслась встречная фура. Следующая виднелась далеко, и я решился: нажал на тормоз, принялся быстро-быстро перехватывать баранку — и, к собственному восторгу, сумел-таки при развороте не улететь с шоссе. — А вот штурвал БМП — недавно!

И это было чистейшей правдой. Ну если не вдаваться в подробности о том, что мехводом я побыл всего два месяца, заменяя больного, и маршрут в эти два месяца был донельзя однообразным. Менялись лишь направления: капонир-окоп или окоп-капонир, а вот расстояние было величиной постоянной и равнялось четырнадцати метрам.

— Чувствуется! — процедила Леночка.

— То ли еще будет! — «ободряюще» заметил я.

В этот момент мы как раз проносились мимо подозрительной тачки. Дальний свет ее водитель и не подумал выключить, поэтому разглядеть сквозь ослепительные потоки удалось немного. Вроде бы мужчина… на черной, сравнительно новой «боевой машине воров».

Я покосился на зеркальце, и подозрения мигом превратились в твердую уверенность: «бумер» повторил только что проделанный мной маневр, наплевав на сплошную разделительную линию кусочками грязи и жженой резины из-под колес.

Ах, так?! Значит, играем в открытую?! Ну ладно — поиграем. Благо как раз мои знакомые места недалеко.

С Толбухина я свернул на Кнорина и следующие десять минут вовсю развлекался, петляя по улочкам, а порой и со свистом проносясь сквозь проходной двор. «Бумер» не отставал, более того — теперь, когда сомнений не было, его водила без труда сократил дистанцию до сотни метров.

— Ты, — развернулся я к Леночке, — хорошо пристегнута?

— Да.

Вид у фифы был весьма несчастный. Видимо, за последние минуты она уже не раз мысленно говорила своему автомобильчику «прощай»! То ли еще будет, ой-ой-ой…

На всякий случай я отодрал правую руку от руля и сам несколько раз дернул за ремень пассажирского сиденья.

— Ай!

Ремень был натянут хорошо, туго… и проходил удачно, между грудями… второй размер, приятная такая упругость и никакого бюстгальтера… ох, на фиг, на фиг сейчас эти мысли!

— Держись!

— Я сейчас кому-то так подержусь! — взвизгнула Леночка, но договорить не успела. Лучи фар «гольфика» высветили край обрыва, черноту за ним… а затем неторопливо начали опускаться вниз.

— Ой! Ой! Ой!

Четыре года назад я почти каждый день поднимался и спускался по этой лестнице. Тогда мне казалось, что ступеньки — маленькие, угол склона — тридцать градусов максимум, да и сама лестница не такая уж длинная. Сейчас же, летя вниз внутри обезумевшей жестянки, я был ничуть не меньше уверен в том, что лестница протянулась на добрый километр, наклон уж точно не меньше пятидесяти градусов, ну а следующая ступенька непременно подбросит зад «гольфа» так, что мы кувыркнемся через нос.

— Ой! Ой!

Чертова лестница все никак не заканчивалась, и, когда в конце концов чудо все же свершилось, я с трудом в него поверил. «Гольфик» выровнялся; опомнившись, я крутанул руль, выжал газ… мы метнулись вдоль улицы, влетели под арку между домами, затормозили… я вырубил зажигание и, выпрыгнув из машины, принялся осторожно, вдоль стены, подкрадываться к выезду на улицу.

«Бумер» стоял на краю склона, его водитель — черный силуэт на ослепляющем фоне ксеноновых прожекторов, — пригнувшись и уперев руки в колени, внимательно разглядывал ступеньки лихо преодоленной нами лестницы. Похоже, увиденное его не впечатлило — а может, наоборот, впечатлило, — но, постояв минуты две, он выпрямился и отошел от края. Затем до нас донеслись хлопок дверцы и басовитое гудение мотора, вскоре растворившееся в ночи.

— Думаешь, уехал? — услышал я испуганный шепот сзади. Рука сама дернулась ответить, и от перелома носа Леночку спас только ее мелкий рост.

— Ты чего?! — охнула она, с удивительной прытью отскакивая назад.

— А не фиг подкрадываться, — досадливо окрысился я. — Уехал, уехал. И нам надо скорей отсюда уматывать, пока менты не нагрянули.

За домами уже действительно подвывала приближающаяся сирена.

— Только давай дальше я поведу, а? — Леночкин голос жалобно дрогнул.

Я кивнул, чувствуя себя тщательно выжатым лимоном — сил не оставалось даже на разговоры.

Наверное, Леночка испытывала схожие ощущения, потому что следующую фразу я от нее услышал уже за городом.

— А знаешь, Сань… я бы никогда в жизни не решилась съехать с той лестницы.

— Знаешь, Лен, — в тон ей отозвался я, — если бы я знал, на что это будет похоже… тоже бы не решился.

Оставшуюся часть пути мы проделали без особых происшествий — если не считать того, что я умудрился пропустить нужный съезд с магистрали. В результате мы потратили целый час, пытаясь вначале сообразить, куда нас занесло, а потом — как из этой задницы выбраться.

Вторая попытка угадать нужную дорогу оказалась более удачной. Слева мелькнул длинный колхозный коровник, справа — заиленный пруд, и через полкилометра мы под триумфальный плеск лужи въехали в деревню. За два года колдобины на ее единственной улице ничуть не изменились.

Когда по обе стороны дороги встал лес, Леночка занервничала.

— Ну теперь-то мы правильно едем? У меня бензина всего на пятьдесят километров осталось!

— Не бойся, хватит. — Дачи должны были вот-вот показаться из-за пригорка, и я, не удержавшись, зловеще добавил: — Но впритык.

Леночка совсем скисла.

— Давай, заворачивай влево, — скомандовал я пять минут спустя. — Теперь вправо… стоп. Погоди, ворота открою.

Оставив опешившую блондинку переваривать информацию о счастливом окончании пути, я вылез из машины, развел высокие скрипучие створки и осмотрелся. Как я и ожидал, в бревенчатом двухэтажном домике не светилось ни одного окошка, а на огороженном сеткой участке в девять соток царило запустение. Похоже, сюда в этом году вообще не ездили.

LSO [2] из меня не очень, но активным рукомашеством мне удалось заманить «гольфик» под гостеприимные своды ветхого сарайчика без дверей, где уже стоял проржавевший скелет «москвича» на кирпичных подпорках.

— Какой кошмарный день, — картинно упав на руль, простонала Леночка. — Сил больше нет… засыпаю… то есть умираю… закопайте меня прямо здесь…

— Вообще-то в доме имеется кровать, — вкрадчиво сообщил я. — Тебя донести?

— Сама дойду! — отрезала «умирающая», резво — и откуда только силы взялись? — выпрыгивая из машины. — И учти, спать на этой кровати я буду одна!

— Да я и не претендую, — усмехнулся я, подходя к двери дома с универсальной отмычкой всех времен и народов — прихваченной в сарайчике фомкой. — У меня этой ночью и так есть с чем по… заняться половой жизнью.

Замок жалобно хрустнул и зазвенел по крыльцу.

Оскорбленная — не то моим хамством, не то самим фактом отказа — Леночка с гордо поднятой головой удалилась в указанном мною направлении: вверх по лестнице и налево. Ну или направо, там были две жилые комнаты.

Я сплюнул ей вслед и пошел доставать из машины сумки.

Глава 4

Не знаю, во сколько лег Саня (и ложился ли вообще), но, когда я проснулась и спустилась на первый, хозяйственный, этаж, за запертой дверью ванной уже шумела вода. Пришлось умываться и чистить зубы над кухонной раковиной.

Следы мужского присутствия виднелись буквально повсюду. В пепельнице скопилось столько окурков, словно мужчина забавы ради поджигал сигареты и укладывал их тлеть на край стола; простой курильщик от такого количества откинул бы копыта на пару с пресловутой лошадью. На табуретке, в тусклой россыпи металлической пыли, лежала гнутая ножовка — так вот что за мерзкие звуки полночи не давали мне заснуть! — а под ней, в куче уже деревянных опилок, валялся обрезок какой-то стальной трубки. На подоконнике стояла пустая бутылка из-под «Nestle», увенчанная грязным носком. Его собрата я аккуратно, ногтем мизинца спихнула с края раковины.