Невроз - Воронцова Татьяна (библиотека книг txt) 📗
Ольга сказала «без проблем», и на этом они распрощались.
Да, вот ведь как бывает: сперва ешь с человеком из одной тарелки, а потом не можешь вспомнить, как он выглядит. «Ольга, Ольга, бедная моя подружка, неужели и тебя тоже втянуло в этот водоворот: кухня – муж – дети – работа... дети – кухня – работа – муж... в выходные на дачу или на диван перед телевизором?..» В глубине души Рита понимала, что так оно и есть. Потому что у Ольги, в отличие от нее, прирожденной карьеристки и стервы, была семья. Муж и двое детей. Сочувствовать ей по этому поводу или завидовать?.. Смотря в какие минуты. А сама Ольга, интересно, довольна своей жизнью или, подобно многим, жалеет о том, что ничего уже нельзя вернуть назад?..
Брата ее Рита и в прежние времена видела только мельком – «привет-пока», не более того. Он учился в какой-то ужасно модной спецшколе с углубленным изучением английского языка, а когда Рита приходила к Ольге помочь ей с домашним заданием, или подготовиться к контрольной, или просто послушать музыку (в гостиной у них стояла дорогущая аудиоаппаратура класса Hi-Fi с английской акустикой) и поболтать о том о сем, почти не высовывал носа из своей комнаты. Впрочем, он не так уж часто бывал дома.
Позже до нее дошли слухи, что он свалил за границу, чтобы продолжить обучение в каком-то престижном европейском университете. Когда же она в последний раз слышала о нем, он был уже довольно известным, можно даже сказать, скандально известным писателем, чьи книги, едва увидев свет, тут же становились бестселлерами. Они издавались, переиздавались, переводились на разные языки... Рита не прочла ни одной, но знала, что они считаются сильными, неоднозначными, провокационными и, безусловно, заслуживают внимания. Критики захлебывались то хулой, то похвалой, читатели сметали с прилавков книжных магазинов один тираж за другим, что же до автора, то он ни в какую не желал становиться публичным человеком, несмотря на свалившуюся на него в одночасье непрошеную славу. Вот уже много лет он оставался теневой фигурой, этаким графом Z, не появляющимся ни на экранах телевизоров, ни на обложках глянцевых журналов. О своем имидже он не заботился совершенно. Его волновали только книги, которые он писал.
Большую часть времени он проживал в Амстердаме, хотя периодически наезжал то в Лондон, то в Париж. Писательское ремесло приносило ему неплохой доход, кроме того, он являлся совладельцем сети лондонских ресторанов.
Через полгода после смерти родителей сестра попросила его приехать в Москву, помочь ей разобраться с делами, и тут выяснилось, что он сам нуждается в помощи. По одной из последних его книг был снят полнометражный фильм, он принимал участие в переработке текста в сценарий, затем в съемках, а по завершении трудов у него случился нервный срыв. Переутомление? Едва ли. Молодой, здоровый мужчина... Алкоголь? Наркотики? Вот это вполне возможно, учитывая место жительства и род занятий.
– У него совершенно расстроены нервы, – жаловалась Ольга. – На прошлой неделе мне удалось уговорить его показаться одной знакомой врачихе, ну, в той больнице, помнишь, где лечилась мама... Ну вот. Она поговорила с ним, выписала какие-то таблетки, но он отказался их принимать. «Прошу прощения, доктор, но это не для меня. Я люблю выпить, а ваши лекарственные препараты скорее всего несовместимы с алкоголем. Не спорю, это может быть интересно, и даже в самом худшем случае меня ждут всего лишь вечные муки, ад и погибель, и все же... все же я предпочитаю еще немного поболтаться на этом свете». Так и сказал. Ну что ты будешь делать? Естественно, она отказалась им заниматься. Когда я перезвонила ей, она сказала, что если пациент настроен таким образом, толку от лечения не будет все равно, и посоветовала обратиться к специалистам, практикующим классический юнговский психоанализ. Если медикаментозное лечение ему не подходит... то есть если он считает, что оно ему не подходит, то остается только одно! Она назвала несколько клиник, в том числе эту, и, разумеется, я сразу вспомнила о тебе. Правда, я не была уверена, что ты сама этим занимаешься. Ну, проводишь сеансы и тому подобное...
Рита терпеливо кивнула.
– А какой диагноз ему поставила твоя знакомая?
– Нервное истощение, панические атаки... – Ольга положила на стол рецепт. – И вот что прописала. Лично я ни слова не понимаю. У вас, медиков, такой почерк...
Рита глянула краем глаза. Седативные препараты, нейролептики... Ох, до чего же это некстати! Но отказать было невозможно. Ольга, задушевная подруга, сидела перед ней в кресле и с надеждой заглядывала в глаза.
– Где он живет?
– Сейчас дома. Ну, в квартире родителей на Ботанической.
– А вообще?
– Да толком не знаю. Мотается по чужим квартирам да по отелям... Последний год жил в какой-то студии в центре Амстердама вместе с таким же психопатом – не то фотографом, не то кинооператором.
Судя по всему, даже при своих деньгах он предпочитал вести полубогемный образ жизни, не обрастая недвижимостью и не впадая в зависимость от биржевых сводок.
– Он женат? – спросила Рита.
Ольга молча уставилась на нее. Рита скорчила гримасу.
– Нет. То есть был женат, но она сбежала с каким-то рок-музыкантом. А потом умерла. Покончила с собой.
– Она была русская?
– Нет, голландка.
– Твой брат любил ее? Как он перенес потерю?
– Без особых эмоций. Не думаю, что там была любовь.
– Зачем же они поженились?
– Да просто по глупости. Как большинство из нас.
– Сколько они прожили вместе? Я задаю эти вопросы тебе, – пояснила Рита, – чтобы не задавать их ему.
– Понятно. – Ольга поерзала в кресле. – Года два, если не ошибаюсь.
– Они ссорились?
– Понятия не имею. Он всегда был скрытным.
– Откуда же ты знаешь, что он не переживал из-за ее измены и последующего самоубийства?
– Ну... он никогда не говорил, что переживает.
– А вы много общались?
– Да нет, не особенно.
Рита еще раз взглянула на рецепт.
– Так он сразу заявил в категорической форме, что не станет ничего принимать?
– Да. Я купила эти дурацкие пилюли, целых три упаковки, но он посоветовал мне спустить их в унитаз. Сказал, что седативы и транквилизаторы гасят пламя жизни.
– Даже так?
Рита побарабанила пальцами по столу. Именитый писатель. Умен, талантлив. Понимает, что болен, но отказывается от лечения, рассматривая свою неврастению как своего рода расплату. Расплату за дар. За пламя жизни. Как говорил Курт Кобейн, «лучше гореть, чем угасать».
– О господи! – воскликнула она в раздражении. – Зачем ты подсовываешь мне таких несносных пациентов?
– Он мой брат, – сказала Ольга.
Рита тяжело вздохнула и открыла ежедневник.
– Принять его без записи я не могу, у нас с этим строго. Люди ожидают своей очереди месяцами. Но у меня есть окно... да, в понедельник, в 16.00, только предупреди, пожалуйста, чтобы не опаздывал.
Она специально просила Наташу не записывать никого на это время, собираясь в спокойной обстановке перечитать старые истории болезни и заняться другими делами, которые из-за возросшей в связи с увольнением одного из коллег нагрузки постоянно переносила со дня на день. Но, видно, не судьба.
Ольга растроганно чмокнула ее в щеку. На прощание они тепло обнялись, заверили друг друга в неизменной любви и дружбе, обменялись комплиментами по поводу прически-макияжа-костюмчика и расстались до понедельника. Рита пообещала позвонить после того, как составит собственное мнение о строптивом братце.
Для тридцатипятилетней матери семейства Ольга и правда выглядела весьма неплохо. Яркая, со вкусом одетая... особенно Риту порадовал маникюр. К сожалению, замужние женщины часто пренебрегают этой процедурой из-за бесконечных хлопот по хозяйству. Когда ежедневно моешь, чистишь и драишь, не говоря уж про сумки с продуктами, какой тут маникюр!
Она подошла к зеркалу и уставилась на свое отражение. Ладно, еще не все потеряно. Регулярные визиты к косметологу приносят кое-какие плоды. Волосы, пожалуй, стоит чуть-чуть осветлить. Избавиться от этого желтоватого оттенка. Сделать их более платиновыми, и пусть враг трепещет. «Родила бы, что ли», – сказала ей как-то мать. Отличная мысль! Только вот от кого? Воспользоваться услугами Международного банка спермы? А что, нынче это модно. М-да...
