Сын теней - Марильер Джульет (полные книги TXT) 📗
Я быстро все схватывала. Я ходила за матерью по деревням и училась зашивать раны, накладывать шины, лечить круп и крапивницу. Я наблюдала за отцом и начинала понимать, как сделать из куска дуба сову, оленя, или ежа. Я устраивала тренировочные бои с Шоном, когда удавалось его на это уговорить, и выучила множество приемов, из тех, что действуют даже когда противник выше и сильнее тебя. Мне иногда казалось, что у нас в Семиводье все выше меня. Отец отдал мне свой собственный кинжал и даже сделал оружие мне по руке. Для этого он на пару дней совершенно забросил занятия с Шоном. Но тот не обиделся. Ведь он был мальчиком, у него имелось собственное оружие. А что об этом подумала Ниав, было непонятно, как и всегда.
— Запомни, малышка, — серьезно сказал отец. — Этот кинжал может убить. Надеюсь, тебе никогда не понадобится использовать его ни для чего подобного, но если придется, бей быстро и без колебаний. Здесь в Семиводье ты почти не видела зла, и я надеюсь, тебе никогда не придется драться, чтобы защитить себя. Но однажды кинжал может спасти тебе жизнь, и ты должна следить, чтобы он оставался острым и блестящим, и тренироваться, чтобы беда не застала тебя врасплох.
Мне показалось, будто по его лицу пробежала тень, и взгляд его затуманился, как это порой бывало. Я тихо кивнула и убрала смертельное оружие в ножны.
Люди звали моего отца Ибудан, хотя по-настоящему он носил другое имя. Те, кто знал старинные сказания, сразу понимал, что Ибудан — это шутливое прозвище, и отец принимал его с должным чувством юмора. Ведь Ибудан из старинных сказаний — это крошечный человечек, мальчик-с-пальчик, который попал в беду, упав в миску с кашей, правда потом сумел оттуда выбраться и даже победил великана. Мой же отец был очень высоким и сильным мужчиной, а волосы у него горели, как осенние листья на полуденном солнце.
Он был бриттом, но люди об этом забыли. Получив новое имя, он сделался частью Семиводья, и его звали либо Ибуданом, либо Высоким Человеком.
Мне бы и самой хотелось стать повыше, но я так и осталась маленькой, худенькой, темноволосой… на таких девушек мужчины не смотрят дважды. Не то, чтобы меня это беспокоило. У меня было достаточно дел и без того, чтобы загадывать так далеко на будущее. А вот Ниав все провожали глазами, она была высокой, стройной — вся в отца. По плечам ее струились длинные, с рыжиной, волосы, тело было округлым как раз там, где нужно и, сама этого не осознавая, она двигалась так, что мужчины глаз не могли оторвать.
— С ней мы хлебнем неприятностей, — бормотала над своими кастрюлями и горшками наша кухарка, Жанис. Сама же Ниав была недовольна.
— Как будто недостаточно того, что я по крови наполовину англичанка, — сердито ворчала она, — так я еще и выгляжу, как они. Ты только посмотри! — Она теребила конец толстой косы, высвобождая густые, золотисто-рыжие пряди. — Ну, кто скажет, что я родом из Семиводья?! С такими волосами я скорее похожа на саксонку! И почему я не могу быть такой же изящной и тоненькой, как мама?
Она начала яростно расчесывать волосы, а я изучающе смотрела на нее. Для человека, настолько недовольного своей внешностью, она слишком много времени проводит, вы- думывая новые прически и без конца меняя ленты и платья.
—Тебе стыдно быть дочерью англичанина? — спросила я.
Она бросила на меня сердитый взгляд.
— Как это на тебя похоже, Лиадан! Всегда говоришь все без обиняков, да? Тебе-то хорошо, ты сама — просто мамина копия, ее правая рука, ни больше, ни меньше. Не удивительно, что отец тебя обожает. Тебе меня не понять.
Слова сестры не задели меня. Временами она вела себя резко, будто внутри у нее бурлило слишком много эмоций, и они искали хоть какого-то выхода. Сами по себе эти слова ничего не значили. Я ждала.
Ниав махала гребнем, как розгой.
— И Шон тоже, — продолжила она, сердито разглядывая себя в зеркале из полированной бронзы. — Слышала, как его назвал отец? Он сказал, что Шон — сын, о котором Лайам всегда мечтал. Как тебе это? Шон здесь на своем месте, он точно знает, что с ним будет. Наследник Семиводья, обожаемый сын сразу двух отцов, а как же! Он и выглядит соответственно! И всегда будет поступать правильно — женится на Эйслинг, осчастливит этим всех вокруг, станет вождем, возможно даже тем самым, которому суждено вернуть нам обратно наши острова. И дети его, несомненно, пойдут по его стопам, и так далее и тому подобное. Да хранит меня Бригид, это же все так нудно! Так предсказуемо!
— Ты сама не знаешь, что тебе нужно, — ответила я. — Ты уж реши, хочется тебе чувствовать себя здесь на своем месте, или нет. Кстати, мы с тобой обе — дочери Семиводья, независимо от того, нравится тебе это или нет. Уверена, Эамон с радостью женится на тебе, когда придет время, несмотря на твои золотые волосы. Я не слышала от него никаких возражений.
— Эамон? Ха! — Она подошла к центру комнаты, где сноп солнечного света золотым пятном разливался по полу, и начала медленно кружиться, так что белое платье и золотистые волосы облаком заструились вокруг нее. — Неужели тебе не хочется, чтобы случилось что-нибудь необыкновенное, что-нибудь новое и восхитительное, что унесло бы тебя, подобно большому приливу? Что-то, от чего твоя жизнь вспыхнула бы и запылала так ярко, что это увидели бы все вокруг? Что-то способное наполнить тебя огромной радостью, или жутким страхом, сметающее тебя с уютной утоптанной тропинки на великую, неизведанную дорогу, конец которой никому не известен? Неужели тебе никогда этого не хотелось, Лиадан? — Она все кружилась и кружилась, обнимая себя руками, будто иначе не могла сдержать свои чувства.
Я сидела на краешке кровати и тихо наблюдала. А потом произнесла:
— Будь осторожна. Такими словами можно раздразнить Дивный Народ, и они вмешаются в твою жизнь. Такое случается. Ты же знаешь мамину историю! Ее вынесло на неизведанную дорогу, она пошла по ней и осталась в живых лишь благодаря собственному мужеству и смелости отца. Чтобы пережить их игры, нужна невероятная сила. Для мамы с отцом все закончилось хорошо. Но в их сказке есть и проигравшие, ты же знаешь. Как насчет шестерых маминых братьев? Из них в живых осталось двое, может трое. И то, что случилось, покалечило каждого из них. А ведь были и другие истории. Вообще без победителей. Тебе бы лучше спокойно жить своей жизнью, день за днем. По мне, принимать новорожденного ягненка уже достаточно восхитительно… или смотреть, как под весенними дождями крепнут молодые дубки… или стрелять точно в цель… или спасти ребенка от крупа… Зачем ждать от жизни большего, когда то, что мы имеем — так прекрасно?
Ниав расцепила руки и взъерошила волосы, в секунду уничтожив все следы расчесывания. Потом вздохнула.
— Ты говоришь точно как отец, меня иногда от этого просто тошнит, — сказала она, но ее голос звучал скорее нежно. Я хорошо знала свою сестру. И потому меня редко задевали ее слова.
— Я никогда не понимала, как он мог так поступить, — продолжила она. — Просто взять и все бросить: земли, власть, положение в обществе, семью. От всего отказаться. Он никогда не станет хозяином Семиводья, это место Лайама. Да, конечно, его сын станет наследником, но сам Ибудан так и останется всего лишь Высоким Человеком, будет тихо сажать деревья, пасти стада, а жизнь так и пройдет мимо. Как настоящий мужчина мог добровольно выбрать такую жизнь?! Он ведь ни разу даже не вернулся в Херроуфилд!
Я улыбнулась про себя. Неужели она слепая, и не видит, что существует между нашими родителями — между Сорчей и Ибуданом? Как она может жить с ними рядом день за днем, видеть, как они смотрят друг на друга, и все равно не понимать, почему он поступил так, а не иначе? И, кстати, без его забот Семиводье было бы всего лишь хорошо охраняемой крепостью, не больше. Именно под его руководством наши земли начали процветать. Вся округа знает, что скот у нас превосходный, а ячмень — лучший во всем Ольстере. Именно труд моего отца позволил дяде Лайаму обзавестись столькими союзниками и с победой вернуться из стольких походов… Но я знала, сестре все это объяснять бесполезно. Если уж она ничего не поняла до сегодняшнего дня, то не поймет никогда.
