Амурский вальс РВС - Найтов Комбат (книги онлайн полные версии TXT, FB2) 📗
Илья, вместе с отрядом Лазо, успел понюхать пороху на новом фронте: Даурском. Бурят-монгольский полк Семенова был оттеснен, ушел в Маньчжурию. Пока у него всего 900 сабель, и нет артиллерии. Но ходят слухи, что у него уже побывали японцы, и он договорился с ними об организации ОМО – особого маньчжурского отряда для свержения Советской власти.
Но беда пришла не оттуда! Накликали ее бывшее Временное правительство и их пламенные союзники: французы. Их потери в боях с немцами были огромны, и «их уже не хватало в колоннах по восемь, и французам героям наскучил солдатский жаргон». Поэтому, в лагерях для военнопленных австрийцев развернулась агитационная работа среди бывших жителей Австро-Венгрии: «Желающие сменить холодную Россию на теплую Францию два шага вперед – марш!» Тут же, как чертик из бутылочки появляется «первый президент» Чехословакии Томаш Масарик. Пошли поставки вооружения для нового корпуса, да вот беда, линия фронта сплошная, турки перекрыли проливы. И господин Керенский предложил вывезти корпус через Владивосток. Да не успел! Его временное состояние закончилось. Объявлен Брестский мир, Центральная рада подписала его даже раньше, чем РСФСР, в десны расцеловавшись с германским императором. А немцам было невыгодно появление свежего корпуса на Западном фронте. Они обвинили РСФСР в нарушении Брестского мира и потребовали остановить переброску корпуса. Кстати! А кто им об этом сказал? Ну, видимо, нашлись добрые люди, решившие немножко насолить революционной России. Пришлось Чичерину требовать остановить переброску корпуса и его разоружения. Вот только некому было выполнить эту команду. Армия России развалилась несколько ранее, и все разошлись по домам! «Шабаш! Навоевались!» – сказали тыловики, и забрались на печку под бок к женкам. 25-го -27-го мая 1918 года, отразив попытки разоружить эшелоны, корпус перешел в наступление. Быстрота, с какой рухнула на огромных территориях советская власть, образование новых правительств (Сибирь, Самара, Владивосток, Екатеринбург), ориентировавшихся на прежних союзников и желавших создать вместе с ними новый фронт против большевиков, возбудили надежды, и, с согласия Антанты, основная часть ЧСК вернулась к Волге и Уралу для открытия военных действий против Германии, Австро-Венгрии и большевиков. 29 июня 1918 года во Владивостоке была свергнута Советская власть. Командующий Забайкальским фронтом Сергей Лазо находился в районе Читы, сил у него было… в два эшелона помещались. Связь с центром прервалась, так как кто-то очень удачно расположил чехословацкие части вдоль всей сибирской железной дороги, и взаимодействовали они просто великолепно. Удар по молодой республике был нанесен молниеносно, и в самом неудобном месте. Требовалась чья-то помощь!
И тут командующему Забайкальским фронтом просто неслыханно повезло! 11 мая в Харбин прибыл знаменитый киногерой и любовник последних лет вице-адмирал Колчак! Правда, с Семеновым ему договориться не удалось, и тот будущего «Верховного правителя России» через Маньчжурию не пропустил. Тому пришлось ехать на поклон к японцам, затем, как «частному лицу», проехаться по Амурской железной дороге, где он убедился в том, что японцы держат все города по дороге. К тому времени в Уфе возникла Директория, под управлением Н. Д. Авксентьева, В. А. Виноградова, В. Г. Болдырева, П. В. Вологодского и В. М. Зензинова. Правда, наступающая Красная Армия уже через две недели вынудила «правителей» и «министров» быстренько паковать чемоданы, а по дороге у них лежал Омск, к которому неторопливо подъезжало «гражданское лицо». В это время отряды Лазо активно противостояли вылазкам атамана Семенова в южной Даурии. 4-го октября 1918 года Директория резко поменяла свой состав, и новый Верховный правитель России уже полный адмирал Колчак принял решение идти на Архангельск за оружием. Роль тарана досталась, само собой разумеется, чехословацкому добровольческому корпусу. Главная ударная сила контрреволюции сама поехала на запад, навстречу своему счастью!
Понеся в боях довольно значительные потери, корпус был отведен с фронта и занял линию железной дороги между Новосибирском (Ново-Николаевском) и Иркутском, предоставив возможность красным партизанам успешно формировать и готовить свои отряды. Сергей Лазо, выполняя решение СибРевКома о переходе на нелегальное положение, ушел в тайгу в районе станции Зилово, и его отряды росли, как на дрожжах.
Илья и Иван были откомандированы им в район Благовещенска, так как японцы там нанесли сильный удар, в результате которого погибло более трехсот человек из Ивановского партизанского отряда. Требовалось вновь настроить людей на борьбу, и активнее противостоять вылазкам Гамова и его карателей.
Глава 2. Даурия – страна контрастов
В «отряде» было всего двадцать человек, двенадцать конных, шесть саней, двое из которых были вооружены станковыми пулеметами. Одни сани использовались только для перевозки продовольствия и боеприпасов. Так как «нелегально» пройти марш в тысячу с лишним километров невозможно, то для участия в нем отобрали только казаков-амурцев, и снабдили их документами, «заверенными» на станции КВЖД Борзя. Была в августе такая возможность, когда сама станция находилась в руках Красной Армии. Несколько сложнее было доставить боеприпасы, в основном, потому, что везде ощущался дефицит патронов и, особенно, гранат и тола. Переход на партизанские действия требовал активизировать нападения на поезда. Экипированы все были достаточно хорошо. Семеновцы «предоставили» и знаки различия, и свои бланки документов. Требовалось «отойти» от тех мест, где базировались партизаны, и где-то в районе Таптугоры погрузиться на поезд до Благовещенска. Через Зилово поезда ходили, но если сесть там, то уже в Кислом Ключе можно ожидать высадки и расстрела. Никакие бумажки не помогут. В Кислом Ключе стоял японский гарнизон и действовала контрразведка Колчака. Дабы не плутать, двинулись к истоку реки Кара, с целью выйти к поселку «Солдатка», где можно успешно обменять ртуть и муку на золото. Рудник заброшен, весь инженерный состав выехал в Харбин, но рабочие остались и есть «наводка» на человека, который продолжает «стараться» и в беде не оставит.
Морозы и ветра сделали путешествие просто невыносимым. Лишь когда миновали второй перевал, и вышли к Пильной, удалось немного отогреться на бывшей лесопилке. Вечером, правда, чуть до стрельбы не дошло: дымом заинтересовались «жильцы» Верхней Кары, и решили малость поушкуйничать. Места здесь глухие! Закон-тайга, медведь-хозяин. Но молодцы поняли, что имеют дело с отрядом казаков, неплохо вооруженным, поэтому вовремя остановились.
– Пошто сюда-то потащились?
– Сказывают – красные на дороге. В Поповке добры люди казали, шо бес портков останемся али загребут к себе. Не любят оне тех, кто с Семеновым якшался. А мы – народ служивый, нам казали, мы – пошли, но идти зимовать в улус – не пойдем. Домой пойдем, навоевались.
– И куда?
– Амурские мы, круг решил распустить войско. Как круг решил – тому и быть.
– Мука есть?
– Алтын бар?
– Ну, нема, так, мелочь. Песком возьмешь?
В общем, слово за слово, обменяли мелочишку, без хлеба на зимовке туго, Кара – она золото только зимой отдает. Летом приходится плотины делать, и мыть, мыть и мыть. А хлеб только в 150 километрах отсюда, не наездишься. Дальше отряд свернул в сторону, и вышел на лед Шилки гораздо ниже по течению от места, где стоял бывший рудник. «Береженого бог бережет» – решил Илья, хотя не он договаривался с ушкуйниками и старателями. Он, того, что командир здесь, виду не показал. Он, хоть и казак, да гимназист бывший. Отец и сам офицером был, и сыновей для службы в офицерском составе учил. Говорил Ерофей, самый пожилой из состава команды. Лучший пулеметчик отряда. Вот и сейчас он развалился на крайних санях, держит под тулупчиком две фляжки от мороза. Всем хорош «максим», да вот зимой вода в кожухе замерзает. Само путешествие по замерзшей реке – занятие не самое безопасное: на льду ты как на ладони, да деваться некуда! Предстояло пройти 140 километров, чтобы обойти заставы белых. Да еще у Кудечи, слева, большой рудник, тоже, золотоносный. Он законсервирован, но там могут квартировать войска. Так что, обходить его придется по старому руслу Шилки. А это крюк, километров 20.
