Ельцин - Минаев Борис Дорианович (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
А главное — эта решимость депутатов слишком точно резонировала с общим настроением. С тоном статей и комментариев, с чувствами людей, оказавшихся в пиковой ситуации, — ведь домашний бюджет и сбережения «зависли» и никто не мог сказать точно, когда именно банки разблокируют счета.
Кроме самой Думы, где тон задавали коммунисты, в эту политическую игру включился и Совет Федерации. Одну из первых ролей в оппозиции Черномырдину неожиданно сыграл московский мэр Юрий Лужков.
Журналист Леонид Млечин пишет:
«Черномырдин с удовольствием принял предложение Ельцина, но поставил Борису Николаевичу свои условия. Он получает значительно большие полномочия, чем прежде, а президент соглашается ограничить свою власть… Он должен был получить поддержку Думы и брался добыть для оппозиции то, чего она тщетно добивалась много лет, — отказа президента от своего всевластия. Он полагал, что это предел мечтаний оппозиции — конституционная реформа, передел полномочий в пользу Думы и правительства. Черномырдин предложил основным думским фракциям подготовить политическое соглашение. Если президент его подписывает, то Дума автоматически утверждает Черномырдина» [32].
Как же было на самом деле?
Политическое соглашение между Ельциным и Черномырдиным родилось уже после двух неудачных голосований в Думе. При поддержке Ельцина правительство, администрация и Совет Думы работали над ним вместе, пытаясь выйти из тупиковой ситуации. Дума не хотела быть распущенной, а Кремль делал все возможное, чтобы депутаты согласились на утверждение Черномырдина главой правительства.
Политическое соглашение было подготовлено (по нему Ельцин гарантировал Думе несменяемость Черномырдина до выборов 2000 года), Виктор Степанович вел напряженные переговоры с думскими фракциями, обещая все, что мог обещать: посты в правительстве, например.
Когда лидеры всех фракций уже были готовы поставить свои подписи под документом, возникли новые непредвиденные обстоятельства. Перед третьим голосованием коммунисты отказались поддерживать политическое соглашение. Черномырдин, с соглашением или без, больше их не устраивал.
Как выяснилось позднее, это произошло после переговоров коммунистов с мэром Москвы Юрием Лужковым. Лужков практически сорвал утверждение Черномырдина, единственной реальной кандидатурой на пост премьера он считал себя…
Почему?
Политические амбиции московского мэра проявились далеко не сразу. Да, в ранние 90-е Юрий Лужков мог высказаться по политическим поводам, заявить свою особую позицию, но в целом роль хозяина крупнейшего мегаполиса его вполне устраивала. Москва была тем единственным регионом страны, который на фоне всеобщих трудностей переживал бурный экономический подъем, и московское правительство поставило дело таким образом, что все финансовые потоки в столице, так или иначе, управлялись из мэрии. Управление сложным хозяйством Москвы отнимало много сил, и Лужков первые годы шел строго в фарватере Ельцина, он понимал, что его положение всецело зависит от того, какой у России президент. Однако чем теснее становились связи Лужкова с другими регионами страны, чем больше росло его финансовое влияние, тем яснее становилось — ролью «крупного хозяйственника», то есть одного из губернаторов и мэров, он не удовлетворится. Тесными были связи Лужкова с банком «Менатеп», с Гусинским, которые активно занимались политическим прогнозированием и продвижением «своих» политиков начиная с 1996 года, добавляли в эту тему остроты. Они хотели видеть мэра в Белом доме и Кремле.
Однако Ельцин упрямо «не видел» Лужкова ни там, ни там. Ему казалось, что мэрские методы не подходят для большой политики. Прямого разговора об этом у них ни разу не возникало. Свои премьерские амбиции мэр обнаружил неожиданно и скандально, сорвав голосование по Черномырдину.
Когда Дума дважды провалила, причем с треском, кандидатуру Виктора Степановича, начали возникать фамилии новых кандидатов в премьеры.
Среди них — Егор Строев, глава Совета Федерации, Юрий Маслюков, руководивший при Горбачеве Госпланом и возглавлявший в 1998 году думский комитет по экономике, наконец, сам Юрий Лужков.
Кандидатуру Лебедя или Явлинского никто всерьез не рассматривал, но назывались и они.
Существует мнение, что кандидатуру Лужкова «закидали черными шарами» представители бывшей Аналитической группы, то есть люди, с которыми Ельцин одержал победу на выборах 96-го года, — Валентин Юмашев (глава администрации), дочь Ельцина Татьяна, Анатолий Чубайс, наконец, Игорь Малашенко. Конечно, это не так, и если бы Ельцин видел Лужкова премьером, он бы обязательно его выдвинул. Причина была в другом.
Ельцин не любил давления, никогда не принимал решения под давлением — это нарушало основу всей политической конструкции, его президентской республики, основу конституционного строя. Давление Лужкова было очевидным.
Оставалось одно: в третий раз предложить кандидатуру Черномырдина, и в случае третьего неудачного голосования, по действующей конституции, распустить Думу и назначить новые выборы. Или — предложить новую кандидатуру.
Неожиданно сторонники Лужкова появились в самой кремлевской администрации (ими оказались пресс-секретарь Ельцина Сергей Ястржембский и секретарь Совета безопасности Андрей Кокошин, кстати, тоже рассматривавшийся Ельциным на роль премьера). В администрации наметился раскол. Пригласив к себе в Горки-9 Юмашева, Ястржембского и Кокошина, Ельцин выслушал аргумента «за» и «против» Лужкова, затем, не говоря ни слова, всех отпустил. А еще через некоторое время спокойно подтвердил, что Лужкова премьером «не видит».
Рассказывает Валентин Юмашев:
«Главная проблема для него была — распустить Думу или нет. Он, в принципе, внутренне готов был ее распустить. Все мои совещания в Кремле, на которые я (между первым и вторым туром голосования) приглашал своих ближайших сотрудников — помощников президента, своих замов, были посвящены именно этому. Готовы ли мы к роспуску Думы? Как должен строиться дальнейший сценарий? Что у нас будет в новой Думе? И так далее. Александр Волошин, кстати, на этих совещаниях был жестко за третий тур голосования с Черномырдиным, даже если он не проходит (а Волошин считал, что думцы испугаются и он пройдет). Но даже если депутаты его провалят и мы пойдем на новые выборы при поддержке ключевых элит, телевидения — на выборах в новую Думу можно получить вполне приличный результат. Я считал, что распускать Думу нельзя. На фоне тяжелого финансового кризиса, на фоне забастовок, политического кризиса, связанного с отставкой правительства, мы не можем так рисковать. Весь этот круг позиций я изложил Б. Н. Окончательное решение должен был принимать он».
В Думе тем временем продолжались оживленные дебаты.
Григорий Явлинский, руководитель фракции «Яблоко», неожиданно выдвинул кандидатуру Евгения Примакова, министра иностранных дел. Комментарий Явлинского был неожидан и точен: Примаков — компромиссная фигура, он устраивает всех.
Черномырдин надеялся на третье голосование. Это был драматичный момент. Виктор Степанович, который вел активные переговоры с представителями думцев, настаивал, горячился. Его логика похожа на аргументы Волошина: «Никуда не денутся, проголосуют, испугаются роспуска Думы, даже и думать нечего!»
Глава администрации Валентин Юмашев ждал решения Ельцина. Он уже переговорил с Примаковым (задолго до предложения Явлинского), пытаясь понять, готов ли он, в случае провала с голосованием, согласиться на премьерство.
Примаков, который тоже понимал, что такая возможность есть, ответил ему жестким отказом: «Я не публичная фигура. Хочу спокойно доработать до пенсии. Уйти вместе с Борисом Николаевичем в 2000 году». Несколько туров переговоров главы президентской администрации с Примаковым результата не дали. Отказ вроде окончательный и обжалованию не подлежал. Черномырдин, узнав об этом, предложил Ельцину новую конструкцию — дать на утверждение в Думе не только свою кандидатуру, но и сразу двух первых вице-премьеров: Маслюкова и Примакова. «Мы — тройка, — говорил В. С. — Мы — мощная тройка, нас поддержат».
32
Иначе излагает эти события журналист Олег Мороз: «Основную цель политического соглашения, каким ее видит Дума, разъяснил спикер нижней палаты Селезнев:
— Его смысл в том, что президент должен гарантировать, что правительство, которое будет сформировано на коалиционной основе, не будут без конца дергать, что премьер-министр будет располагать всеми полномочиями по руководству кабинетом, сам будет определять его кадровый состав.
Селезнев также добавил, что он и его коллеги намерены обратиться к президенту, чтобы он сам внес поправки в Конституцию, усиливающие роль правительства.
…В конце концов, вроде бы удалось подготовить проект соглашения, в котором отсутствовало требование изменить Конституцию, хотя и подразумевалось, что должен быть “начат процесс пересмотра” Основного закона, а также содержалось требование изменить некоторые другие законодательные акты. Этот проект как будто был приемлем для всех. Однако в последний момент, накануне голосования в Думе по кандидатуре Черномырдина, коммунисты заявили, что их фракция не подпишет проект и будет голосовать против предложенной президентом кандидатуры. Поскольку эта фракция располагала 135 мандатами, отрицательный результат голосования еще не был предрешен (дня принятия решения по кандидатуре премьера требовалось не менее 226 голосов), однако, учитывая настроение других фракций и депутатских групп, более чем вероятен».