Мир Авиации 2007 01 - Журнал Мир Авиации (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
15 августа 1960 года я. тогда старший лейтенант, находился в ДС. Истребителей на «Косе» уже не было, мы одни остались. И вот звонит командир, тогда еще Аристархов: давай, скорей, готовь всё, открывай свой самолет, сейчас замминистра будет… Что готовить-то? У меня тогда был самолет.№ 06, уже с магнитометром, стоим в ДС, буи подвешены, всё в порядке… Едет кавалькада. Едет в штаб, но штаб рядом с ДС. Мы готовы: самолет открыт. Идут к нам, подходят. Я построил экипаж, отдал рапорт. Рокоссовский пожал мне руку, поздоровался с экипажем. Маршала обступили летчики, расспрашивают. И о цели приезда тоже. Оказалось, войска Рокоссовского брали Балтийскую косу со стороны Гданьска, и ему было интересно посмотреть, как тут у немцев была организована такая мощная оборона. Посмотреть и правда было на что. А расспросы продолжались. Спрашивали, например, почему все: и командиры кораблей, и правые летчики, и штурманы — все старшие лейтенанты? Отвечает: ребята, все знаю, не правильно это, в следующем году командирам кораблей звание повысят… Ну и еще о разном поговорили… Аристархов командует: — Клименков, покажите самолет! — Есть!.. Маршал поднимается по стремянке к грузовому люку. Только было я за ним — меня адъютант Рокоссовского отстраняет, но маршал ему рукой махнул: отвали, мол, — и я поднимаюсь за Рокоссовским. его адъютант — за мной. В самолете я уже как проводник шел впереди, пока двигались по тесным проходам в отсеках до кабины летчиков. Маршал сел на командирское сиденье, я — на правое кресло. Порасспрашивал о самолете: и о плохом обзоре (я объяснил, что в полете самолет не задирает нос, как на стоянке, и обзор получше), и о большом количестве приборов, мол, как с таким количеством управиться можно (я пояснил, что летчик постоянно смотрит только на три показателя: на авиагоризонт, скорость и высоту, а остальное скользящим взглядом контролируется, и если какое отклонение фиксируется, то тогда внимание на другие приборы и переключается)… Все это время адъютант сидел внизу, в кабине штурмана. Вышли мы из самолета, Рокоссовский поблагодарил за рассказ и пояснения. А через год сдержал-таки обещание: всем командирам кораблей дали капитанов.
Экипаж самолета Бе-6 (слева напрово): оператор Алексеев, радист Чирка, стрелок Пашинцев, штурман Федор Бороздин, борттехник Павленко, правый летчик Александр Мешалкин, командир корабля Владимир Клименков(оВК)
15 апреля 1961 года нам предстоял обыкновенный дневной полет по маршруту в район Таллина. Солнце уже пригревало, и мы оделись очень легко, почти по- летнему. На вопрос жены «когда вернешься?» ответил на всякий случай «через неделю», хотя возвращение планировалось на вечер того же дня.
Взлетели с интервалами, все дошли до Таллина, так же с интервалами легли на обратный курс. Мой самолет замыкающий. Часть самолетов уже села дома, а я еще только-только прошел Лиепаю. И тут проходит команда: «Коса» закрыта туманом, всем, кто еще в воздухе, садиться в Лиепае, в ее аванпорту, так как в открытом море волнение до 3 баллов. Нас трое: впереди самолет Воронова, за ним экипаж Мирного, вместе с которым на контроль вылетел комэск Никонов, ну и наш экипаж (у нас на борту 9 человек было). Я сразу развернулся на обратный курс. Лиепая рядом. Определяем направление ветра и прикидываем варианты захода на посадку. Аванпорт Лиепаи представляет собой систему молов, которые образуют почти правильный прямоугольник размером примерно 2,5 км на 1 км (не больше), вытянутый вдоль берега, то есть в направлении север-юг. В молах, естественно, сделаны проходы для пропуска судов. Внутри аванпорта в его южной части есть и внутренняя система молов. Южную часть аванпорта по этой причине в качестве посадочной площадки считаю непригодной. Принимаю решение садиться в северную часть курсом 270, то есть в направлении от берега. Несмотря на то что на берегу возвышаются заводские трубы, этот вариант показался более подходящим еще и потому, что в случае чего на пробеге мы должны были попробовать вписаться в проход для кораблей, хотя и не было уверенности, что там мы не обломаем крылья. Прижавшись пониже к трубам, сели нормально. После остановки впереди оставалось еще около 200 метров до мола и корабельного прохода. Мы спокойно зарулили к берегу.
Следом за нами к аванпорту подходит самолет Мирного, но ведет его в этой ситуации комэск Никонов. И Никонов выполняет посадку сходу: курсом 0 в южной части аванпорта! Его самолет ударяется о воду, подскакивает вверх, перелетает через внутренний, мол(!) и завершает пробег в относительно небольшом кармане аванпорта. Без аварии обошлось, по-моему, чудом.
Последним — а ему до Лиепаи возвращаться было дальше всех — подходит самолет Воронова. Я кричу ему по радиосвязи, чтоб садился, как я, — курсом 270 в северной части аванпорта. А в это время со стороны моря через внешнюю дамбу аванпорта к берегу уже переползает туман и распространяется почти на половину ширины аванпорта. Возможности посадки ограничены, считай, вдвое. И при этом Воронов выравнивает самолет на много выше, чем я (из-за труб, наверное). Но дальше делает все очень грамотно: проваливается до 2 метров и выключает двигатели. Его самолет влетает в полосу плотного тумана и исчезает из виду. Я срываю наушники и уже без них вслушиваюсь, ожидая удара самолета о мол. Но проходит время — и всё тихо. Отлегло. Когда туман немного рассеялся, выяснилось, что самолет Воронова остановился всего в 50 метрах от мола. Для гидроавиации — не расстояние. И тут обошлось.
Хоть и апрель, но и ведь не май. Ночь, туман, сырость, холод (мы ж не взяли ничего теплого) и жрать нечего. Никто на приключения не рассчитывал. С берега подошел катер, спросили «что нужно?». Мы сказали, что нужно всё: и теплая одежда, и еда, и водка. Нам привезли флотских макарон и бидон с компотом. И на том спасибо. С нашим экипажем на контроль моего штурмана Николая Бедердинова в тот раз летал штурман отряда Плешаков В.В. Он мне и говорит: тебе, мол, завтра взлетать, а значит надо выспаться. Чтоб не замерзнуть, натяни на себя плав-якорь и постарайся уснуть. А плав- якорь — это мешок в форме конуса со срезанной вершиной, который иногда на рулении выбрасывается за борт и на тросе болтается на воде за самолетом для повышения его путевой устойчивости на ходу. Хоть и завернулся я в него — от холода было не уснуть…
Назавтра в 8 утра все три самолета вышли в открытое море за пределы аванпорта и, несмотря на волнение с накатом, взлетели.
Возвращаюсь домой. Жена встречает безо всякого удивления: ты ж. говорит, в ДС заступил (так она подумала, когда я сказал, что на неделю ухожу), да еще, говорит, вчера вечером матрос приходил, сказал, что сегодня ты не вернешься, значит, всё в порядке. Пришлось рассказать, какой порядок был на самом деле… и как «отметили» день рождения моего правого летчика Саши Мешалкина (у него как раз 15 апреля — потому и дату вынужденной посадки я помню точно).
Капитан Клименков Владимир Александрович, около 1970 г. (аВК)
2 сентября 1961 года потерпел катастрофу самолет Игоря Дмитриева. Была обычная плановая смена. Взлетели два отряда. В первом, по-моему, было 5 самолетов (командир отряда Тимофеев). Второй отряд изображали 2 самолета: мой (ведущий) и Васи Мирного (ведомый). Перед выходом на маршрут эскадрилья должна была отбомбиться по буруну в Калининградском заливе. Часто для формирования буруна использовалась сегка-параван, которую на тросе длиной около 1200 м таскал за собой катер. Но в тот день вместо паравана использовалась торпеда. Бомбить должны были боевыми ФАБ-100, но без взрывателей (бомб было в избытке, и их не жалели).
