#Коллекционер (СИ) - Килина Диана (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗
Понимаю, что глупо – два года прошло. Понимаю, что нечестно – держать её рядом и делать вид, что всё в порядке. Понимаю, что тварь неблагодарная – она столько терпела мои выходки и загулы, а я…
Не могу.
Вчера ночью она стояла у кровати с широко распахнутыми глазами и медленно стягивала тонкие бретельки полупрозрачного пеньюара по плечам, а у меня даже член не дёрнулся. Вообще – ноль эмоций. Я поначалу даже испугался – уж не стал ли импотентом, но нет – не стал, просмотр видеороликов любопытного содержания показал, что с моим аппаратом всё в порядке.
Дело в ней. Или в моей голове. Я не знаю.
Поужинав, я вызвался убрать со стола, а затем поднялся в кабинет и прямо на полу разложил бумаги, которые нашёл в той квартире. Да, мои старые эскизы – даже кольцо с подписью. Но для чего я их приволок туда? Пытался вспомнить? Или просто показывал кому–то?
И кому?
Невольно усмехнулся – Георг говорил, что два года – срок небольшой. Однако, загадок эти два года оставили столько, что на всю жизнь хватит.
И почему–то не покидает ощущение, что я упускаю что–то. Что–то важное для меня. Что–то, что имело ценность.
Но что? Слишком много вопросов оставил этот «небольшой срок».
***
– Это твои рисунки? – спрашивает женский голос.
Он кажется мне знакомым, но на самом деле я впервые его слышу.
– Красиво, – добавляет она.
Что–то промычав я вижу собственные руки и листки бумаги перед собой. Эскизы. Стол завален эскизами, некоторые из них уже изрядно потрёпаны и испачканы кругами от кружки. Даты, даты, даты – история. Моей семьи, моей жизни.
Эти серёжки отец сделал для матери. Я помогал ему продумывать каждую деталь, подбирал огранку для камней – мы остановились на «принцессе» и хризолите редкого холодного оттенка. Я помню, что он отлично подчёркивал её глаза. Мне тогда было около восемнадцати, или двадцати – я только учился, наблюдая за тем, как папа создаёт украшения со стороны. Но не в этот раз. У мамы юбилей и мы с отцом впервые работали вместе. Серьги назывались просто: «Аврора». Он учил меня никогда не искать сложных названий изделиям, а давать им имена тех, для кого они созданы.
А почему я это помню?
– Ты больше не рисуешь? – продолжает девушка, обхватывая мои плечи руками.
От этого жеста я вздрагиваю, но она словно не замечает. Тёплый поцелуй в шею, а затем её подбородок ложится на моё плечо.
– Ты боишься, – с улыбкой произносит она.
Я не вижу её лица, но почему–то уверен, что она улыбается.
– Ты боишься, что у тебя не получится рисовать, Глеб. Но ты даже не пробовал.
Картинка меняется, в моих пальцах карандаш. Я рисую, правда рисую, словно впервые в жизни. Это – колье. Широкое, но оно не должно быть массивным. Я пытаюсь нарисовать цветы, какие–то цветы – крошечные, с четырьмя лепестками. Думаю, что для него нужно будет использовать крошку, а не камни – что–то нежно–фиолетовое или голубое. Подойдёт топаз. Топазы подходят карим глазам.
Почему именно карим?
Моя рука двигается над бумагой, пока я вывожу каждый штрих. Когда я заканчиваю, я остаюсь доволен своей работой – оно получилось великолепным. Лёгким, невесомым – словно две ветки сирени.
Сирень?
– Глеб, пойдём спать.
Касание руки к моему плечу. Я пытаюсь разглядеть её лицо, а оно как в тумане – размыто. Но я чувствую, что я знаю её. Её прикосновения не отталкивают, вкус её губ кажется знакомым.
– Тебе нравится? – спрашиваю я, показывая рисунок.
– Очень красиво, – отвечает она, и я опять уверен, что она улыбается.
Я снова беру карандаш и вывожу дату в левом нижнем углу рисунка.
30 мая 2015.
Затем я даю название эскизу.
Я вижу, что пишу имя. Но я не могу его прочитать. Буквы словно пляшут.
А, б, с, и…
Не понимаю.
Пытаюсь сосредоточиться, но…
– Как тебя зовут? – говорю я.
Но рядом никого нет.
Тишина.
Темнота.
Я остался один с листком бумаги в руке.
Кто же она?
Из окна льётся голубоватый свет, тонкая тюль шевелится потоком тёплого воздуха. От этого движения на потолке появились причудливые узоры, заставляя меня хмурить брови и гадать – эти сны связаны с воспоминаниями или просто причуды моего больного разума?
Спрыгнув с кровати, я размял затёкшие мышцы. Натягиваю спортивные штаны и подхожу к комоду, чтобы взять чистую футболку.
– Глеб? – сонный голос Анжелы нарушает тишину.
Вздрогнув, я открываю ящик, теперь уже не заботясь о том, разбужу я её или нет.
– Глеб, почему ты не спишь? – мольба в голосе, перекрываемая лёгким раздражением – противоречивое сочетание.
– Не уснуть. Я пойду, прогуляюсь.
– Глеб! – её голос начинает дрожать, – В чём опять дело?
– Лика, – закатив глаза, я натягиваю футболку и поворачиваюсь лицом к кровати, на которой восседает раскрасневшаяся Анжела, – Что ты хочешь от меня услышать? Я просто не могу уснуть и хочу пойти на свежий воздух.
– Почему ты так со мной поступаешь? – шипит она, – Мы с тобой жили два года нормально. Да, были трудности, но…
– Нормально? – теперь я повышаю голос, – Ты считаешь нормальным просто ждать меня, пока я занимаюсь хрен поймёт чем? Ждать, пока я, как ты то сказала – оторвусь? Ты считаешь, что два года у нас была нормальная жизнь?
– Тебе было тяжело, и я поддерживала тебя!
– Ты считаешь это поддержкой? – я скрещиваю руки на груди и одариваю её задумчивым взглядом, – Сидеть здесь, на всём готовом и делать вид, что всё отлично – это ты считаешь поддержкой? Сделать вид, что ничего не было – это, по–твоему, поддержка? Ответь честно – ты поддерживала меня, – я произношу слово «поддерживала» с иронией, пропитываю его ядом, но я хочу знать, – Потому что любишь; или потому что я так выгодно для тебя забыл, как мой лучший друг совал член в тебя, и ты получала от этого удовольствие?
– Я… Я… Я извинилась! – вопит она.
– Я думаю, что на тот момент мне было ни холодно, ни жарко от твоих извинений, – пожимаю плечами и продолжаю буравить её взглядом, – Я же ничего не помнил. Это удобно, чёрт возьми. Можно начать жизнь с чистого листа сыграв роль порядочной женщины.
– Я – не шлюха!
– Конечно, нет. Ты просто оступилась, с кем не бывает. Или я опять сделал что–то не так, – хмыкнул я, – А твои родители знают о твоём грехопадении?
Анжела замолкает, тяжело дыша. Я ухмыляюсь.
– Что ты им сказала, Лика? Что я попал в аварию и потерял память? Ты опустила все подробности, да?
– Они не должны знать, – она мотает головой из стороны в сторону, – Отец… У него сердце…
– Конечно, у него сердце. Единственная дочь не оправдала надежд. Слияние двух семей, общий бизнес… И всё то пошло под откос из–за твоей слабости на передок. Чего ты от меня хочешь? Чтобы я женился на тебе, сделав вид, что ничего не было?
Тишина.
– Ты хочешь, чтобы я сыграл роль твоего мужа; появлялся на всех светских тусовках с тобой под руку, как раньше, изображая вселенскую любовь и обожание?
Тишина.
– Этим я и занимался последние два года, да?
Ответом мне снова становится молчание.
– Как ты думаешь, я могу это сделать сейчас? – я отворачиваюсь и смотрю в окно на свежестриженный газон и кустарники, которые в ночном свете кажутся зловещими тенями, – Когда я помню. Когда я вижу это перед глазами.
Ти–ши–на.
– Лика, ты не оправдала и моих ожиданий тоже. И я не хочу с этим мириться. Ты была у меня первой. Я был у тебя первым. Но не единственным.
– Я тоже была у тебя не единственной! – вопит она, – Думаешь, мне не передавали, как ты развлекался все эти два года? Как ты снимал потаскух и…
Вот тут я не выдержал и разразился смехом. Нахохотавшись от души, я снова взглянул на неё, на этот раз с жалостью.
– И я должен чувствовать – что? Вину? За то, что не был собой?
– А может быть ты всё помнил и просто мстил! – Лика подошла ко мне, уставив обвинительный перст в мою грудь, – Хотел ужалить побольнее, видя, что я мучаюсь!
