Первый человек в Риме - Маккалоу Колин (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Так вот, значит, как! — угрожающе воскликнул Марий, закончив читать письмо. На ответное послание, совсем короткое, он потратил немало времени. Потом послал за Квинтом Лутацием Катулом Цезарем.
Катул Цезарь явился, полный энтузиазма, ибо курьер, который доставил Марию письмо от Рутилия Руфа, вручил письма и ему — от Метелла Нумидийского и от Скавра.
Катул Цезарь был разочарован, узнав, что Марию уже известно о двух триумфах. Катул Цезарь представлял себе, какое лицо будет у Мария, когда он услышит об этом. Но это было уже не столь важно. Триумф есть триумф.
— Я бы хотел вернуться в Рим в октябре, если ты не возражаешь, — сказал Катул Цезарь, растягивая слова. — Я отмечу свой триумф первым, поскольку ты, как консул, не можешь уехать так рано.
— Я не разрешу тебе уехать, — весело ответил Марий. — Мы возвратимся в Рим вместе в конце ноября, как и планировали. Я только что отправил письмо в Сенат от имени нас обоих. Хочешь послушать? Я не заставлю тебя разбираться в моем почерке. Сам тебе прочитаю.
Он взял небольшой лист, расправил его и прочитал Катулу Цезарю:
Гай Марий, консул пятого срока, благодарит Сенат и народ Рима за проявленный интерес и внимание к празднованию триумфов — его и проконсула Квинта Лутация Катула. Я восхищен экономностью почтенных сенаторов, которые назначили всего по одному триумфу для каждого из римских военачальников. Однако непомерно высокая цена этой длинной войны беспокоит меня и Квинта Лутация даже больше, нежели уважаемых сенаторов. А поэтому Гай Марий и Квинт Лутаций Катул разделят один общий триумф. Пусть весь Рим станет свидетелем полного согласия и единомыслия своих полководцев, когда они, соединенные узами дружбы и общей победы, вместе будут шествовать по улицам Рима. Поэтому я имею удовольствие известить вас, что Гай Марий и Квинт Лутаций Катул будут отмечать триумф в декабре. Вместе. Да славится Рим.
Катул Цезарь весь побелел:
— Ты шутишь!
— Я? Шучу? — Марий прищурился. — Что ты, Квинт Лутаций! Конечно, нет!
— Я… я… я не согласен!
— А у тебя нет выбора, — ласково возразил Марий. — Они вообразили, будто уже победили меня, да? Дорогой старина Метелл Свинка Нумидийский и его друзья — и твои друзья, кстати! Так вот, вам никогда не удастся победить меня. Никому из вас!
— Сенат утвердил два триумфа — и будут два триумфа! — крикнул Катул Цезарь, весь дрожа.
— Конечно, ты можешь настаивать. Но это же некрасиво, ведь так? Выбирай. Или мы с тобою вместе отмечаем один триумф, или ты будешь выглядеть как один огромный дурак. Вот так-то.
Вот так и было. Письмо Мария ушло в Сенат, и был назначен один триумф на первое декабря.
Катул Цезарь поспешил взять реванш. Он направил в Сенат жалобу. Консул Гай Марий узурпировал прерогативу Сената и народа Рима и утвердил гражданские права тысячи вспомогательных солдат из Камерина, что в Пицене, прямо на поле боя в Верцеллах. Гай Марий также превысил консульские полномочия, писал далее Катул Цезарь, объявив, что он, Марий, основывает колонию римских ветеранов-легионеров в небольшом городе Эпоредии в Италийской Галлии. Чуть ниже в письме говорилось следующее:
Гай Марий образовал эту неконституционную колонию, чтобы наложить руку на золото, которое добывается со дна Большой Дурии в Эпоредии. Проконсул Квинт Лутаций Катул желает также отметить, что это он победил при Верцеллах, а не Гай Марий. В качестве доказательства он предоставляет тридцать пять захваченных германских штандартов, находящихся у него на хранении, в то время как у Гая Мария их только два. Как победитель при Верцеллах, он требует, чтобы все пленные были проданы в рабство. Гай Марий настаивает, чтобы в рабство была обращена лишь третья часть пленных.
В ответ Марий ознакомил с письмом Катула Цезаря солдат своей армии и солдат армии Катула Цезаря. К письму была приложена краткая записка от самого Мария, в которой говорилось, что деньги, вырученные от продажи всех кимбров, взятых в плен после сражения при Верцеллах, были поделены. Третья часть, которую по праву он потребовал себе, была отдана войску Квинта Лутация Катула. Его собственная армия уже получила деньги, вырученные от продажи пленных тевтонов после сражения при Аквах Сестиевых, и он, Гай Марий, не хотел, чтобы армия Катула Цезаря почувствовала себя обделенной. Поскольку он, Гай Марий, понимал, что Квинт Лутаций — впрочем, по праву — оставит деньги от продажи своей доли кимбров себе.
Главция прочитал оба письма на Форуме, и народ смеялся до колик. Никто уже не сомневался, кто был истинный победитель и кто заботился о войсках больше, чем о самом себе.
— Пора прекращать эту кампанию по принижению заслуг Гая Мария, — сказал Скавр, принцепс Сената, Метеллу Нумидийскому. — Иначе тебя опять побьют. И тебе лучше написать об этом Квинту Лутацию. Нравится нам это или нет, Гай Марий — Первый Человек в Риме. Это он — победитель германцев, и весь Рим знает это. Он — герой, народный полубог. Только попытайся свалить его, и город объединится, чтобы свалить тебя, Квинт Цецилий.
— Да пошел он, этот народ! — воскликнул Метелл Нумидийский. Его нервы и так были напряжены до предела с тех пор, как в его доме поселилась распутная сестра — Метелла Кальва. Она постоянно меняла любовников, выбирая их из самых низов.
— Мы можем поступить по-другому, — посоветовал Скавр. — Во-первых, ты снова можешь выставить свою кандидатуру на консула. Уже десять лет, как ты не был консулом. Уверен, что Гай Марий снова захочет баллотироваться. Будет замечательно, если его шестой срок будет омрачен соседством враждебного к нему коллеги!
— Когда же мы наконец избавимся от этой неизлечимой болячки? — воскликнул в отчаянии Метелл.
— Надеюсь, это продлится недолго, — отозвался Скавр, явно спокойный. — От силы год. Не думаю, что больше.
— Сомневаюсь.
— Нет, нет, Квинт Цецилий, ты слишком легко сдаешься! Ты, как и Квинт Лутаций, позволяешь ненависти брать над тобой верх. Думай! Сколько времени за все эти пять лет Гай Марий провел в Риме?
— Считанные дни. Но при чем это?
— При всем, Квинт Цецилий! Гай Марий — не политик, хотя ум у него острый. Он — солдат и организатор. Уверяю тебя, он не преуспеет в комиции и в курии, и его влияние постепенно сойдет на нет. Мы не позволим ему преуспеть! Мы загоним его, как быка, мы вонзим зубы в его плоть — и уже не отпустим. И мы свалим его. Подожди — и увидишь, — очень уверенно заключил Скавр.
Воображая эти столь приятные перспективы, Метелл улыбнулся:
— Понимаю. Я буду баллотироваться в консулы.
— Прекрасно! Ты пройдешь в консулы. Не можешь не пройти, после того как мы надавим на граждан первого и второго класса, как бы они ни любили Гая Мария!
— Не могу дождаться, когда стану его коллегой! — Метелл чуть заметно поиграл мускулами. — Я буду мешать ему, где только смогу! Я превращу его жизнь в сплошные несчастья!
— Подозреваю, что определенные круги окажут нам неожиданную помощь, — сказал Скавр, теперь похожий на кота.
— Какие круги?
— Луций Апулей Сатурнин собирается баллотироваться народным трибуном на следующий срок.
— Это же ужасно! И как это может нам помочь?
— Напротив, это отлично, поверь мне. Когда ты вонзишь свои консульские клыки в крестец Гая Мария, а к тебе присоединимся и я, и Квинт Лутаций, и еще человек пятьдесят, Гай Марий не устоит и попросит помощи у Сатурнина. Я его знаю. Когда он сильно раздражен, то начинает лягаться во все стороны. Как раненый бык. Он непременно обратится за помощью к Сатурнину. И я думаю, что Сатурнин — худший инструмент, которым может воспользоваться Гай Марий. Подожди и увидишь! Гая Мария свалят его же собственные союзники!
А «инструмент» находился уже на пути в Италийскую Галлию. На этом этапе развития событий Сатурнин был более заинтересован в союзе с Марием, нежели наоборот. Сатурнин с головой ушел в политику, а Марий все еще жил в Элизии, обители воинов.
