Тропою страсти - Роузфилд Эстер (книга бесплатный формат txt) 📗
— Я бы хотел, чтобы вы записали еще пару деталей, пока я о них не забыл, — с виноватой улыбкой произнес Луиджи, поравнявшись с ней.
Джесс была слишком взволнована непрошеными мыслями и тем магическим действием, которое он всегда оказывал на нее, особенно вблизи, стоя почти рядом — с такой беззащитной, виноватой улыбкой! Вновь расстегнув куртку, она принялась рыться в карманах.
— Давайте я помогу! — предложил Луиджи, распахнув свою куртку и подходя к Джесс вплотную. — Я заслоню вас от ветра, а вы обопритесь на меня. Вот увидите, так будет лучше!
Джесс прижала блокнот к его груди, и Луиджи прикрыл ее полами своей куртки. Застыв в таком положении, он стал диктовать ей свои мысли — в той четкой стенографической манере, к которой она уже привыкла. Джесс стоило большого труда сосредоточиться на том, что она делает, и отогнать от себя мысль, что она находится фактически в его объятиях, — мысль, показавшуюся ей весьма привлекательной.
— Все записали? — Он внезапно опустил голову, так что его темные волосы смешались с ее золотистыми.
— Да, но я не уверена в том, что успела записать все, — призналась Джесс, робко подняв на него глаза. Она была очень удивлена, когда он, улыбнувшись, забрал у нее блокнот и карандаш и сунул их в один из своих карманов.
— Уверен, что вы записали достаточно, чтобы моей памяти было на что опереться. Мы проверим позже.
— Кстати, о вашей памяти… Я должна перед вами извиниться. — Они направились в сторону дороги, которая, извиваясь, бежала через поля к деревне. — Я как-то сказала, что у вас плохая память. Так вот, я была не права. Мне бы ни за что не вспомнить те детали, которые вы мне продиктовали вчера после нашего возвращения… У вас просто фантастическая память!
— Я и сам начинаю удивляться, как много, оказывается, способен сделать, когда меня не опекает Лидия, — улыбнулся он. Они подошли к каменной ограде, за которой начиналась дорога, и Луиджи протянул руку, чтобы помочь Джесс перебраться через ограду. — Но я не могу пожаловаться и на вашу работу… Особенно впечатляет и, право, достойно восторга то, как вам удается переводить на нормальный человеческий язык мои отрывочные высказывания.
Они шли рядом — молча, и молчание их не тяготило. Интересно, почему она опасалась затрагивать, а тем более обсуждать с ним большинство волнующих ее вопросов, кроме тех, что были связаны с работой? Но именно в тот момент, когда эти мысли вертелись у нее в голове, вдруг начался ливень, и они помчались к коттеджу, чтобы влететь туда промокшими и смеющимися.
— «Убежали, убежали, убежали от дождя!» — пропела Джесс отрывок из детской песенки.
— Вы первая принимаете ванну, а я делаю кофе, — переведя дыхание, предложил Луиджи, тут же, прямо в холле, сбрасывая с себя промокшую одежду. — Так будет правильно.
— Вы уверены?
— Марш в ванну! — приказал он, пинком отбрасывая в сторону грязный ботинок и скидывая брюки. Ох, какой он все-таки бесстыдник!.. — подумала Джесс, стараясь не смотреть на его мускулистые ноги.
— Нет, посуду буду мыть я! — настаивал Луиджи. — Вы накрывали на стол и подавали еду. Моя мама придерживается очень строгих взглядов на домашнюю демократию, — сообщил он с невинным видом, тут же исчезнувшим из-за озорной усмешки, — и она воспитала меня в соответствующем духе.
У Джесс были серьезные сомнения по поводу достоверности этого заявления. Но тем не менее ее охватило теплое, радостное чувство, ведь это был первый случай, когда он упомянул о своей матери, которую, насколько известно, он обожает, и Джесс восприняла это как добрый знак.
— Хорошо, — согласилась она, — но тогда будет справедливо, если я приготовлю кофе… — Как она и ожидала, на его красивом лице появилось встревоженное выражение, и Джесс едва сдержала смех. Как она довольно быстро выяснила, Луиджи относился к кофе с благоговением, а напиток, приготовленный ею утром, получился, мягко говоря, не очень удачным.
— Нет, это сделаю я, — произнес Луиджи после короткого раздумья. — Вы можете подбросить дров в камин, а то вдруг он погаснет! Представляете, как это будет грустно, погасший камин — и мы около него?
— Да, это действительно будет ужасно, но я вполне могу сделать и то и другое! — предложила она с невинным видом. — Неужели вам так не понравился кофе, который я сварила сегодня утром?
— Я… — Он умолк и, увидев, что Джесс борется со смехом, угрожающе прорычал: — Он мне не понравился, но я слишком хорошо воспитан, чтобы напоминать об этом! Ваш кофе был похож на помои, но я честно выхлебал половину чашки, чтобы показать себя джентльменом…
— Конечно, — усмехнулась Джесс, — но когда вы думали, что я стою к вам спиной, то помчались к раковине, зажимая рот, и выплюнули его, а потом вернулись на место и сделали вид, будто выпили эти самые полчашки… О, какое страдание было написано у вас на лице!
— Камин! — взревел Луиджи, и, когда Джесс поспешила выйти из комнаты, ей вдогонку все еще звучал его смех.
Позже, когда Джесс подбросила в камин угля и положила еще дров, на устах появилась мечтательная улыбка — улыбка, которая тут же погасла, стоило только Джесс осознать ее смысл. Это-то и ужасно, поразилась она, сидя на коленках перед камином и глядя невидящим взглядом на языки пламени. Трудно себе представить, что она провела весь день на штормовом ветру, насквозь промокла, но… никогда в жизни не чувствовала себя более счастливой! Девушка вздрогнула, когда ее отвлек от тревожных мыслей голос Луиджи:
— Джесс, кажется, мне нужна ваша помощь.
— Что, не можете справиться одновременно с мытьем посуды и приготовлением кофе? — Она попыталась придать своему голосу насмешливый оттенок.
— Нет… Вы вчера, помнится, искали аптечку первой помощи? Где она?
Что-то в его голосе заставило Джесс вскочить на ноги, и она вскрикнула от ужаса, когда увидела, что вокруг его левой руки обмотанно окровавленное кухонное полотенце.
— Бог мой! Луиджи, что вы с собой сделали?! — закричала она, бросаясь к нему.
— Я уверен, что нет ни малейших оснований для паники… — пробормотал он еле слышно, прислоняясь спиной к стене, как если бы был уже не в силах стоять.
— Я и не паникую! — соврала Джесс, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. Она вдруг вспомнила слова Моники, что Луиджи не переносит вида крови. — Я действительно не паникую! — Ее голос неожиданно прозвучал авторитетно и спокойно. — Я когда-то училась на медсестру! Сейчас я найду аптечку и тогда…
— Что же вас остановило? — Его вопрос прозвучал почти агрессивно.
— Невезение!.. — пробормотала она машинально, напуганная его бледностью. Она взяла его под руку и повела к дивану, молясь, чтобы он не рухнул на пол, осторожно уговаривая по дороге: — Пойдите присядьте на диван и дайте мне возможность посмотреть, в чем дело… Расскажите, что случилось! — продолжала Джесс, безуспешно пытаясь опустить его руку, которую он бережно прижимал к груди.
— Точно не знаю, — рассеянно пробормотал Луиджи, — должно быть, в тазу, среди грязной посуды оказался какой-то острый нож…
— Я принесу сейчас аптечку, — сказала Джесс. Она уже не молилась, чтобы он не упал в обморок, потому что если это все же случится то у нее, по крайней мере, будет возможность осмотреть рану.
Джесс отыскала на кухне аптечку и поставила ее на поднос вместе с чашкой воды, которую Луиджи вскипятил для кофе. Перед тем как взять поднос, она замерла, глядя на свои предательски дрожащие руки и вспоминая, что, когда она готовилась стать медсестрой, ее способность держать под контролем эмоции и сохранять спокойствие вызывали удивление однокурсников. Сейчас же ей не только не удавалось взять себя в руки, напротив, она страдала, наверное, больше, чем Луиджи, а ведь он всего лишь порезал руку! Скорее назад, его нельзя оставлять надолго!
Когда она вернулась, Луиджи все еще сидел в прежней позе. Джесс поставила понос на небольшой столик, пододвинула его к дивану и села рядом с Луиджи. Он продолжал угрюмо смотреть в огонь, а рука его по-прежнему была прижата к груди.
