Мелодия Бесконечности. Симфония чувств - первый аккорд (СИ) - Голинченко Екатерина Андреевна "Маргарита Андреева"
— Расследуйте всё. Мне нужен убийца, — требовал король.
— Ты их видел? Они горят ненавистью. Они оскорбляют нас. Сначала они пойдут на Лувр. Они нас всех убьют. Они нас перебьют, ты слышишь? В последнее время они были заняты сбором людей и оружия.
— У меня тоже есть оружие, и у меня есть люди! — возразил Карл.
— Их тысячи, этих свадебных гостей. Они хотят показать свою силу и теперь не остановятся.
— Колиньи мне как отец, — твердил Карл, — Я поклялся разобраться с этим.
— Не называй его так! — закричала оскорблённая Екатерина, — И не надо взывать к отцу! Если б твой отец был сейчас здесь, он знал бы, что делать. Твой отец знал, что какой бы ни был король, его надо уважать.
— Учись у де Гиза. Он понял, что надо первым наносить удар, а не ждёт, когда нападут на него.
— Это обвинение? — поднял бровь от удивления Гиз.
— Нашли твой пистолет, — пожал плечами Анжу.
— Тем лучше, — губы Гиза искривились в ухмылке, — Я жаждал совершить это преступление.
— Тебя ни в чём не упрекают, — Анжу убрал непослушный локон с лица, — Надо было стрелять точнее.
— Тот, кто покушался на Колиньи, хотел обвинить в этом меня, — задумчиво произнёс Гиз.
— Тогда начинай расследование, защити Колиньи, Гиз! — запротестовала Екатерина, — Если бросишь все силы короля на это расследование, то погубишь королевство, которое я всеми силами пытаюсь возродить. После смерти вашего отца вся грязная работа на мне! И меня это не страшит! Я спасу своих детей. Я готова жизнь положить ради вас.
— Это вы приказали убить адмирала Колиньи? — Карл ужаснулся от своей догадки.
— Да, я! — вскричала королева-мать, — Я одна. Не надо было промахиваться. Твой брат прав. Теперь надо идти до конца. Надо убрать лидеров и немедленно — это заставит их успокоиться и сделает сговорчивее. Сегодня вечером, ночью. Конде, потом Добинье… Телиньи, Бовуа, Морне…
— Дюбортаса, Ларошфуко.
— Миосенса и других.
— Крюсоля, Арманьяка.
— И, конечно, Генриха.
— Нет, его не надо! — захрипел Король, задыхаясь от очередного приступа удушья, — Не трогайте Генриха!
— Колиньи.
— Колиньи, — Карл теребил завязки на своей рубашке, лицо его было влажным от выступившего пота, глаза лихорадочно блестели, в уголках рта выступила пена, — Вы хотите смерти адмирала? Я — тоже. Тоже. Он меня подавляет — думает, что может править вместо меня. Но, пока ещё я король Франции, — ему уже трудно было говорить, речь его стала походить на бульканье, губы посинели, зрачки были расширены, — И всех остальных гугенотов Франции вместе с ним! Ни один из них не останется в живых. Ни один, кто мог бы потом меня упрекнуть, — уже почти скулил он.
— Так сколько… надлежит убить?
— Всех! Всех! — в исступлении выкрикивал король, корчась от боли.
* * *
Звон колоколов церкви «Сен-Жермен» страшным гулом разносился по галереям Лувра, заглушая оглушающие крики и предсмертные стоны, доносившиеся из-за двери.
Со стороны коридора раздался отчаянный стук.
— Кто там? — спросил женский голос.
— Спасите! — взывал мужской голос с той стоны.
Дверь тотчас же открыли. Окровавленный мужчина, не замечая служанок, шатаясь и оставляя кровавые следы на стенах и коврах, бросился к ногам потрясённой Маргариты. На обагрённом до неузнаваемости, своей и чужой кровью, лице, она узнала эти расширенные от ужаса глаза, которые ещё вчера смотрели на неё с преданностью и восхищением.
В эту минуту в двери вломились восемь человек — запыхавшиеся, разъярённые, с факелами, шпагами и аркебузами, их лица и одежды были перепачканы грязью и кровью. Один из них был особенно страшен — растрёпанные рыжие волосы, кровавый рубец через переносицу и дьявольский огонь в глазах.
— Вы в покоях королевы Наваррской, принцессы крови! Он под моей защитой, — воскликнула Маргарита.
— Это Божья кара! Он должен умереть вместе со всеми, — нападающий шагнул вперёд и нанёс удар по извивающемуся телу, но попал в плечо, второй удар пришёлся в бедро.
Алая кровь окропила простыни королевы. Маргарита почувствовала, как судороги сотрясают тело раненого, цепляясь за батист её ночной рубашки, разрывая тонкую ткань, скорченными от спазма пальцами. Наконец, обессилев, пальцы его разжались. Ноги заскользили по влажному от крови полу, и он осел в лужу собственной крови, увлекая за собой молодую женщину.
— Бог не желал смерти этого человека. Вы его не получите. Сначала убейте меня! — при виде такого бесчинства к Маргарите вернулось самообладание, но, этим опьянённым кровью мужчинам уже трудно будет остановиться, сердце её молилось, чтобы сейчас появился кто-нибудь из братьев и остановил это безумие.
— Почему нельзя его убить? — рыжий уже готов был нанести последний удар, но Марго остановила его руку.
— Он умрёт на моих руках! — закричала Маргарита, — Его вы не получите. Как выше имя, месье? Скольких вы уже убили за сегодняшний вечер?
— Аннибал Коконнас, мадам. Я убил тех, кого должен был убить, по приказу его Величества, — угрюмо ответил наёмник.
— В день Страшного суда вы будете рады иметь хоть одну сохранённую вами жизнь, — взывала Маргарита к милосердию и совести этого человека, — День Страшного суда уже недалёк. Что Вы тогда скажете Господу? Что вы ему скажете? Что без пощады добивали раненых? Что пронзили сердце католички, чтобы прикончить раненого? Это Вы ему скажете?
Внезапно, привлечённый шумом, ещё один маленький отряд, возглавляемый высокой рыжеволосой красавицей, немногим старше Маргариты, ворвался в покои.
— Со мной шесть католиков с аркебузами, и у меня кинжал! — Марго в мыслях возблагодарила Господа за такое своевременное появление своей подруги — герцогини де Невер, — Я проткну вам сердце, если сейчас же не уйдёте. Уходите немедленно! — при свете свечей рыжие локоны Генриетты словно сами были пламенем
— С Вашего позволения, Ваше Величество,, — с сожалением отступил Коконнас, остальные последовали за ним.
* * *
— Возьми меня. Я готов, — истерзанное тело мужчины продолжало содрогаться в конвульсиях от каждого прикосновения, пока Маргарита пыталась освободить его от остатков окровавленных лохмотьев и обмывала, — Я знал, что ты красива и восхитительна. Лучезарная. Неземная Мадонна. Ангел, пришедший забрать меня на небеса. Я готов. Возьми меня. Забери меня в небесную обитель свою, — бормотал он в бреду.
— Какие холодные… Какие холодные у тебя руки, — Марго прижала его руку к своей щеке, — Ты будешь жить…
— Мадам! Они сейчас убьют Генриха! Я это знаю. Она мне сказала. Она поклялась мне жизнью, — лицо юной баронессы Шарлотты де Сов, одной из самых обольстительных красавиц «летучего эскадрона» королевы Екатерины, было полно ужаса от того, что ей довелось увидеть этой страшной ночью, она бросилась к ногам Маргариты и поцеловала подол её ночной рубашки, — Марго, умоляю, спасите его! Спасите Генриха! Можете делать потом со мной всё, что пожелаете, Ваше Величество, только, молю, спасите его! Только Вы можете!
— Что она тебе сказала? — Маргарита помогла девушке подняться и встряхнула её за плечи, чтобы привести в чувство, в душе ей жесточайше хотелось выцарапать глаза девчонке за её наглость, но в вопросах жизни и смерти, дочь французских королей умела сохранять хладнокровие, тем более, что она прекрасно знала себе цену и понимала, что эта девочка ей не соперница.
— Они хотят его смерти. Я слышала их разговоры. Он не пришёл. Я прождала
его всю ночь, — продолжала бессвязно лепетать перепуганная до смерти баронесса.
— Замолчи. Скажи, где он? — резко прервала её стенания Маргарита, — Где он?
