Вонгозеро - Вагнер Яна (лучшие книги онлайн .txt) 📗

— Хорошее место для засады, — сказал папа Боря в микрофон, — надо будет иметь в виду на будущее.

— Да, придумали отлично, — отозвался Сережа, — хорошо еще, не сумели шлагбаум опустить и поднять блоки — шлагбаум я бы снес, конечно, а вот через железки эти никто бы из нас не перепрыгнул, даже Леня на своем понтовозе.

— Может быть, это была никакая не засада, — предположила я неуверенно, вспоминая, что в руках у людей, выскочивших из будки, ничего не было — ни оружия, ни палок, — мы же не знаем точно.

— Конечно, — легко согласился папа, — может, они просто сигарет надеялись стрельнуть. Только я не стал бы проверять, Анюта, ей-богу, не стал бы.

Ощущения безопасности, возникшего у нас, пока мы двигались сквозь ночной, необитаемый лес, к сожалению, не хватило надолго — не успели мы проехать и десяти километров, как вдалеке снова забрезжил электрический свет. Люди, люди, думала я, с тоской оглядывая дорогу, как же вас везде много, как кучно, как тесно вы живете, и никуда не убежать от вас, как бы далеко ты ни уехал. Интересно, есть ли в нашей средней полосе хоть одно место, где вас нет — нет совсем, чтобы можно было просто бросить машину на обочине и уйти в лес, и остаться там, не боясь, что кто-то увидит твои следы или дым твоего костра — и последует за тобой. Кто придумал это правило — жить окном — в окно, дверью — в дверь, кто решил, что так безопаснее — как будто люди, такие же, как ты, живущие рядом, не превращаются в злейших твоих врагов, если у тебя есть что-то, что им действительно очень нужно. Мы в дороге всего несколько часов, а меня уже мутит от мысли, что придется проезжать насквозь еще одну деревню, еще один переезд, когда не хочется даже смотреть по сторонам — и не можешь не смотреть.

Наверное, я вздохнула или чуть сильнее нажала на газ, потому что папа, тоже смотревший в сторону неотвратимо приближающихся огней, произнес:

— Ну-ну, Аня, там ничего страшного, обычная деревня, небольшая, кажется, это Нудоль — нам даже не нужно ее проезжать насквозь, она в стороне, теперь до самого Клина будем ехать спокойно.

— Мы поедем через Клин? — спросила я, холодея, — мысль о том, что нужно будет проехать сквозь город — какой угодно город, внушала мне ужас. — Мы же хотели объезжать города стороной?..

— Ну какой это город, — ответил папа, — не больше микрорайона московского. Я думаю, там все еще нормально — мы должны успеть. Понимаешь, Аня, это как волна — она движется за нами, и чем скорее мы проедем, тем больше у нас шансов, что она нас не накроет. У нас нет ни времени, ни топлива для того, чтобы плутать по проселочным дорогам — к тому же совершенно не факт, что они безопаснее. Сейчас самое главное — скорость, и чем скорее мы исчезнем из Московской области, тем лучше для нас. А впереди у нас — Тверь, — добавил он, помолчав, — ее вообще никак не объедешь, там же Волга.

Пока он говорил, я немедленно вспомнила кадр из фильма — зажатые между домами, заполненные перепуганными людьми гудящие автомобили, а за ними стремительно надвигающаяся серо-стальная, высокая — выше окружающих улицу небоскребов — и тяжелая, как бетонная плита, стена воды, увенчанная шапкой седой пены. Волна. Если мы не поторопимся, она накроет нас — несмотря на наши быстрые машины, ружья, припасы, несмотря на то что мы точно знаем, куда именно едем, — в отличие от тех, кто остался на месте и ждет чудесного избавления — и не получит его, и погибнет под ней, и от многих других, которых эта волна, показавшись на горизонте, вынудит сорваться с места и бежать наугад, без подготовки — и потому тоже обреченных на неудачу. Подумать только, раньше я любила такие фильмы.

Рация под моим правым локтем зашипела и сказала:

— Заправка, Аня, посмотри — по левой стороне, работает заправка!

— Притормози-ка, Сережа, — немедленно отозвался папа — но Сережа и так уже останавливался, за ним, вспыхнув красным, замедлился Леня, а я немного проехала вперед, чтобы поравняться с Лендкрузером, и опустила пассажирское стекло.

— Вижу, вижу, — крикнул нам Леня, — что мы встали?

— Давайте поглядим сначала повнимательнее, — сказал папа, — а ты, Ленька, не вздумай выскакивать опять из машины, как на день рождения, понял? Надо осмотреться.

Очереди никакой не было — да и откуда ей было взяться здесь, учитывая опустевшее шоссе, молчащий радиоэфир и зловещий переезд, оставшийся позади, — чужих, кроме нас, на трассе не было, а местные жители, наверное, просто не рисковали соваться за бензином сейчас, в темноте. Заурядная придорожная заправка в поздний час — мирно светящаяся синяя с белым вывеска, пара заночевавших грузовиков, три легковых машины с включенными фарами возле колонок, освещенное окошко кассы, несколько человеческих фигур. Все было как обычно — если не считать закрепленной под металлическим навесом яркой рекламной растяжки с надписью «МЫ РАБОТАЕМ ДАЖЕ В КРИЗИС», стоящего чуть в стороне темно-синего микроавтобуса с желтой надписью «ОХРАНА» на борту и четырех автоматчиков в черной одинаковой униформе — на спине и на груди у них были какие-то надписи, неразличимые издалека, а на головах — кепки с короткими козырьками, и почему-то именно кепки подчеркнули отличие этих вооруженных людей от тех, других, которые стучали вчера утром сапогами в наши ворота; один из них курил, стоя возле самой дороги, держа сигарету по-военному, в горсти.

— По-моему, все в порядке, пап, — сказал Сережа, — мужики эти с автоматами похожи на ведомственную охрану. Очень нам не помешало бы пополнить запасы, я думаю, надо заехать. Заодно обстановку выясним.

— Работают они даже в кризис, — зло сказал папа и сплюнул на асфальт сквозь раскрытое окно, — кризис у них; козлы, вы послушайте только — кризис. — Он витиевато, смачно выругался и тут же, оглянувшись, извинился: — Простите, ребята, забыл про вас на секунду.

— Ничего, — ответил Мишка с восторгом.

Рация снова зашипела, и раздался голос Иры — она почему-то обратилась именно ко мне:

— Аня, в пакете с бутербродами, который у вас на заднем сиденье, лежат маски, их надо надеть, без них из машины выходить нельзя. Лене скажите тоже.

— Да ладно, Ир, — ответил ей папа, — там народу всего ничего, выглядят нормально, мы их только перепугаем масками своими, — слышно было, как Сережа раздраженно произнес: «Ира, ну маски-то зачем сейчас», и она тут же, безо всякого перехода, закричала:

— Потому что надо надеть маски, ты слышишь, надо, вы не понимаете, вы ничего не видели!.. — И тогда я перехватила у папы микрофон и сказала:

— Я поняла, Ира, мы наденем сейчас, я скажу Лене, — и обернулась к Мишке: — Дай мне пакет с бутербродами.

Когда с масками было покончено — папа, вполголоса ругаясь, последним натянул на лицо бледно-зеленый плотный прямоугольник, — мы медленно тронулись с места и покатились к заправке — охранник, куривший на обочине и уже какое-то время наблюдавший за нами, щелчком выбросил сигарету и сделал несколько шагов в нашем направлении, положив руки на висевший на груди автомат. Поравнявшись с ним, Сережа остановился и опустил окошко, в тихом морозном воздухе было отчетливо слышно, как он говорит:

— Вечер добрый, нам бы заправиться.

— Пожалуйста, проезжайте, — ответил охранник — Сережина маска его, судя по всему, не удивила, но к машине он близко не подошел, а даже скорее отступил на шаг, — из машины выходит только водитель, к кассе подходим по одному, топливо есть пока, все в порядке.

— А есть лимит какой-то? — спросил Сережа, не двигаясь с места.

— Нет очереди — нет лимита, — сказал охранник официально, а потом улыбнулся и добавил уже нормальным голосом: — Москвичи? Ребята, канистры не нужны пустые? Советую заправиться про запас, бензовозы два дня уже не приходили — мы тут до завтрашнего вечера, распродаем остатки, а потом сворачиваемся, видимо.