Возвращение на Трэдд-стрит - Уайт Карен (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
– Вообще-то она новая. Амелия пошла на распродажу, и там продавался комплект мебели для детской – еще даже с бирками. Кстати, жутко дорогой и сделанный из красного дерева. Он будет красиво смотреться в вашем доме. Или в доме Джека, – запоздало добавила она, сумев, однако, вставить нотку неодобрения.
– Думаю, я могу пойти и взглянуть, – сказала я, пропустив ее последние слова мимо ушей. – Если только это не антикварная колыбель. У меня ее и так больше чем достаточно.
Мать странно посмотрела на меня.
– Что такое?
– Ничего, просто…
– Мама, ты говорила с Ребеккой? Она уже поведала мне про свой сон о двух колыбелях и сердитой женщине. Если это, конечно, то, что ты отказываешься мне рассказать.
Мать как будто вздрогнула.
– Вообще-то нет. Но спасибо, что сообщила мне. Что еще она хотела сказать?
– Это почти все. И что эта женщина определенно не я, потому что она была миниатюрной.
Мать кивнула и повернулась обратно к кронштейну с одеждой, но я видела, что одежда для беременных ее больше не интересует. Я шагнула к ней ближе.
– В чем дело?
Она поджала губы.
– Я говорила с твоей бабушкой.
Мы обе на минуту умолкли, задумавшись о том, что только мы двое, да, пожалуй, еще Ребекка, сочли бы разговор о телефонном звонке с того света в порядке вещей.
– Она сказала, что звонила тебе, но ты не отвечала на ее звонки.
Я покачала головой, не желая возобновлять этот разговор.
– Что она хотела?
– Она советует тебе быть осторожной. И не бояться просить о помощи – из любых источников.
Мать пристально посмотрела на меня, и я вспомнила, как Ребекка почувствовала в моем доме запах роз, а я нет.
– Призраки дают о себе знать, когда они чувствуют, что в них нуждаются? – спросила я.
– Ты о чем?
Я принялась перебирать вешалки с яркими балахонами, гигантскими платьями в форме палаток и брюками с кенгуриной «сумкой» для живота.
– Помнишь, как я по запаху роз всегда могла сказать, что Луиза Вандерхорст вот-вот появится? Ребекка почувствовала запах роз, когда была у меня дома, и я подумала, вдруг Луиза решила, что она мне нужна. В конце концов, ребенка тоже нашли в ее доме.
– Думаю, такое возможно. Но почему ты не почувствовала запаха роз?
– Не знаю. Ребекка утверждает, что иногда беременность может маскировать тот или иной дар. Это правда?
Моя мать пристально посмотрела на меня и положила руку в перчатке мне на плечо.
– Да. Во всяком случае, так было со мной. Когда я была беременна тобой, мне не нужно было носить перчатки – по крайней мере, со второго триместра. Я по-прежнему могла что-то ощущать, когда касалась тех или иных вещей, но между ними и мной как будто был своего рода фильтр. Возможно, это мать-природа таким образом защищает ребенка от стресса.
– Но все вернулось после того, как родилась я.
– Практически в тот же день. Я взяла у медсестры ручку, чтобы подписать документы о выписке, и увидела ее мать в онкологическом отделении на третьем этаже. Вот только ее мать на тот момент была дома и, насколько ей было известно, была здорова.
– Тебе это нравилось? Не иметь дел с призраками несколько месяцев?
Ее глаза были серьезны.
– Нет. Я думала, что так и будет, но на самом деле мне как будто ампутировали конечность. Или же разлучили с моим ребенком.
Я посмотрела на мать. Это все еще была красивая женщина, которую я помнила с детства. Я догадывалась: мы обе вспомнили те тридцать три года, когда она отсутствовала в моей жизни. Моя ладонь машинально легла на живот, а сердце как будто расширилось и сжалось, стоило мне подумать о разлуке с собственным ребенком. Неужели это и есть материнство? Когда некая часть вас гуляет вне вашего тела? Не будучи уверена, хочу ли это узнать, я отвернулась.
– Иногда мне хочется войти в антикварный магазин и не нарваться там на толпу призраков мертвых людей или посмотреть в зеркало, не задаваясь вопросом, кто там стоит позади меня. Или ответить на звонок и точно знать, что на другом конце провода живой, дышащий человек.
Мать подошла к столу, где были выставлены различные предметы нижнего белья и, нахмурив брови, начала их перебирать. Я поняла: она еще не закончила.
– Ты уже приняла решение остаться в своем доме? – не оборачиваясь, спросила она. – Ты ведь всегда можешь переехать ко мне на Легар-стрит. Там просторно, и нам обеим хватит места и уединения.
Она неожиданно покраснела, а я подумала о тайных визитах моего отца. Родители даже не подозревали, что я в курсе.
– Ты уверена, что не разговаривала с Ребеккой? Потому что она только что спросила меня о том же самом. И я сказала ей, что вряд ли есть какая-то спешка. Я сама с этим разберусь – рано или поздно.
Она подняла глаза и встретилась со мной взглядом.
– Я не видела Ребекку. Это была твоя бабушка. Она просила передать, что тебе следует как можно раньше решить, чего ты хочешь. И тогда быть готовой сражаться за это.
Я почувствовала внизу живота легкую дрожь.
– Сражаться за дом?
– Если ты решишь, что ты этого хочешь.
Я открыла было рот, чтобы сказать ей, что я ненавижу старые дома, ненавижу с того момента, как узнала, что она продала наш семейный дом, хотя на протяжении многих лет говорила мне, что однажды он будет моим. И я ненавидела их, потому что в комплекте к ним всегда прилагались призраки, которым требовалась моя помощь. Но я не могла этого сказать. Потому что, положа руку на сердце, я была вынуждена признать: похоже, это больше не соответствует действительности.
Мать отложила что-то похожее на огромные бабушкины панталоны и изобразила натужную улыбку.
– Тебе нужны новые бюстгальтеры. Давай примерим эти платья, а затем перейдем в галантерею и подберем тебе изделие нового размера. Чтобы быть в боевой готовности, когда в следующий раз пуговица решит слететь с твоего пиджака.
Я хотела возразить, но она уже повернулась ко мне спиной и шагала к примерочным. «Чем раньше ты поймешь то, чего ты хочешь, тем лучше. И тогда будь готова сражаться за это». Я смотрела ей вслед и дрожала, гадая, за что, по мнению моей бабушки, мне нужно сражаться. Мне было страшно даже думать обо всем, что я не хотела терять.
Мать высадила меня перед моим домом. Перед этим она заботливо предложила помочь мне с покупками, но я отказалась. Я валилась с ног от усталости и думала только о том, чтобы бросить пакеты в прихожей, а потом вырубиться на первом же попавшемся мне на пути диване.
Я толкнула входную дверь и замерла на месте. Софи сидела в позе лотоса посреди крыльца, ее глаза были закрыты, а средние и большие пальцы обеих рук образовывали круг. На ней был струящийся топ – похожий на платья, которые только что купила для меня мать, – но ее прикид был полон психоделических расцветок и узоров, от которых мой ланч тотчас начал проситься наружу. Ее «биркенстоки» стояли под одним из кресел-качалок, а босые ступни были спрятаны под обтянутыми пурпурными легинсами коленями. В остальной части ее прикида не было ничего пурпурного – и слава богу! – но, по крайней мере, они сочетались с фиолетовыми резинками на ее волосах в десятке мест вокруг ее головы.
Она открыла глаза и в следующий миг перешла в положение стоя, что дало мне возможность лучше разглядеть ее наряд. И тут до меня дошло: похоже, Софи сможет носить свой гардероб на протяжении всей беременности. Эта мысль меня отнюдь не взбодрила.
– Извини! Миссис Хулихан сказала, что ты скоро будешь дома, поэтому я спросила ее, можно ли мне помедитировать здесь, пока я тебя жду.
Похоже, она заметила, как поникли мои плечи, потому что подошла ко мне и взяла часть пакетов с покупками.
– Ты ходила по магазинам… что хорошо. Но ты явно устала.
– Ты даже не представляешь, – сказала я, вставляя ключ в замок входной двери. – Не подумай, что я не рада тебя видеть, но разве у нас были планы? Моя память в последнее время меня постоянно подводит.
Софи вошла в холл и сложила пакеты у подножия лестницы.
