Мальчики с Марса. Почему с ними так непросто и что с этим делать - Грэй Джон (электронные книги без регистрации txt) 📗
9
Парадокс героя. чтобы себя ценить, надо себя обесценить. Тысячеликий герой
Сколько же нужно дорог исходить, чтоб настоящим мужчиной прослыть?…В ответ только ветер шумит.
Какой бы путь ни выбрал мальчик, чтобы стать «настоящим мужчиной», – самурай, рыцарь, мафиози, «морской котик», директор корпорации, предприниматель, пожарный, ему нужно быть готовым убить любого дракона, который угрожает его семье, его деревне, его стране. Но чтобы стать не просто «настоящим мужчиной», а «героем», нужно, чтобы дракон действительно появился, а сам мальчик оказался в первых рядах тех, кто его победит.
Что такое герой? Слово «герой» происходит от древнего корня *ser-, «защищать», который мы видим и в слове «servant» – «слуга» (вспомним «слуг общества») {102}. Японское слово «самурай» тоже родственно слову «сабураи» – «слуга». На всем протяжении истории человечества миллиарды мальчиков радовались возможности служить и защищать в надежде, что их назовут героями или самураями. Чем злее был враг, тем больше был риск погибнуть, но ради такого звания мальчики были готовы отдать даже жизнь. В каком-то смысле они становились рабами потенциальных почестей, которые они могли бы стяжать, если бы достойно послужили обществу и защитили свою семью, деревню или страну.
Причина, по которой мальчики на это соглашались, та же, по которой девочки соглашались рисковать жизнью, рожая детей: ради выживания. А угроз для выживания было столько, что герой, по словам Джозефа Кэмпбелла, мог иметь тысячу лиц.
Но кто внушал мальчикам такую мысль? Родители, бабушки и дедушки, школы, церкви – все на свете. Каким образом? Через сложную систему так называемого «хора социального соблазна». Поскольку наше выживание зависело от влечения юношей и девушек друг к другу, с него и начнем…
Хор социального соблазна
Как-то раз мой брат Уэйн и его подруга из Университета штата Юта пошли в лыжный поход по Национальному парку Гранд-Титон. Дело было в апреле, теплело, и с гор сходили снежные лавины. Один перевал был особенно рискованным. Уэйн был опытный походник и, несомненно, сразу понял, что если они с подругой пойдут той дорогой, у них будет возможность спасти друг друга, но ценой большого риска.
Он пошел вперед один. Моего брата засыпало лавиной – тоннами льда. Лишь через несколько дней тело удалось извлечь с помощью динамита: оно было погребено под десятиметровым слоем снега.
Уэйну не было и двадцати одного года. Сомневаюсь, что ему приходило в голову поступить иначе: он знал, что должен любой ценой оберегать подругу, быть ее бесплатным телохранителем. Естественно, когда на похоронах Уэйна она рассказала мне, как все было, никто не посмотрел на эту трагедию с подобной точки зрения. И решение Уэйна пойти первым, и решение подруги его отпустить, несомненно, были приняты бессознательно.
Насколько глубоко эти стереотипы – защищать и вознаграждать за защиту – укоренились в нашем бессознательном?
Когда самцы мартышек-верветок дерутся с другими обезьяньими стаями за пищу или территорию, самки в награду заигрывают с лучшими из уцелевших. Тогда социальное положение самцов-воинов повышается, а значит, с ними соглашается спариваться больше самок-верветок. А тех из самцов, кто уклонялся от битвы, самки игнорируют или «ругают» {103}.
Действует ли социальный соблазн самок-верветок? Конечно. К следующей битве самцы уже усвоят, что самые отважные получат в награду секс, а дезертиры будут наказаны: самки на них не смотрят или прогоняют {104}. Лисистрата наоборот.
Женский социальный соблазн, побуждающий мужчин рисковать жизнью ради женской любви, уходит корнями туда же, куда и война как таковая. Это часть нашего генетического наследия.
Перекрутим на сегодняшний день. Даже самый поверхностный анализ современных фильмов вроде «Звездных войн» и «Голодных игр» показывает, что ваш сын до сих пор наблюдает, как прекрасные женщины влюбляются в «офицеров и джентльменов», а не в «рядовых и пацифистов». А еще наши дети – и сыновья, и дочери – слышат песни вроде «Holding Out for а Hero» («Я согласна только на героя») Бонни Тайлер, которая стала классикой благодаря своей основной мысли:
Он должен быть сильным,
Он должен быть быстрым,
Он должен быть только что с поля боя!
Мы можем внушить мальчикам, что они должны стремиться к статусу героя в обмен на смерть ради жизни других, и убеждать их сделать это целью жизни, поскольку наши сыновья, как и дочери, – общественные животные, а следовательно, на них действует социальный соблазн. Однако, как указывала Маргарет Мид (Margaret Mead), женская роль естественнее, а мужская в большей степени диктуется обществом. А значит, ваш сын больше, чем ваша дочь, склонен принимать социальный соблазн за цель в жизни.
Однако восприимчивость вашего сына к социальному соблазну проявляется задолго до того, как мальчик начинает интересоваться (или не интересоваться) девочками.
Бесцельность существования наших сыновей мучает их особенно сильно еще и потому, что, несмотря на снижение популярности традиционной мужской роли, лишь немногие родители понимают, как сильно мы нагружаем подсознание своего сына сообщениями, что будем любить его сильнее, если будет вести себя как герой в традиционном смысле слова.
Вот что думает об этом мой знакомый Джек.
Прошел год-другой, я, кажется, был в первом классе, и папа сказал мне, что меня отобрали в Футбольную лигу «Папы» Уорнера. Папа сказал, что если я буду играть, то он станет тренером. Я прямо подпрыгнул от восторга. И стал очень прилично играть. Папа как тренер гордился мной.
А когда я был в старших классах, году, наверное, в двенадцатом, у команды «Нотр-Дам» из папиного университета выдался потрясающий сезон. Папа не мог дождаться следующей игры, когда «мы» побьем Мичиган или еще кого-нибудь. Папиным героем был Брайан Келли. Я хотел быть как Брайан, и подача у меня была что надо, но все-таки не такая классная, как у него. А папа говорил: «Зато ты на все руки мастер». Но чем больше он говорил про Брайана – как будто Брайан был «его» – тем сильнее я чувствовал, что папа хотел бы, чтобы я был как Брайан. Я знал, что папа ничего такого не имел в виду, но у меня было ощущение, что я не оправдал его надежд.
Подготовка сына к карьере футбольного героя была для папы Джека бессознательным способом подготовки сына к тому, чтобы стать мужчиной: Джек должен быть готов пожертвовать своим телом в обмен на социальный соблазн – славу и признание. А требование общества, чтобы отец принес в жертву сына, глубоко укоренено еще в Ветхом Завете: Бог приказывает Аврааму принести в жертву его сына Исаака. Причем, как и в Ветхом Завете, каждый отец уповает на то, что в конце концов его сына пощадят.
Но с какой, собственно, стати вашему сыну рисковать жизнью ради любви и похвалы? С какой стати он обязан бросаться наперерез мячу, если знает, что каждый раз, когда он его ловит, это повышает риск сотрясения мозга?
