Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад (читать бесплатно полные книги txt) 📗
- Янина тоже наверху. Я видела своего сына, и поняла, что нет серьезных причин увольнять ее…
- Если сеньор Ренато считает, что должен уволить всех, то в первую очередь сеньору Айме.
- Что ты говоришь?
- Нет света с той стороны дома…
- Она отдыхает и спит. Не тебе ее судить. Понял? Я требую от всех большого уважения и большого почтения для жены сына. По крайней мере, на данный момент.
- Теперь и в будущем, я буду делать в этом доме то, что вы говорите, донья София. Вы единственная хозяйка, которую мы признаем законной и старинной. За вас мы умрем. Это чувствуем мы с племянницей. Конечно же, сеньор упорно стремится выгнать ее отсюда.
- Поищи ее, Баутиста, найди. Мне ничего не нужно…
- Сеньору тоже ничего не нужно. Он в столовой и сам себя обслуживает. Он пьет, как в худшие дни: один, и рюмку за рюмкой. В этом есть судьба хозяина дона Франсиско. Выпивка была для него лучшей компанией. Моя сеньора, на праздниках, с друзьями, со всем, что есть у важного господина. Пусть даже его грехи были в этом, но он был великим.
- Замолчи, Баутиста, делай то, что я сказала. Приведи Янину.
- Уверен, сеньора ошибается в Янине. Если сеньор и видел ее наверху, то только на секунду. Лишь маленькое любопытство. Руку отдам, что ее нет там, и сеньора сама увидит. С вашего разрешения…
Нет, Янины не было на территории хижин, где проходит негритянский праздник, где потные тела крутились в местных танцах, где, как пламя костра, трепетали желания, соединяясь в обнаженной любви и смерти. Вслед за долгим болезненным оцепенением, она продолжала идти, сначала без направления, затем словно подталкиваемая мыслью.
Сначала она двигалась очень медленно, затем быстрее. Она шла, пока не обнаружила скрытый неровный путь, который взбирался в гору через скалы к самой высокой точке долины, рядом с изгибом ущелья, туда, где скрывался и прятался среди большого утеса полуразрушенный шалаш колдуньи Кумы.
Она сошла с пути, скрывшись среди зарослей, пока какая-то тень не прошла рядом с ней и не исчезла. Долгое время она смотрела, пытаясь разглядеть в полумраке. Подозрение заставило почувствовать страстное желание пойти за ней, но она не сделала, а когда все стихло, то подошла к хижине знахарки.
- Кума! Кто вышел отсюда? Я видела, столкнулась с ней на дороге. Почти могу поклясться. Кума, скажи…!
- Оставь меня! Мне нечего сказать… – волшебница резко освободилась от руки, которая сжала запястье, и мрачно взглянула в искаженное лицо Янины. Затем с торжественным спокойствием, присущим ее движениям, открыла кипящий котелок и погрузила туда горсть сухих трав в темное и зловонное содержимое.
- Кума, ответь на мой вопрос. Клянусь, тебе это ничего не стоит. Я твоя подруга, ты знаешь, что я твоя подруга.
- Кума никому не подруга и не враг. Я служу тем, кто приходит сюда, и молчать об имени – моя первая задача. Скажи, зачем пришла. Поговорить о своем горе? Если хочешь, я выслушаю. Если хочешь лекарство, Кума знает, как найти его, хотя будет очень трудно. Если же пришла не для этого, то можешь уходить.
Она скрестила руки, стоя перед Яниной, которая снова затихла, стала сдержанной, и долгое время они казались неподвижными, пока Янина медленно не вытащила серебряную монету из кармана и положила на засаленные доски стола:
- Я пришла оплатить последний визит, хотя и не должна, потому что ты ничем мне не помогла. Твой совет был плохим; талисман – бесполезным; молитвы, что ты сказала, не имеют силы.
- Ты положила в кофе хозяина лекарство?
- Нет, я боюсь. Он может заболеть, умереть…
- Возможно, заболеет, но болезнь ослабеет с твоими усилиями, он почувствует себя несчастным, а это будет моментом, когда он посмотрит на тебя. Разве не этого ты просила у Кумы?
- Я просила, чтобы он полюбил меня, чтобы его глаза смотрели на меня по-другому. Просила улыбку, только улыбку. После этого можно было и бы умереть.
- Несчастная дура! Почему ты должна смотреть так высоко?
- Если моя мать добилась любви хозяина на час, на день, почему я не могу?
- Времена меняются, все стало другим. Когда долина была дикой сельвой, а хозяева жили в хижинах, пили ром и вешали гамаки на пальмах, все было другим. Белые женщины были далеко, ни одной не было.
- То, что было когда-то, может появиться снова, – настаивала Янина со страстным упрямством. – Одно важно для меня. Ты знаешь. Говоришь, у тебя есть сила, чтобы добиться всего.
- Я дала тебе лекарство. Не наливай все сразу, если не хватает мужества. Добавляй по капле каждый день. Постепенно все покажется другим. Возможно, он увидит тебя красивой, белой, как…
- Как кто! Не смейся, Кума!
- Должна смеяться. Видишь жука на солнце? Ты похожа на него, когда пытаешься, чтобы он забыл о солнце ради тебя. Бедная Янина!
- Тебе незачем жалеть меня! – яростно взбунтовалась Янина. – Даже если она солнце, как ты говоришь, и я жук, она плохая, вредная. Она отравляет его, ненавидит, но раз ты говоришь это, значит, видела ее…
- Да, – согласилась волшебница с напускным безразличием. – Все видели ее издалека в день свадьбы. Даже Кума, проклятая, была в свадебной свите хозяина Ренато.
- Лжешь! Ты видела ее позже и гораздо ближе. Только что видела, потому что это она вышла отсюда. Бесполезно лгать. Хотя ты и отрицаешь, я уверена. Она пришла искать тебя. Зачем? Чего хотела? Отвечай! Я дам тебе серебро, когда другие дают медяки!
- Другие дают золото…
Кума раскрыла ладонь, показывая три золотые монеты, блестевшие при свете почти потухшего огня, и Янина яростно разбушевалась, уже совершенно уверенная:
- Она… она…! Я знала… знала…! Это она вышла, и заплатила тебе золотом. Что она купила? Скажи мне! Скажи! Не пытайся смеяться надо мной, потому что я худший враг!
- Кума не боится ни скорпиона, ни паука, ни муравья. Ты как пресмыкающаяся гадюка. Хочешь добраться до самой высокой ветки, но не можешь. Ты должна ждать молнии, которая грянет из-за туч и сломает ветку, чтобы она опустилась до тебя. Хотя ты и не заслуживаешь, я дам тебе дружеский совет: не лезь к хозяину, подожди, пока он спустится к тебе. Я дала тебе средство, используй его постепенно. А теперь иди…
Янина уронила руки побежденным жестом, словно охваченная безымянной болью, а волшебница медленно повернулась к глиняной печи, где кипел котелок, и застыла на долгое время. Затем затряслась, словно ее охватил лихорадочный озноб, и подняла крышку кипящего котелка. Большими черными пальцами она делала странные знаки, поглощенная созерцанием спиралей дыма, затем накрыла его, и резко обернулась, спрашивая:
- Ты еще здесь? Уходи!
- Я не могу вот так уйти! Скажи, что ты видела в огне? Скажи!
- Кровь… Огонь… Руины… Слезы дома Д`Отремон, кровь на всех ступеньках ущелья. Столько же крови, когда убился хозяин дон Франсиско. А затем развалины… огонь. Я видела, как тонет дом Д`Отремон, и кипит море…
- Кума… Кума…! Не может быть! Ты говоришь, чтобы напугать, поиздеваться надо мной! Ты видела не это! Не это! Кума! Кума!
Неподвижная, захолодевшая, с неподвижным взором, волшебница цвета эбонита казалась погруженной в грядущие ужасы, слетавшие с губ. Руки Янины трогали ее, окоченевшую, напрасно трясли, отчаянно пытались разбудить, и наконец, побежденные, оторвались от колдуньи с выражением суеверного страха. Не взглянув на Куму, Янина подошла к дверям хижины, прошла через порог спиной к дороге. Свежий воздух ночи, казалось, разбудил ее, хлеща по лицу. Тогда она, объятая внезапным ужасом, бросилась бежать к дальнему свету дома.
Задыхаясь от ударов сильно бьющегося сердца, все еще бледная и дрожащая от испуга, который вызвали в ней слова Кумы, Янина оперлась о стену, а Баутиста подошел к ней с выражением свирепого гнева:
- Где ты была? Откуда идешь?
- Я… я… – бормотала Янина. – Иду из… из ниоткуда. Я выходила… выходила…
- Не выдумывай, не лги! Тебя видели наверху. Видел сам хозяин Ренато. Он пришел рассказать об этом донье Софии. Ты хоть знаешь, как он ополчился против тебя? Хозяин взбешен, он просил тебя уволить! Что ты сделала хозяину? Что сказала?
