Призрак великой смуты - Михайловский Александр (читать книги онлайн бесплатно полностью txt, fb2) 📗
К тому же господа из Комиссариата предъявляли друг к другу претензии, в том числе и территориальные. Только вот кто должен был охранять границы этого новообразования? Никто не хотел воевать, а Кавказская армия к тому времени стремительно теряла боеспособность. Войска с фронта уезжали эшелонами. Через Тифлис они двигались в Баку, чтобы оттуда по железной дороге или морем попасть в Россию. Но вооруженный сброд, именуемый грузинской армией, пытались остановить эти эшелоны и отобрать у самодемобилизованных солдат оружие, а заодно и все их ценные вещи.
Грузинское воинство было настроено весьма решительно. Дело дошло до того, что в январе этого года один эшелон, следовавший в Баку, был обстрелян артиллерией с грузинских бронепоездов, а второй – пущен под откос вместе со следовавшими в нем людьми. В ответ следовавший за ним эшелон с частями пехотной дивизии, выгрузился из вагонов неподалеку от места крушения и огнем и штыками проложил себе дорогу на Баку.
И вот эти клоуны собирались окончательно провозгласить отделение Грузии от России и начать строить свою государственность, а точнее, словно содержанка, найти себе богатого покровителя.
Но вернемся к тому, что произошло неделю назад. Наш десант, высаженный на рассвете двадцать девятого января в Поти, стал для властей Закавказского Комиссариата полнейшей неожиданностью. Кораблям поддержки даже не пришлось открывать огнь по берегу. Пароходы просто вошли в гавань, пришвартовались к пирсу (ошеломленные всем происходящим грузинские солдаты несшие службу в порту помогли даже принять швартовы) и без единого выстрела высадили первую волну десанта. Прикрывавшая порт батарея из двух шестидюймовых гаубиц образца десятого года и четырех полевых трехдюймовок оказалась брошенной своими расчетами, и была захвачена в целости и сохранности. Не были вскрыты даже ящики с боеприпасами. Очевидно, ее расчеты, испуганные видом мрачно дымившего на рейде дредноута одновременно под андреевским и красным флагами, предпочли уйти по-английски, не прощаясь.
– Ну вот, кажинный раз на этом самом месте… – саркастически улыбнувшись, сказал Вячеслав Николаевич. Оказалось, что он, один раз уже принимал участив в подобной десантной операции там, у себя в будущем, против того же противника и с тем же успехом.
Еще трое суток ушло на погрузку-разгрузку техники и перевозку войск между Новороссийском и Поти. Особые хлопоты при этом доставили бронированные вагоны поездов, для которых на палубах пароходов были настланы рельсы. Грузили их на причале, принадлежавшем Владикавказской железной дороге, паровым подъемным краном в пять тысяч пудов грузоподъемности, предназначенным для погрузки-разгрузки тяжелых паровозов. При этом Вячеслав Николаевич последними словами крыл наших тупых чинуш, не удосужившихся обзавестись на Черном море хотя бы одним морским железнодорожным паромом для прямой связи железных дорог Закавказья и юга России.
Оказалось, что эти паромы – не какое-то изобретение будущих времен, а самая что ни на есть наша современность. На Балтике до войны такие паромы связывали Швецию и Финляндию, а в Америке с середины прошлого века ходили по Великим Озерам. Даже у нас на Байкале ходили два железнодорожных парома ледового класса – «Ангара» и «Байкал».
После того как корпус был полностью высажен в Поти, утром первого февраля, мы выступили в направлении Кутаиса. Закавказский Комиссариат к тому времени успел спешно созвать в Тифлисе так называемый Закавказский Сейм, который объявил о создании полностью независимой от России Закавказской Федерации и русском военном вторжении на ее территорию. Он обратился за помощью к мировым державам, то есть, читай, Британии и Франции. Эти несчастные даже успели объявить что-то вроде всеобщей мобилизации, но все было тщетно. Правительство в Петрограде в лице господина Чичерина объявило, что оно не признает самозваные власти Закавказья, и дало мятежникам три дня, на то чтобы одуматься, сложить оружие и самораспуститься.
В этот же день мы узнали, что одновременно с провозглашением независимости Закавказской федерации в Тифлисе состоялся организованный местными большевиками мирный митинг протеста, который был расстрелян из винтовок и пулеметов грузинскими вооруженными формированиями из состава дислоцированной в Тифлисе так называемой 2-й дивизии.
Одновременно с занятием нами Кутаиса, где передовым частям пришлось даже немного пострелять, второго февраля, в Абхазии и Горийско Душетском округах полыхнули просоветские и антигрузинские восстания, а почуявший сопротивление Вячеслав Николаевич буквально осатанел, и сдержать его не смог даже господин Фрунзе.
– Воевать надо так, как говорил генералиссимус Суворов, Михаил Васильевич – «Кто против меня – тот мертв», – сказал он. – Недорубленный лес опять вырастает. Если кто-то оказывает вооруженное сопротивление – вести бой на полное уничтожение противника.
Впрочем, случаев вооруженного сопротивления оказалось не так уж и много. Основная часть Грузинского армейского корпуса (так пышно именовалось грузинское воинство) воевать с нами не хотела, и либо разбегалась по родным селам, либо сдавалась в плен. Таких мы, разоружив, тут же отпускали по домам, так как пленные нам были не к чему.
Более-менее серьезное сопротивление грузины под командованием подполковника Манзиашвили попытались оказать нам только на перевалах на Военно-Осетинской дороге. Но и тут наспех сформированные отряды не устояли перед натиском прекрасно обученных бойцов нашего корпуса, поддерживаемых огнем морских орудий бронепоездов и тяжелых шестидюймовых гаубиц. При штурме перевалов Манзиашвили был убит осколком гаубичного снаряда, а его войска рассеялись и бежали.
Пятого февраля наш корпус уже вошел в Гори, а сегодня утром, шестого, на плечах удирающей из-под Цхинвала грузинской карательной группировки ворвался в Тифлис. После того, что мы увидели в осетинских селах неподалеку от Гори, даже обычно выдержанный и спокойный господин Фрунзе махнул на все рукой и разрешил Вячеславу Николаевичу действовать по собственному усмотрению. Впрочем, особо тот не свирепствовал, а к проявляющему к нам лояльность грузинскому простонародью отнесся и вовсе с отеческой добротой.
Кстати, самозваное руководство так называемой Закавказской федерации при приближении наших частей разбежалось. Татарские мусаватисты подались к своим соратникам в Гянджу, армянские дашнаки спешно выехали в Еривань, а местные грузинские меньшевики, которым, собственно, уже некуда было деваться, попрятались по щелям как мыши.
После занятия нами Тифлиса было объявлено, что с момента освобождения закавказских губерний от мятежников-сепаратистов в них сразу же начинают действовать все декреты Советской власти, в том числе Декрет о земле и об отмене продовольственной разверстки, что сильно поменяло настроение сельского населения в пользу центрального правительства в Петрограде.
В манифесте, обращенном к грузинскому народу и подписанном наркомом Фрунзе, видным местным большевиком Орджоникидзе и командующим корпусом Красной Гвардии полковником Бережным, говорилось, что «Красная Гвардия пришла на Кавказ не затем, чтобы бороться с живущими здесь народами, а для того, чтобы устранить от власти разного рода проходимцев, которые желают оторвать их от России и тем самым угрожают полным уничтожением со стороны турок».
Военным комендантом столицы Закавказья и начальником тифлисского гарнизона Вячеслав Николаевич назначил полковника Дроздовского, чья Первая стрелковая бригада отличилась в боях на перевалах.
– Михаил Гордеевич, – сказал Дроздовскому подполковник Бережной, – завтра с утра мы убываем в Эрзерум вразумлять генерала Пржевальского и наводить там порядок, пока фронт совсем не рухнул. Вы же остаетесь здесь, в Тифлисе, так сказать, на хозяйстве. Не хочу вас учить, но постарайтесь особо не свирепствовать и дозу насилия отмерять по мере сопротивления. Для создания в Тифлисской и Кутаисской губерниях местных органов гражданской советской власти мы оставляем здесь Григория Константиновича Орджоникидзе. Постарайтесь с ним сработаться. Он не только видный большевик, но еще и дворянин, а также медик, следовательно, культурный человек. Вот главным врачебным принципом «не навреди» вам и предстоит руководствоваться в своей деятельности. Чуть позже, когда ваша бригада приведет себя в порядок и пополнится, мы вас обязательно сменим на кого-нибудь другого.
