Мираж черной пустыни - Вуд Барбара (читать книги бесплатно TXT) 📗
Она взглянула на него.
— Извини, Терри. Я снова задумалась.
— Держу пари, ты уже сидишь на чемоданах.
Нет, она не сидела. На самом деле по мере приближения дня отъезда ее нежелание уезжать становилось все сильнее.
Из-за Кристофера.
Она не могла выбросить из головы их встречу на реке три недели назад. Она переживала этот момент снова и снова, наполняя каждую частичку своего бытия воспоминаниями о Кристофере, стоявшем в лучах солнца. Каждый раз, думая о нем, она испытывала непреодолимое сексуальное желание, которое росло в ней с каждым днем.
— Знаешь, Дебора, — сказал Терри, — перед тем как ты уедешь на три года, я хотел бы вывезти тебя еще раз на сафари.
Она посмотрела на него. Это был двадцатилетний, стройный, загорелый молодой человек, которому передалась мужественная красота его отца Джеффри и его прадеда сэра Джеймса. У него была страсть к охоте. Три года назад получив лицензию на охоту, он вывез Дебору на ее первое в жизни сафари.
Они сели в машины и поехали в Танганьику. Так как лицензия имела некоторые ограничения, Терри не мог охотиться на представителей Большой Пятерки — слона, носорога, буйвола, льва и леопарда.
Во время охоты они наткнулись на старого льва, из щеки которого торчала игла дикобраза. Игла прошила голову несчастного животного, отчего тот обезумел и начал нападать на мирных деревенских жителей. Терри убил опасного зверя одним милосердным выстрелом, и ему позволили, в качестве платы за услугу, забрать себе шкуру животного.
Их второе сафари случилось год назад, как раз перед поступлением Деборы в университет Найроби на подготовительные медицинские курсы. Тогда они с Терри отправились в Уганду за слоном. Длинными жаркими днями они прорубали себе путь сквозь густые заросли деревьев, тащили тяжеленные ружья, сумки с патронами и бутылки с водой, рыскали в поисках следов и помета, чувствуя на каждом шагу окружающую их опасность. Наконец, после всех этих мучений они наткнулись на небольшое стадо слонов с отличными бивнями.
Терри предоставил Деборе почетное право первого выстрела, но та оцепенела от ужаса. Терри, недолго думая, выстрелил и убил лучшего представителя стада, после чего стал с упоением контролировать спиливание бивней. Когда он, проявив невероятную щедрость, предложил Деборе забрать слоновую кость себе, она отказалась.
Она так не смогла убедить Терри в том, что не любит охоту и не одобряет тот факт, что ее разрешили на территории Кении. В свою очередь, Терри не мог заставить ее взглянуть на это его глазами: охотники делали общественно-полезное дело. Они контролировали численность животных, «прореживая» опасно разросшиеся стада, спасали урожаи и деревни от уничтожения и набегов, не давали разгуляться браконьерам, убивающим животных жестокими способами.
Дебора покачала головой и отпила свой имбирный эль:
— Нет, Терри. Я больше никогда не поеду на сафари, разве что просто посмотреть на животных.
На самом деле она не одобряла не только охоту, но и простые экскурсии: все больше и больше дорог пересекали девственные просторы Кении, так как все больше и больше туристов приезжали туда в поисках дичи. «Не могло ли вторжение людей и машин, — думала Дебора, — нарушить хрупкий природный баланс?» Она не раз видела, как толпы орущих и улюлюкающих туристов бегали за животными, вынуждая испуганных зебр и антилоп бежать сломя голову. Путешественники въезжали на своих арендованных автомобилях прямо в стада, разбивая их, разделяя матерей с детенышами, сгоняя зверей с их территорий, изматывая их и делая легкой добычей для рыскающих вокруг хищников. Что за прелесть, недоумевала Дебора, была в том, чтобы гоняться за несчастными животными, доводя их до изнеможения, только ради того, чтобы сделать несколько фотографий?
Но хуже всего было то, что туристы фотографировали людей. К деревням то и дело подъезжали автобусы, из которых высыпали орды туристов с камерами и фотоаппаратами. Обиженные пастухи-масаи натягивали на головы плащи и отворачивались. Женщины пытались отгонять непрошеных гостей сердитыми криками.
Какое невежество! Какое неуважение! Африканцы знали, что эти вацунгу приезжали в Африку, чтобы фотографировать животных. Получалось, что они принимали жителей деревень за животных?!
Дебора обвела взглядом роскошный охотничий домик. Дональды были первыми, кто открыл в Кении заведения подобного рода. Идея стала популярной, и такие охотничьи домики стали появляться повсеместно — от Уганды до побережья. Джеффри Дональд владел тремя такими домами, а также стремительно увеличивающимся флотом микроавтобусов, таких же, как те, что возили путешественников по земле масаи. Охотничий домик «Килима Симба» был красивым и элегантным. Гостей привозили организованными группами и развлекали в течение одного-двух дней народными танцами, кормили изысканной едой и водили к древнему источнику, к которому на протяжении столетий животные приходили на водопой. Повсюду на бамбуковых стенах домика были развешаны таблички с просьбой соблюдать тишину, чтобы не пугать животных.
Бар начал заполняться туристами, одетыми в новенькие костюмы цвета хаки, которые они купили в Найроби и в которых, это было видно, чувствовали себя немного неловко. Но это было частью африканских приключений. Они заказывали напитки, о которых бармен никогда не слышал: — «Маргариты», холодные чаи, — и гуляли по дорогому магазину, где хорошенькая молодая африканка продавала привезенную из Америки одежду.
Дебора окинула взглядом африканский пейзаж. Она слышала, как дышала земля; чувствовала, как холодные руки тропиков обнимали ее. Казалось, весь остальной мир — то страшное место, о котором ей рассказывал Кристофер, — перестал существовать. Она вновь осталась наедине с красной землей, животными и горами.
Она слышала голос Кристофера, доносящийся до нее с бескрайних просторов: «Кения — твой дом. Здесь твое место».
Внезапно Дебора почувствовала себя невероятно несчастной. Три года показались ей вечностью. Как она, оторванная от земли, которая питала ее энергией и силами, сможет выжить в чужой, непонятной ей стране? Она будет чувствовать себя птицей в клетке, которую лишили возможности парить в голубом небе.
«Ты любишь меня, Кристофер? — обратилась она к тишине, опускающейся с заснеженной вершины Килиманджаро. — Любишь ли ты меня так же сильно, как люблю тебя я? Испытывая невыносимую боль от желания прикоснуться, обнять, поцеловать? Или ты относишься ко мне как к сестре? Любишь ли меня той же любовью, которой любишь Сару? Обнимал бы ты меня так же, как ее, говорил бы со мной так же, как с ней, если бы это она уезжала в Америку? Будешь ли ты сходить с ума от тоски по мне, когда я уеду, как это буду делать я?»
— Тебе принести еще выпить, Дебора? — спросил Терри.
«Если бы только Сара была здесь», — подумала Дебора.
Ей отчаянно нужно было поговорить со своей лучшей подругой: возможно, Сара смогла бы ответить на мучившие ее вопросы, помогла бы разгадать ее брата. Но Сара не смогла бы приехать сюда, даже если бы Дебора ее попросила: она колесила по Кении в машине доктора Мваи.
— Нет, спасибо, Терри, — сказала она, вставая. — Я пойду к себе в комнату ненадолго.
— С тобой все в порядке, Дебора?
— Все прекрасно. Увидимся на вечеринке.
Дебора пошла по висячему мосту, соединявшему «африканские» комнаты, построенные на сваях, с главным корпусом охотничьего дома. Оказавшись у себя в комнате, она прислонилась к закрытой двери, уставилась в пустыню, простирающуюся под ее балконом, и безмолвно прокричала: «Кристофер!»
«Асанте сана», — сказала Сара другу, подвезшему ее из Найроби домой. Она помахала ему рукой и зашагала по тропинке, ведущей от вершины холма вниз, к берегу реки, к хижинам ее бабушки. Прощаясь с другом, она улыбнулась, но эта улыбка была фальшивой. На самом деле Сара была в ярости и, когда подошла к Маме Вачере, работавшей в своем огороде с лекарственными травами, то в очередной раз прокляла всех банкиров в Найроби.
