Ящик Пандоры - Вербер Бернар (онлайн книга без TXT) 📗
Он осматривает свою одежду. Она в точности такая, какую носит он. Он подносит руку к лицу и нащупывает очки: мужские, XXI века.
Как это возможно?
Он говорит себе, что в этот раз эксперимент не удался. Он попал туда, где обитает в таком же теле, как сегодняшнее.
Он шагает в своих городских ботинках по пляжу. Вдали виднеется человеческая фигура. На плоском камне сидит в позе лотоса, лицом к морю, мужчина в бежевой юбке. Его глаза закрыты, но он сразу поднимает веки.
Они смотрят друг на друга.
– Здравствуй, – говорит незнакомец.
Рене озирается и убеждается, что человек обращается к нему.
– Да, я говорю с тобой.
– Вы… вы меня действительно видите?
– Вижу, слышу, говорю с тобой. Мы друг друга понимаем, потому что пользуемся универсальным духовным языком. Это диалог душ сквозь время и пространство.
– В каком я теле?
– У тебя тот облик, который лучше всего тебе подходит. Этого пожелал я: видеть тебя извне, таким, каков ты в своей эпохе, а не изнутри. То же самое и со мной.
– Разве это возможно?
– Конечно, достаточно захотеть.
– Я думал, что окажусь…
– Внутри моего сознания?
– Обычно происходит так.
– Я так захотел, чтобы мы могли вести естественный диалог, были двумя разными людьми.
Человек протягивает ему руку:
– Меня зовут Геб, а тебя?
– Я… Я Рене.
Геб – сама улыбчивость и непринужденность, он пышет здоровьем, излучает спокойствие. У него мускулистый загорелый торс, ясные голубые глаза в тон голубой окантовке на бежевой юбке. Он манит Рене дружеским жестом. Рене подходит ближе.
– Очень рад знакомству, Рене. Знаешь, кто я?
– Кажется, да.
– Я – воплощение твоего прошлого. Ты – воплощение моего будущего. Я – тот, кем ты был, а ты – тот, кем буду я.
– Значит, вы тоже в курсе?
– Да, благодаря «перспективной медитации», позволяющей путешествовать в мои будущие жизни. Я решил не вселяться в тебя, не видеть твою эпоху, а вызвать тебя в мою, чтобы бы могли побеседовать здесь. А к какой технике прибегаешь ты, чтобы увидеть меня?
– К регрессивному гипнозу. С его помощью посещают прошлые жизни. Мне представляется коридор с дверями, на них номера. Каждая дверь соответствует одной из жизней.
– За какой дверью ты?
– За 112-й.
– А я?
– За 1-й.
– Значит, между нами сто одиннадцать реинкарнаций?
– Я – последняя, вы – первая, во всяком случае в моем коридоре. У нас много шансов встретиться.
– Знай, мощь твоего сознания гораздо больше, чем тебе кажется. Главное – ясно сформулировать запрос.
Это не так просто, когда не знаешь последствий своего выбора.
Человек в бежевой юбке как будто доволен этим разговором.
– Многие ничего не предпринимают, потому что не имеют представления о своих возможностях. Это проблема. У нас говорят: «Хочешь – значит, можешь». Считается, что происходит все, чего по-настоящему желаешь. Единственная проблема – это что порой, когда наше желание сбывается, оказывается, что это не то, чего хотелось, или же удивление от обретения желаемого так велико, что человек не перестает желать еще и еще.
– Хотелось бы мне, чтобы все было так просто.
– Что делать, если все просто? Единственные пределы – те, которые мы сами себе устанавливаем, – говорит удивительный человек уверенным тоном, предлагая Рене сесть напротив.
Они осматривают одежду и облик друг друга. Геба, кажется, удивляет его обувь, очки, часы, но он ничего об этом не спрашивает.
Должно быть, я для него – человек будущего, олицетворение научной фантастики. Наверное, если бы я сам увидел какое-нибудь свое будущее воплощение, то тоже немного растерялся бы.
– Рене, ты должен был высказать пожелание, чтобы здесь оказаться. Чего ты попросил?
– Попасть в жизнь, в которой у меня была величайшая любовь.
Гебу смешно.
– Выходит, жизнь, в которой случился величайший любовный роман всех «наших» существований, – моя?
– Выходит, так, – соглашается Рене. – А почему вы пожелали встретиться со мной?
– Я захотел познать жизнь, в которой я сильнее всего повлиял на историю человечества.
Оба молчат.
– И эта жизнь… моя? – выдавливает Рене.
– Я больше никого здесь не вижу.
Рене машинально оглядывается, но никаких других людей вокруг нет.
– Должен вам признаться, мсье Геб…
– Просто Геб.
– Так вот, Геб, моя профессиональная деятельность позволяет мне влиять не более чем на четыре класса по тридцать человек в каждом ежегодно. Я преподаю историю, учу детей познанию прошлого. То есть в весьма ограниченном масштабе влияю на моих современников. А чем занимаетесь вы?
– Я астроном. Забавно, что мы с тобой друг друга дополняем. Ты знаешь, что происходит во времени, я знаю, что происходит в пространстве. Мне это нравится. Я хочу сказать, что мне нравится стать однажды… тобой.
– Мне тоже нравится, что однажды я был… вами, – отвечает Рене любезностью на любезность.
– Почему?
– У вас такой непринужденный вид! Никогда не видел настолько расслабленного человека. Место, где вы живете, тоже симпатичное, погода лучше не придумаешь, ваша деятельность не очень утомительна, вы, похоже, ею увлечены. Но где и когда вы, собственно, живете?
Внезапно земля начинает дрожать. Все движется. Валятся деревья. Второй толчок, слабее первого. Потом все стихает. Откуда-то доносится звук трубы.
– Мне бы хотелось поговорить с тобой еще, Рене. Безусловно, мы можем многое друг другу сказать. Но у нас тут, как ты обратил внимание, дрогнула земля.
– Землетрясение!
– Время от времени так бывает. Без этого было бы скучно. Не беда, ничего страшного, если разобраться. Раз выжил, значит, все хорошо.
Это произнесено так безмятежно, как будто дело ограничилось заурядным ливнем.
– Но даже если нет трагедии, труба зовет нас идти восстанавливать рухнувшие жилища. Давай встретимся завтра, в этом же месте и в этот же час. С поправкой на расхождение во времени здесь и у тебя, конечно.
Голубоглазый человек в бежевой юбке отворачивается и уходит по тропинке с пляжа.
Рене остается один. На песке стоит дверь. Он проходит через нее. Снова он в коридоре с дверями, на каждой медная табличка с цифрой. Он находит дверь 112, переступает порог своего бессознательного, видит лестницу.
Он поднимается по ступенькам.
Снаружи звучит женский голос, ведущий обратный счет:
– 10, 9, 8…
– …2, 1, 0.
Он не открывает глаз.
– Ноль, – повторяет она.
Он соглашается медленно разжать веки и первым делом смотрит на часы. На них 23:23.
– Ну? Как все было в этот раз?
Коридор обладает большой силой. Коридор очищает. Коридор все проясняет. Коридор оказывает невероятное действие.
Он задает гораздо более широкую перспективу. Даже фраза «я убийца» утрачивает важность. Да, я убийца, но далеко не только.
Я также молодой солдат Первой мировой войны. Еще я разочарованная старая графиня. И полный надежд галерник с Сицилии.
И еще я – 111 других жизней.
Я начинаю понимать. Теперь мое сознание расширяется от нового понимания: я – не только сам я. Я гораздо больше этого.
Гипнотизерша волнуется:
– Все хорошо, Рене?
Рене встряхивается. Он старается вспомнить все подробности своего последнего погружения.
– Прогресс продолжается. С Ипполитом я мог видеть то, что видел он. С Леонтиной я мог видеть ее глазами и слышать ее мысли. Став Зеноном, я мог видеть, как он, слышать его мысли, беседовать с ним извне. Геба я не только видел, не только с ним говорил. Он тоже меня видел, и мы беседовали, как два разных человека.
Она приглаживает свои длинные рыжие пряди.
– Вы слышали наш диалог? – спрашивает он.
– Вы каждый раз описываете то, что видели, пересказываете, что говорили и что вам отвечали. В этот раз все это было удивительно, ведь все происходило, как вы утверждаете, гораздо раньше III века до нашей эры.
