Сокровища - Кингсли (Кингслей) Джоанна (читать книги txt) 📗
Хамак? Конечно, Пьетра слышала о Руджиеро Хамаке. Кто не знал турка? Без него не обходилось ни одно грязное дело в портовом районе.
— Я хочу избавиться от нее! — визжала Лена. — Лучше избавить нас от проклятья и получить за это деньги.
Святая Мария! Они говорят о ней, дошло до Пьетры.
— Мне не нужны такие деньги!
— Но ты ведь взял золото герцога за пряжки! Что плохого, если он заплатит за девчонку Хамаку, а Хамак мне? Пусть герцог заберет ее, Джованни. Она ведьма!
— Ты бесплодная старая карга, — завопил он. — Ты ненавидишь ее только потому, что я ее люблю. Неудивительно, что ты не можешь родить. Ребенок был бы проклят с такой матерью.
Крик Лены, пронзительный и острый, как нож, огласил дом сверху донизу. Послышались шаги, направляющиеся к лестнице. Пьетра спряталась за прилавок от безумной женщины.
Лена ворвалась в комнату, ее лицо от ярости было покрыто пурпурными пятнами. За ней Джованни, размахивая руками. В одной из них он держал мешок с монетами.
— Завтра! — кричал он. — Завтра ты вернешь своднику его монеты. Пьетра не продается ни за какие деньги.
Лена увидела Пьетру, и ее ярость прорвалась с силой Везувия. Она устремилась в кухню и мгновенно вернулась, держа в поднятой руке большой нож для резьбы.
— Аа! — издала она один из своих воплей и кинулась на девочку. Пьетра стояла как вкопанная, застыв от ужаса.
— Нет! — закричал Джованни и бросился перехватить жену. Но он опоздал; ее нельзя было остановить, нож уже очертил свою нисходящую дугу. Она вонзила его в сердце собственного мужа.
Он привалился к Пьетре, глаза смотрели с удивлением. Его тело дернулось, как марионетка, и соскользнуло на пол. Из горла вырвался булькающий звук; из груди хлынула кровь.
Пьетра упала на колени рядом с ним.
— Нет, — простонала она. — Синьор Сакко… поднимитесь. — Она положила руки на бьющую струей рану, пытаясь остановить кровотечение, но кровь просачивалась сквозь пальцы. Через мгновение она вся была перепачкана кровью.
— Убийца! — кричала Лена. Пьетра подняла смущенные глаза и встретилась со взглядом, полным Ненависти. — Ты убила его, ты убила моего Джованни. — Пьетра поднялась, пятясь в ужасе. Лена подняла мертвого мужа и стала качать его на руках. — Убийца! Убийца! Она убила его!
Пьетра выскочила на улицу, а ей вдогонку, пронзая ночь, неслись крики Лены.
Спустя час после убийства Джованни она прокралась по улицам к лавке, прячась за углами. Собралась толпа, и у всех на устах было ее имя. Скоро карабинеры начнут искать ее.
У нее не было друзей, к которым она могла бы обратиться за помощью. Несколько месяцев назад тетя Джемма вместе с детьми подалась на север Италии в поисках работы. Пьетра не могла пойти даже в церковь; она вся была перемазана кровью Джованни. Идти было некуда.
Три дня она скрывалась в лабиринте аллей вокруг приморского района, парализованная страхом и онемевшая от горя. Она спала в самых темных углах, питалась отбросами на рынке, когда там никого уже не было. Ей приходилось сражаться с крысами за каждый кусок.
На смену первым страхам пришла печаль. Джованни Сакко был единственным человеком во всем Неаполе, который заботился о ней. Теперь у нее никого не осталось. И некуда идти. «Я Пьетра, я камень», — повторяла она вновь и вновь, но литания больше не помогала. Ей было так больно.
В те дни, темные дни, и еще более темные ночи один образ преследовал Пьетру. Одно сохранило ей рассудок — бриллиант, такой сверкающий, крепче всех камней, чистый и совершенный, как звезда в мире, который без нее казался бы злым и безжалостным. Бриллиант был единственное, во что она могла верить.
После мрака третьего дня, слабая от усталости, с головокружением от голода, она пустилась в длинный путь к Посиллипо.
Она едва подняла тяжелое дверное кольцо. Слуга открыл парадную дверь и провел ее прямо в комнату, где возле горящего камина сидел в шелковом халате герцог. При виде ее он широко раскрыл руки.
— Ты пришла, — сказал он, когда она упала перед ним на колени.
Глава 5
Она проснулась с обычной молитвой на устах, бормоча, прежде чем открыть глаза.
— Пресвятая богородица, пошли мне…
И ее молитва была услышана. Она с удивлением обнаружила себя смотрящей широко раскрытыми глазами на небесно-голубой шелковый балдахин необъятной мягкой кровати. Она лежала в чистой ночной сорочке на мягких полотняных простынях.
И она вспомнила, где она.
— Доброе утро, синьорина.
Пьетра села на постели, когда крепкая девушка с широким румяным лицом торопливо вошла в комнату с подносом, на котором лежали фрукты, сыр, булочки, яйцо в фарфоровой подставке. Она устроила поднос у Пьетры на коленях.
— Меня зовут Антония, я ваша служанка. Вы хорошо поспали, время за полдень. — Она налила из серебряного кофейника шоколад. Его густой аромат наполнил комнату, и Пьетра с жадностью выпила его. — Герцог сказал, что встретится с вами вечером. Он отправился в город. Когда вы закончите завтрак, я помогу вам одеться в новые вещи.
— Новые вещи? — неуверенно проговорила Пьетра.
Девушка захихикала, направляясь к огромному шкафу, и распахнула резные двери. Внутри он был набит платьями — нежными шелковыми, полотняными, светящимися бархатными, платьями из парчи и кружева и мягкой шерстяной «шалли». Туфли всех цветов радуги и полки с кружевным нижним бельем.
— Когда-нибудь вы все это будете носить, — сказала Антония, вынимая муслиновое платье в крапинку цвета молодых листьев. Шелковая роза украшала корсаж и длинную юбку, задрапированную сзади. Это было самое красивое платье, которое Пьетре доводилось видеть или вообразить себе.
Она не могла себя в нем представить. Надеть его — это словно поменять кожу. Она не создана для такого наряда.
— Я не могу это носить, — пробормотала она.
— Тогда вам нечего надеть, — ответила Антония, — потому что герцог приказал мне сжечь те старые лохмотья, в которых вы прибыли. Ну, идите же, они дожидаются вас уже неделю.
— Неделю? Но как?
А потом ей припомнился спор, который привел к смерти Джованни — разговор о сделке Лены с Хамаком, которая использовала турка в качестве посредника для связи с герцогом. Даже в этом случае Пьетре было интересно, каким образом герцог мог знать наверняка, что она придет к нему? Или он настолько богат, что может купить горы одежды просто в надежде, что его прихоти будут удовлетворены? Что ж, поскольку он…
Следующие несколько часов она провела, примеряя одно платье за другим. Пьетра не могла поверить, что нужно носить так много нижнего белья — корсет и лифчик, украшенные петельками штанишки, турнюр из конского волоса, тонкие вышитые чулки, прикрытые сверху полдюжиной нижних юбок. Без помощи Антонии ей было не справиться. Неудивительно, что у женщин, которые носят такие платья, есть служанки.
Когда Антония расчесала ей волосы, уложила их наверху в узел и подтолкнула ее к зеркалу, Пьетра с трудом узнала себя.
— Его светлость будет доволен, — сказала Антония, прежде чем уйти заниматься другими домашними делами.
Оставшись одна, Пьетра то стояла перед зеркалом, то иногда со смехом пробегала мимо него, чтобы убедиться, что ее отражение не отстает от нее, то натянуто сидела в кресле, стараясь не двигаться, чтобы платье не морщило. Ей очень хотелось, чтобы его светлость был доволен.
Но он еще не вернулся, когда солнце стало опускаться в залив, и Антония вошла в комнату, неся на подносе большую миску тушеной рыбы, немного хлеба и бокал вина. Пьетра быстро проглотила ужин, сидя за маленьким столиком, пока Антония стоя наблюдала за ней.
Когда Пьетра снимала с коленей салфетку, она внезапно издала вопль и расплакалась.
— Что случилось? — спросила Антония.
Задыхаясь от рыданий, Пьетра могла лишь показать на пятна от брызг, которые она посадила на платье, когда торопливо поглощала еду.
Антония рассмеялась.
— Не волнуйтесь, дорогая. Вам все равно надо переодеть платье. Пора приготовиться к встрече с герцогом.
