Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Бакин Виктор Васильевич (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗

Категоричное отрицание Любимовым чужого, даже антипатич­ного ему спектакля не помешало «Вишневому саду» занять свое дос­тойное место в репертуаре театра до смерти Высоцкого, единствен­ного исполнителя роли Лопахина. В 1984 году А.Эфрос вновь вос­становит этот спектакль.

Многие актеры, привыкшие играть совсем в другой, любимовской эстетике, так и не взяли рисунок Эфроса. Но Эфрос и не на­стаивал: «выше себя они все равно не прыгнут». Для него главными были — Высоцкий-Лопахин, Демидова-Раневская, Золотухин-Трофимов... А эти актеры понимали, что работать с Эфросом — счаст­ливое и тяжелое испытание профессионализма. Им хотелось попро­бовать себя в нормальной драматургии, в эстетике системы Стани­славского, в которой был очень силен Эфрос. И это испытание они выдержали с честью. Другие — В.Шаповалов, В.Смехов, Л.Филатов, не приглашенные Эфросом в спектакль, — через девять лет жесто­ко отомстят режиссеру за эту обиду.

Спектакль сделали очень быстро — 30 июня состоялась пре­мьера. Волнение режиссера и актеров с лихвой окупилось аплодис­ментами зрителей. Спектакль зрителю понравился. Любимов на пре­мьеру не пришел...

От спектакля к спектаклю Демидова играла Раневскую одина­ково вдохновенно и абсолютно точно, не нарушая сложной кон­струкции роли. И совершенно по-другому играл Высоцкий, кото­рый всякий раз менял интонации. А иногда даже позволял себе и несколько видоизменять классический текст роли, либо перестав­ляя, либо подменяя отдельные слова. Он играл Лопахина так, как пел собственные песни — не одинаково: по-разному одна и та же его музыкальная новелла звучала на концерте и в записи, со сце­ны и с экрана.

К чеховскому монологу Высоцкий отнесся как к своего рода песне, подчинив его особому ритму, своей мелодии — и протяж­ной, и хрипловато-резкой. Чеховская проза разбивалась на стихо­творные строфы, и он не просто произносил текст пьесы, он дек­ламировал Чехова. Ничего не прибавляя к словам роли, Высоцкий произносил их так, словно становился не только исполнителем, но и соавтором:

Театральный критик А.Гершкович в своей статье «В роли Ло­пахина», опубликованной в газете «Новое русское слово» (США) 25 июля 1990 года, метко назвал этот речитатив «песней Высоцко­го на слова Чехова».

А.Демидова: «Монолог Лопахина в третьем акте «Я купил...» ис­полнялся Высоцким на самом высоком трагическом уровне его пе­сен. Этот монолог был для него песней. И иногда он даже какие-то слова действительно почти пел: тянул-тянул свои согласные на хрипе, а потом вдруг резко обрывал. А как он исступленно плясал в этом монологе! Как прыгал за веткой цветущей вишни, пытаясь сорвать, на авансцене! ...Как легко играть после монолога Лопахина-Высоцкого в 3-м акте! Подхватывай его ноту — и все».

На одном из вечеров, посвященном памяти Высоцкого, дра­матург Александр Володин сказал: «Я никогда не понимал Лопахина. Ну что Лопахин? Купец. Губит этих интеллигентных, хороших, утонченных, милых людей, покупает, скупает. Ему все равно — все под топор. А в «Вишневом саде» на «Таганке» я впервые понял простую-препростую вещь, почему он что-то тянет, не женится на Варе. Почему? А потому, что он любит Раневскую. Он любит ее. И в нем это было всегда видно... Он был самый положительный персонаж в этом спектакле».

После Гамлета Высоцкий больше всего ценил роль Лопахина. В его воплощении это был энергичный, широкий характер, не похо­жий на привычных бородатых купцов А.Островского или М.Горь­кого. Он играл современного делового человека, полного сил и же­лания шагать в ногу с веком. А.Демидова вспоминает: «Как замирал зал, когда Высоцкий-Лопахин подходил в авансцене и тихо говорил:

"Иной раз, когда не спится, я думаю: Господи, ты дал нам громад­ные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами должны бы по-настоящему быть великанами"».

И еще одно следствие этого спектакля: было развеяно мнение о том, что «Таганка» — театр режиссерский, тоталитарный, что ак­теры там плохие. Эфрос одним спектаклем показал всем экстра­класс таганских актеров.

Категорически не понравился Лопахин Высоцкого В.Золотухи­ну: «Мне не казалось и не кажется роль Лопахина удачной. Если брать подмостки «Таганки», то в ряду его ролей для меня она ста­нет на последнее место. Я смотрел на него с восхищением всегда, что бы он ни творил, но мой актерский эгоизм и подсознательная трезвость фиксировали фальшь и неискренность исполнения. А уж знаменитый монолог:

«Кто купил?.. — Я купил...»

— и вовсе шел в каком-то неорганизованном крике и в нелепых, зажатых, отнюдь не напоминающих ни одного знакомого пьяного движения. Странно: пьяного он играть не умел. Его тело безбожно фальшивило, особен­но выдавали его ноги... И уж кто был неровен в исполнении, так это Владимир... в Лопахине, могу дать голову на заклание, ему не хва­тало Любимова, его узды и остроты предельной, а не беспомощно­го метания от портала к порталу...

...Режиссер-постановщик растрезвонил об его игре по миру, ему доступному. Пленка с голосом В.Высоцкого, исполняющего Лопахи­на, кочует из театра Японии в театр Хельсинки и т. д. Голос сам по себе, что бы он ни произносил, обладает потрясающей силой, все­проникающей убедительностью и магией».

У каждого Моцарта — свой Сальери. Он талантлив, но не Мо­царт... Ведь до Эфроса режиссеры, повинуясь принципам социали­стического реализма, идеализировали Петю Трофимова, которого играл Золотухин. Эфрос же показал 30-летнего вечного студента та­ким, каким он был на самом деле — дурачком-идеалистом, не имею­щим ни знания жизни, ни порядочного образования, для самоутвер­ждения режущий правду-матку всем прямо в глаза... Герой Золоту­хина простодушен, нелеп. Над ним смеется не только Лопахин, но и Раневская. Конечно же, обидно видеть себя таким на фоне мощ­ной игры Высоцкого в роли сильной личности Лопахина.

Каждый имеет право на свое мнение, но мнение В.Золотухина теперь определялось его несостоявшимся Гамлетом. Ему все мень­ше и меньше нравилось все, что и как делал Высоцкий. Если и была какая-то близость по духу года три — четыре назад, то теперь они становились все дальше и дальше друг от друга. Это свое состояние Золотухин назовет «белой завистью»...

В середине июля бывший друг юности по Большому Карет­ному — в то время зам. директора Театра на Таганке — Яков Без­родный организует выступления Высоцкого и Дыховичного в Кре­менчуге. Всего запланировали десять концертов. В городе развеси­ли афиши. Полный аншлаг — десять тысяч билетов были проданы моментально. Билеты распространяли через комитеты комсомола предприятий, учебных заведений, строек и т. д. Было множество заявок от горкомов комсомола других городов Украины (Харьков, Киев, Донецк, Полтава). Пятьдесят билетов просил зарезервировать для себя ЦК комсомола Украины.

Однако «желторотые» комсомольцы не понимали, какое «тле­творное» влияние может оказать полулегальное творчество москов­ского артиста на молодежь. Местные идеологи от КПСС проявили бдительность, и все десять выступлений были отменены за час до начала первого концерта...

БОЛГАРИЯ-75

Этот год ознаменовался первыми гастролями Театра на Таганке за границей. Приглашение из Болгарии было получено еще в про­шлом году, однако в то время решение такого вопроса зависело от очень высоких инстанций. Наконец все бюрократические препо­ны были преодолены, все огорчения от столь длительного ожида­ния утонули в радостном факте: «Таганка» отправилась в зарубеж­ные гастроли, и первой остановкой на этом пути стала Болгария. Амбиции (а порой и грубость) Любимова были всегда значитель­ны, и его слова: «Курица не птица, Болгария не заграница» — были обидны для хозяев.